– Что все это значит? Что происходит? – голос у Алеши не дрожал лишь потому, что говорил он шепотом. – Это больница? Я помню, как в метро мне стало плохо!

– Плохо? Ах ты, пес! Да ты хоть знаешь, как это – плохо?! Гореть заживо под напалмом – плохо! В Африке во время засухи неделю умирать – вот это плохо! – Я вскочил на стол, пнул стопку книг, лежащих на нем. – Ты смеешь говорить, что тебе было плохо?! Да мы тебе самую безболезненную смерть предоставили, а ты, подлец, жалуешься?

Это у меня такая тактика: шок шоком снимаю. После этих сцен вновь прибывшие, как правило, собираются, концентрируются и начинают более-менее трезво оценивать обстановку.

С Алексеем так не вышло. Он все расспрашивал – как, зачем и почему. Первые полчаса я пытался как-то объяснить. Но мы все ходили по кругу.

– И чего? – начал заново Алеша, – получается, что все? Капец…

Труп… Умер.

– То-о-очно… – мне уже это надоело.

– Бли-и-ин… Это же несправедливо. Вам, понимаете, нужен был какой-то человек для эксперимента, и вы вот просто берете и убиваете меня! Да? Просто раз – и все. И нет человечишки. Для вас-то я просто кролик подопытный, а у меня, между прочим, дети, жена, работа!

– Ты бы еще вечерний онанизм вспомнил… Не парься, все здесь будут. Сиди тихо, не скули. Все вы плакать начинаете, когда околеете, а пока внизу сидите, по земле ходите – даже спасибо не скажете. Свиньи все, свиньи.

– Бли-и-ин… Мне так хорошо жилось… – Алеша начал снова реветь. Он шмыгал носом, вытирал рукавом слезы и продолжал: – Я еще столького не успел. О господи, на что я жизнь потратил?! На суету…

Все было так бессмысленно… И почему я? Я так хочу вернуться. О-о-о! Я был бы таким хорошим, я был бы таким благодарным… я бы ценил каждую секунду и любовался бы каждой снежинкой!

– Эй, друг мой, не оттого ли ты такой печальный, что подох, как пес, на грязной станции метро? – спросил я его в вежливой, поэтичной форме.

– А-а-а!

– Ну все, хорош! Надоел! Как девочка, ей богу! Ты же боец! – мне уже начинало действовать на нервы это затянувшееся нытье. Обычно такого у моих подопечных не бывало. К этому времени все уже смирялись с мыслью о своей смерти и шли дальше по кабинетам. – Давай вставай, сейчас пойдешь во второй кабинет, там тебя наладят полностью, и потом снова сюда приходи. А чтоб тебе радостней было идти, я тебе вот что скажу: по возвращении из кабинета номер два я тебе открою секрет, как обратно на землю попасть. Ну, теперь все. Иди!

Алеша ушел, а я остался.

«Да, – думал я, – это действительно немного дико, – там, наверху, точно сдвинулись. Зачем надо было эту легенду придумывать? И смерть придумали какую-то ненормальную: умереть от сбывшейся мечты. Нет чтобы по-простому, традиционно: инфаркт, СПИД, чума… Что, зря это все выдумывали что ли?

И зачем Главному понадобилось новую планету заселять? И почему для первого эксперимента выбрали именно этого доходягу Алешу? Ничего не понимаю».

Вот такие мысли кружились в моей голове, пока нашего мальчика готовили к новой жизни. Кстати наш архдоктор – просто маг, из таких квазимод красавцев делал. И словно в подтверждение этой мысли в дверном проеме появилось совершенно новое, красивое и лучезарное лицо; это была наша секретарша:

– Ильдар Каквастамович, еще раз выкинете телефон в окно, сами следом полетите! Вам понятно?

В качестве восклицательного знака девушка захлопнула за собой дверь с такой силой, что штукатурка посыпалась и стекла задрожали.

– Эх, товарищи, дожили: заслуженного работника рая отчитывает какая-то вертихвостка. И ладно бы за дело, а то за какой-то паршивый телефон! Куда небо катится! Эх…

Тут вошел наш герой с дурацким именем Алеша. Он подошел вплотную ко мне (выглядел он уже, надо сказать, весьма неплохо) и твердым голосом начал говорить:

– Изложите, пожалуйста, цель моего здесь пребывания. Я хочу знать, зачем вы меня убили!

