– Парни, вы уже давно перестарались. Я не говорю о тех сплетнях, которые вы травите девчонке. Она понимает, что это – бред старого осла, и не более. Но вы перестарались в другом: вы ей надоели так, что она сегодня забыла посолить ваш завтрак, идиоты. Неужели трудно понять, что ей надо освоиться, а вы каждую минуту пристаете к ней, мешаете и смущаете её. Посудите сами: молодая и красивая дивчина, которой в самый раз выходить замуж за богатого молодого бизнесмена, бросает родную Тенлю и отправляет себя в пучину великого космоса, словно она монашка или сумасшедшая. Вам не кажется это странным? Но здесь дело в другом. Мне кое-что известно, и я могу вам сказать по секрету, что не ради вас она находится на корабле. И не в ваши обязанности входит веселить её. Так что отстаньте от неё.

– Добрый дядюшка Дэнил, откройте нам эту тайну, иначе мы не отстанем, мы всё должны знать, – загробным голосом произнёс Джон, закатывая вверх глаза, своим видом изображая полного идиота.

– Скажите, иначе мы повесимся, – меняя голос, чтобы он походил на голос вурдалака, выл в унисон ему Робин.

– Да заткнитесь вы, дурачьё. Джейн – дочь друга капитана, а этот друг как-то связан с руссанами. Но об этом никому, прежде всего – там, – он большим пальцем правой руки показал на иллюминатор, за которым проплывала Тенля.

После этого охламоны – как их в шутку называли капитан и механик, а вслед за ними и наземные службы, – отстали со своими назойливыми рассказами от Джейн. Дела пошли лучше. Джейн все чаще улыбалась, словно забывая о чём-то, постепенно привыкая и осваиваясь в кругу четырех мужчин.

….В тот день вся команда не работала, утро началось с весёлой музыки, и капитан от лица всей команды поздравил Джейн с Международным женским днем. Робин и Джон крутились как волчки, наводя везде порядок, вывешивая поздравительные плакаты, пекли торты и жарили шашлыки. Джейн была объявлена королевой, и с помощью намёков ей предложили объявить праздничный бал. Гвоздём программы было театрализованное представление роботов, которые играли пьесу Робина-Джона-Секспира «Хотелло». Охламоны смутно помнили эту трагедию, но зато прекрасно знали, что после слов «молилась ли ты на ночь, Дездемонна?», Хотелло её душит.

– Все прекрасно, Робин. У нас есть прекрасный материал. Мы знаем конец, цель, к которой нам надо прийти, а все остальное – ерунда. Так что можно смело писать сценарий.

– Да, конечно. Только не сценарий, а программу. Я надеюсь, что ты не будешь, словно режиссёр, работать и репетировать с роботами, как с артистами. С них хватит чёткой программы, что, где и как сказать, что сделать и куда пойти.

– Ты прав, так что бери и пиши программу для роботов, а я составлю общий сценарий.

Премьера прошла с огромным успехом. Робин, сидевший во время спектакля за терминалом управления, часто включал подпрограмму поклонов, когда восторженная «публика» начинала хлопать в ладоши. Джон в это время включал звук, имитирующий бурю аплодисментов, и создавалось впечатление, что идет настоящий спектакль в переполненном зале. Правда, после этого представления Робину и Джону попало за то, что они задействовали всю мощность компьютера, отключив его от метео – и геонаблюдений, и, на следующий день, во время незамеченного саморотрясения рухнул плохо закреплённый каркас второго корпуса. Пришлось объявлять восстановительный аврал. Кроме того, в пылу азарта, чтобы сделать сцену удушения более наглядной, робот, одетый в костюм Хотелло, порвал все провода у робота, одетого и загримированного под юную Дездемонну. Целый месяц потратили парни на то, чтобы восстановить работоспособность этого бедолаги…..

Вспоминая прошедшие дни, Робин вдруг невольно вздрогнул, вспомнив последний час перед отлётом. С тех пор, как Джон выскочил из капитанской рубки встречать Джейн, Робин не знал, что там произошло за это время – он был полностью поглощён стартом. Командир пока на связь не выходил, и по расчётам Робина, до стыковки было ещё немало времени, чтобы узнать о Джейн.

– Джон, как у тебя дела? Как Джейн? Пришла в себя?

