– А завтра кто-нибудь захочет мою жену.

– Нет, – сказал пришелец. – Ты не понял. Обожди.

– А послезавтра кто-нибудь захочет убить меня.

– Обожди, – сказал пришелец. – Ты не понял.

– Ты болен, – понял Аол.

– Обожди, – сказал пришелец.

– Ты заразен, – сказал Аол.

– Обожди, – сказал пришелец.

– Ты заразил меня, – сказал Аол.

– Обожди, – сказал пришелец.

Но Аол убил его.

Затем он убил Мону – она знала, что такое рабство.

Затем он убил себя. Он знал, что такое власть».

Айя сидела тихо-тихо, не шелохнувшись. Её большие, огромные глаза светились в темноте.

– Страшно, – наконец сказала она. – Ты рассказал плохую, страшную сказку. Да и не сказку вовсе…

Она зябко поёжилась и, вытянувшись, прильнула к его груди. Тело у неё было холодное, просто закоченевшее.

– Я сама виновата, – прошептала она, прижимаясь тесней. – Тебе было плохо, а я всё настаивала и настаивала… И ты взял и рассказал такую историю. Страшную.

Страшную, согласился Донован. Бедный Аол. Он совсем не знал, да ему и невдомёк было, что пришелец – это только разведчик, первая ласточка чужого мира, и что к ним скоро нагрянет целая орава пришельцев со специально разработанной и хорошо отрепетированной методикой обучения цивилизаций с более низкой ступенью развития, и начнёт обучать аборигенов, как нужно жить, как порвать с этой рутиной, с этим топтанием цивилизации на месте, с этим бесконечным, бесполезным бегом по кругу, чтобы двинуться вперёд, семимильными шагами к прогрессу… Беда только, что это будет чужой прогресс.

Айя успокоилась, согрелась.

– Ты мне не будешь больше рассказывать таких страшных историй? – попросила она. – Хорошо, обещаешь?

Донован сглотнул тугой ком слюны. Закрыл глаза.

– Обещаю, – сказал он. – Тебе – нет.

Он проснулся резко и сразу, будто его кто-то толкнул. Утро было свежим, ясным, это чувствовалось сквозь закрытые веки, но он не стал их открывать – по ним бегали резвые солнечные блики. Он усмехнулся и представил, как Айя стоит на пороге хижины и зеркальцем пускает ему в глаза солнечных зайчиков, а сама, еле слышно шевеля губами, шепчет: «Вставай, лежебока!»

– Солнышко-солнышко, – сказал Донован и прикрыл глаза рукой, – доброе утро!

Айя радостно взвизгнула, вбежала в кампаллу и бросилась к нему на грудь.

– Вставай, ле-же-бо-ка! – восторженно завопила она и принялась его тормошить. Донован снова притворился спящим. Тогда она попыталась вывалить его из гамака на пол, но он расслабился, вовсе не собираясь помогать ей в этой затее.

– У-у, тяжелющий! – недовольно выдохнула Айя и снова пропела на высокой ноте: – А ну, встава-ай!

Донован сладко причмокнул и приоткрыл один глаз. Айя засмеялась.

– Солнышко высоко?

– Высоко, высоко!

Он открыл второй глаз.

– А море спокойно?

– Спокойно, спокойно!

– А я не брит?

Она рассмеялась и протянула ему зеркальце.

– Ты как морская шушандра!

– Тогда вперёд! – Он вывалился из гамака, вскочил на ноги и, забросив Айю на спину, галопом помчался к Лагуне.

– Ура-а! – звонко, на всю Деревню, закричала Айя и немилосердно замолотила пятками, пришпоривая своего скакуна.

Донован диким аллюром проскочил рощу, выбежал на берег, на всех парах влетел в воду, но здесь не удержался на ногах, и они с хохотом и визгом, с тучей брызг, с шумом и плеском полетели в холодную гладь.

– Бр-р-р! Холодина! – отфыркиваясь, выдохнула Айя, окатила Донована водой, засмеялась и нырнула. Голова её показалась метрах в семи-восьми, она крикнула: – Дылда, догоняй! – И снова нырнула.

Донован хотел броситься ей вслед, но непроизвольно оглянулся и увидел, как по берегу, пыля песком и выбросив в стороны длинные суставчатые лапы, мчит «богомол», а из кабины выглядывает Ратмир и машет ему рукой.

«Богомол» подкатил поближе и остановился, подтянув под себя лапы. Из кабины выпрыгнул Ратмир, тщательно выбритый и не менее тщательно причёсанный. Увязая в песке, он зашагал к Доновану.

– С добрым утром, – поздоровался он, подходя, и остановился на кромке берега.

Донован кивнул, буркнул приветствие и начал выходить из воды.

– Нам пора, – сказал Ратмир, не глядя на Донована. – Позови Айю, она обещала показать нам лабиринт.

Донован выбрел из воды и разбито опустился на песок.

– А я, признаться… – Он скрипнул зубами и перевернулся ничком. – Забыл я обо всём, Ратмир.

Ратмир молча сел рядом.

Вот и всё, с болью подумал Донован. Где ты, мой солнечный зайчик?

Айя выскочила из воды и мокрым холодным лягушонком, прыгнула ему на спину.

– Чего ты меня не догонял?

Донован повернулся, взял её на руки и встал. Через силу улыбнулся.

– Да так… Нам пора в Город.

– Ну вот, – Айя насупилась и исподлобья посмотрела на Ратмира. – Будто мы среди дня не можем туда поехать…

– Надо, – сказал Донован и опустил её на песок. – Понимаешь, надо. – Он вздохнул. – Сбегай, пожалуйста, принеси мою одежду.

Айя выскользнула у него из рук и медленно, всем своим видом выражая недовольство, направилась в Деревню. Она поминутно останавливалась, оглядывалась на Донована в надежде, что, может быть, он всё-таки махнёт рукой на этот Город и отменит своё решение. Вид у неё был очень обиженный.

Иди, молча кивнул Донован и отвернулся.

Ратмир посмотрел на Донована, достал из кармана тюбик депилята и аккуратно надломил его.

– Возьми, побрейся, – сказал он, протягивая тюбик.

Донован взял тюбик и, глядя в воду себе под ноги, как в зеркало, снял с лица рыжеватую щетину. Обмыв лицо, он обернулся, чтобы отдать тюбик Ратмиру, но вместо него прямо перед собой увидел запыхавшуюся, раскрасневшуюся Айю. Ком одежды лежал тут же, на песке, а она стояла рядом: тяжело дыша, и протягивая полотенце. Видно пулей назад летела.

– Спасибо, кроха, – поблагодарил он.

Айя расцвела.

– Только сперва меня, Дылда! – крикнула она громко и требовательно. – Сперва меня…

Донован усмехнулся. Обмотав полотенце вокруг шеи, чтобы не мешало, он схватил Айю в охапку и с силой зашвырнул в Лагуну. Айя завизжала, задрыгала в воздухе ногами, плюхнулась в воду и сразу же, как ошпаренная, выскочила на берег. Донован поймал её, укутал в полотенце и стал растирать, а у неё глаза от удовольствия стали масляными, превратились в щелочки, и она даже похрюкивала.

– А теперь, – сказал Донован и легонько шлепнул её, – шагом марш в машину.

Айя отпрыгнула в сторону и обиженно стала пятиться к «богомолу». Губы она нарочито надула, как две оладьи, но в глазах прыгали смешливые бесенята.

– Бесстыдник ты, Дылда, – проговорила она. – Рад, что здоровый вымахал – знаешь, что сдачи не дам…

Она явно подзадоривала его, чтобы он сыграл с ней в догонялки. Но Донован игры не принял. Он молча оделся и пошёл к «богомолу».

– Залезай, – приказал он Айе, и она беспрекословно подчинилась.

Подошёл Ратмир.

– Ну что, поехали? – спросил он.

– Поехали, – буркнул Донован и, пропустив Ратмира вперёд, рывком забросил своё тело в кабину.

Феликс уже сидел в водительском кресле. Он повернулся и кивком головы поздоровался с Донованом.

– Шлем застегни, – подсказал он и тронул машину с места.

На этот раз они въехали в Город с северной окраины. Город начинался сразу же, вырастая из песка дымными развалинами. Здесь, с краю, дома были более целыми, ещё похожими на дома, с золотым песочным оттенком.

На одном из перекрёстков Айя затеребила Донована за рукав.

– Смотри, смотри! – указала она пальцем. – Чучело!

На втором этаже дома стоял застывший кибер. В руках он держал огромный блок стены с оконным проёмом. Видно, хотел поставить блок на место, но в это время прекратили подачу энергии.