Ну вот, началось: все по новой. Пятый раз объясняю, а ему хоть бы хны.

Я втянул побольше воздуха и затараторил:

– Во-первых, не убили, а вызвали. Во-вторых, цель ваша уникальна. О ней мечтают миллионы, да что там – миллиарды! Вы будете участвовать в грандиозном эксперименте по созданию жизни на новой планете в соседней галактике. Вы – избранный. Вам выпала непостижимая честь, потому что ваша энергия будет использована как стартовая. То есть вы будете отцом всего живого на той планете. – Я вдохновенно ткнул пальцем вверх. Алеша зачем-то поднял голову вверх и посмотрел. Увидев лампочку, он посмотрел на меня, и я продолжил:

– Когда-то давным-давно такой же человек, как вы, дал старт жизни на Земле. И теперь во всем живом есть частица того мужчины. Так будет и с вами. Вы станете душой мира, вы будете во всем: в деревьях, камнях, белках и других людях. Вы сможете ощущать абсолютно всю биосферу. Вы сами станете биосферой! Теперь вам понятно?

Алеша слушал без интереса, все это он уже знал наизусть. Единственное что он хотел, так это спросить:

– А я могу не согласиться участвовать в этом шикарном эксперименте?

«У-у-у, достал, ей-богу, достал. Все, точно перевожусь в другой отдел. Я теряю терпение».

– Да, можешь, но помни: ты все равно придешь к нам. Но тогда может быть уже поздно. И ты не сможешь стать избранным. Не выполнишь свое предназначение. Тебе следует сделать выбор: на одной чаше весов твоя мелкая земная жизнь, на второй – целая планета. Но если ты так ценишь свою прежнюю бытовуху – на, съешь вот эту таблетку, и ты вернешься к семье.

С этими словами я протянул Лехе капсулу конского слабительного. Несчастный заулыбался и расцвел. Дрожащими руками он схватил допинг и, даже не запивая, проглотил.

Подготовка

На следующий день уволилась наша уборщица. Еще через день приехала бригада сантехников. Прошло три дня, и мы снова встретились. Алеша был хмурый и полуголый – в медицинской сорочке.

Я решил начать диалог по-дружески ненавязчиво:

– Ну что, Нео, следуй за белым кроликом, да?

Леха драться не полез и даже не шелохнулся. Значит, слабительное еще действовало. Медленно, как будто боясь спугнуть диких птиц, Алеша отвернулся.

Я ушел. Зачем добивать человека? Не такой уж он и плохой. Даже немного милый.

За время, пока мы не виделись, я даже соскучился по нему. Со мной Леха не разговаривал. И даже с начальством не особо. Ничего не ел, все сидел и думал. Ну да, есть о чем пофилософствовать: как-никак новая жизнь! Подарок. Надо решать, что с ним делать. Правда, не люблю я все эти размышления, да и мыслителей в целом. Ну и ладно, мне главное – рассказать все как было. Не забыть и не соврать.

Прошло три дня, и появился Алеша. Исхудавший и болезненный. Я подошел к нему и извинился.

– Да ладно, – по лицу пробежала улыбка. Мимолетная, но заразительная. – Чего уж там, бывает! Но ты все-таки засранец.

С этими словами Алеша отвесил мне дружеский подзатыльник и ушел к Главному.

Он клевый парень.

Солнце блеснуло прямо в глаз:

– Чего тебе? – из-под облака на стену прыгнул солнечный зайчик.

– Ну нет, не время для игр, не обижайся, у нас серьезные дела. Солнце лизнуло в щеку. Я смягчился, но продолжал отпираться:

– Давай потом поиграем. Обещаю, как все закончим, я займусь тобой.

В комнате появился еще один солнечный зайчик и сразу же погнался за первым.

– 12 миллиардов лет – а все еще ребенок, – усмехнулся ветер.

– Молчал бы.

И тут же с моего стола взмыла в воздух пачка документов. Точно переведусь, так работать невозможно.

Событие

Все прошло как-то совершенно тихо. Без пафоса. Я-то думал, что мы Леху на каком-нибудь огромном астероиде доставим, а оказывается – нет. Он своим ходом полетел.

Долетел нормально и сразу же за дело: пошел сливаться с биоритмом планеты. И вот через 15 минут в привычном понимании Леха перестал существовать. Он превратился в единую планетарную душу. Во как! Не каждому такое дано, а ведь он еще и отпирался!