– Нет пока. Её «Краб» я пока не открывал, он стоит в шлюзовой камере. У меня есть кое-какие соображения. Нужна твоя помощь.

– Ты что, рехнулся?! Девчонка без сознания, а ты спокойно наблюдаешь за ней со стороны! Вынимай её быстрей!

– Да не ори ты, лучше плыви сюда, да сам посмотри.

– Знаешь, что я тебе скажу, Шерлок Холмс: иди ты к чёрту! – рявкнул Робин, но потом, подумав мгновение, добавил: «– Подожди, сейчас приплыву».

Он добрался до раздевалки, надел свой аварийный костюм и задраил люки. Ожидая, когда перепад давлений станет ноль, он попытался предположить, что могло смутить Джона. Сегодняшний день подарил столько неожиданностей, начиная с бешеного сигнала первой категории, что сейчас он не удивился бы, если увидел самого господа Бога. Робин возник около люка. Джон находился в самом углу, под потолком, притянув себя ремнями, с усталым видом глядя на «Краба» Джейн. Джейн сидела в кресле вездехода под стеклянным колпаком защитного панциря и, было видно, что в сознание она не приходила. Правая рука была без защитной перчатки и беспомощно висела, левая – тоже без перчатки – лежала на животе. Её скафандр был надет наполовину, до пояса, а молния комбинезона была расстёгнута до пупа. Обнаженное тело было фантастически прекрасно. Но Робин оценить этого не мог. Взлохмаченные волосы при тусклом свете дежурного освещения казались черными, распластавшиеся по всей спинке сидения. Рот Джейн замер в легкой улыбке, глаза были чуть приоткрыты.

– Ну и что же тебя смущает? – шёпотом спросил Робин, словно их могла услышать Джейн.

– Да то, что под колпаком давление в полтора раза превышает давление саморской атмосферы, к тому же там – почти чистый кислород. Дыхание у неё в норме, пульс тоже.

– Как ты пульс считал, фельдшер? – с иронией спросил Робин.

– Я для этого дела приспособил лазерный измеритель.

– Это ж надо, – усмехнулся Робин, которому и в голову бы не пришло регистрировать пульс по незаметному на глаз вздрагиванию кожи у сонной артерии.

– Я тебя позвал вот зачем. Посмотри внимательно на ходули краба. Ты что-нибудь видишь?

– Нет. А что я должен видеть?

– Когда «Краб» зашёл, мне сразу бросилось в глаза лёгкое розовое свечение, которое шло от ходуль. И что самое интересное, приборы на него не реагируют. Это свечение видит только человеческий глаз. Сейчас свечение уже меньше, но ещё заметно. Выключи свет, может, увидишь.

Робин щелкнул выключателем. Загадочные языки плясали на концах ходулей «Краба». Эти розовые сполохи переходили в голубое облако света, которое окутало весь вездеход. «Краб» словно освещался изнутри. Но все его системы были отключены. Голубой цвет концентрировался на теле Джейн, и в этой фантастической картине она казалась божеством.

Задумчивость Робина нарушил Джон:

– С самого начала я веду запись на видеомагнитофон, но мне кажется, зря. Судя по всему, теледатчики реагируют на простое свечение, и не более, хотя у них чувствительность огромная. Пора её вынимать, а?

– Да, пора. Молодец, что позвал. Скоро пристыковка, торопись всё сделать до манёвров.

Робин отправился в обратный путь. Непривычная после долгого перерыва невесомость давала о себе знать. Голову слегка кружило, тело чувствовало не очень приятную легкость. Эта лёгкость мешала, движения были чересчур сильные и неуклюжие. Предварительно не закрепленные предметы висели в воздухе, загадочно вращаясь, создавая сюрреалистические пейзажи. Можно было видеть дневник дежурного и немытый стакан, фломастер и образец породы, записки и пассатижи, куски провода и засохшие листья цветов. Робину в глаз прилетела пробка от бутылки… Все пять роботов, которые имели свои собственные имена, неподвижно стояли в специально отведённых нишах на время старта корабля. Они, как послушные дворняжки, повернули в его сторону рупоры своих микрофонов и телеприёмники объемной ориентации. Проплывая мимо, Робин затормозил, ухватившись за первый попавшийся выступ, и сказал: