Феликс встревоженно глянул на Берзена.

– Иди тоже искупайся, – сказал Ратмир. – И заодно присмотри за ним. А я пока переговорю с Нордвиком.

– Хорошо, – кивнул Феликс. Он спрыгнул на песок и зашагал вслед за Донованом.

Донован разбросал одежду по всей роще, с отвращением сдирая её с себя и швыряя на кусты, на песок, себе под ноги, вышел на пляж уже в одних плавках и забрёл в воду. Вода в Лагуне была тёплой, парной, вечерней. Не то. Сейчас бы холодную, ледяную, отрезвляющую, чтобы встряхнуться, промёрзнуть до костей, поработать как следует – взмах-гребок, взмах-гребок, голову под волну, – сбить дыхание, устать, безмерно физически устать… Нет, не получится так. Не хочется.

Донован остановился, перевернулся на спину. Сзади, ужом скользя по воде, догонял Феликс. Он подплыл поближе, фыркнул, тоже лёг на спину и затих. Вода была туманно-зеркальной и почти неощутимой. Она легонько баюкала, усыпляла, чувствовалось, что она куда-то ненавязчиво тянет, уносит от берега, и это было приятно, и противиться ей не хотелось.

Их снесло на песчаную косу. Донован задел затылком дно, поначалу не понял, что это так назойливо трёт голову, удивился, затем перевернулся и встал на ноги. Воды было по колено. Над тихим гладким океаном за косой висел сиренево-зелёный мягкий закат – будто свежая, ещё мокрая акварель, – а на песке, буквально в двух шагах от Донована, спиной к нему, сидел, словно вырезанный из чёрной бумаги, человечек и строил вокруг себя песочный городок.

Донован остолбенел. Сзади шумно забарахтался в воде Феликс, выскочил на берег и тоже застыл от неожиданности.

Человечек обернулся.

– Дылда, – удивился он. – Ты вернулся? Здравствуй. Я всегда знал, что ты вернёшься…

Он отвернулся и снова принялся что-то сооружать из песка.

– Иди сюда, – позвал он, – помоги. У меня что-то не получается.

Донован проковылял к нему на негнущихся ногах и пал на колени прямо на песочные постройки.

– Ты что?! – Человечек вскочил. – Не видишь, что ли? Ты…

– Обожди, – поймал его за руки Донован и усадил на песок.

Человечек дрожал от обиды и негодования.

– Извини, Райн, – сказал Донован. Губы его прыгали. – Ну, извини. Сегодня сумасшедший день… Где вы все? Куда, почему ушли из Деревни?

– А-а… – скривился человечек. – Все ушли в Войнуху играть. – Он махнул рукой в сторону развалин.

Феликс подошёл ближе.

– Что он говорит? – спросил он.

Донован досадливо отмахнулся.

– Что это такое? Что у вас тут вообще твориться?!..

– Войнуха? – удивился Райн. – Это игра такая. Только шумная и длинная очень… Мне она не понравилась, и я ушёл.

Он стал поправлять растоптанные домики.

– Её Кирш придумал, – сказал он.

Донован зажмурился. Кирш, подумал он. Всё-таки это ты, Кирш. Что же ты тут натворил…

– А ты надолго вернулся? – спросил Райн, прихорашивая песочную пирамидку. – Мы вас ждали: и тебя, и Алёшу… и Айя тебя ждала… – Он разгладил песок. – Скажи, что бы мне в центре соорудить?

Донован не слышал. Внутри всё оледенело. В висках стучала кровь: ждала… Она его ждала! Горло перехватило стальным обручем. Только почему – ждала? Почему – ждала, а не ждёт!?

– Что с ней? – прохрипел он.

– С кем? – Райн удивился. – С Айей? А ты разве не видел её? Она в Деревне…

Донован обомлел. Он вскочил, засуетился, но сразу же сник, обмяк.

– Неправда, – с болью сказал он. – Неправда это. Зачем ты врёшь, Райн?

– Вру? – обиделся Райн. – Я не вру…

– Её нет в Деревне. Я был там – кампалла её пуста. Давно пуста.

– А-а… Вот ты о чём. – Райн начал лепить песочную башню. – Она сейчас живёт в кампалле Йио. Как вернулась из Города, так перебралась туда и живет.

Донован непонимающе уставился на него.

– Ты… Это правда?

– Правда? А почему нет?

Донован рванулся к Лагуне, прыгнул и, бешено взбивая в пену воду, поплыл к берегу. Феликс недоумённо посмотрел на Райна, затем вслед Доновану и, поминутно оглядываясь, тоже вошёл в воду.

– Ну вот, – сказал Райн. – пришли, напакостили…

Он отвернулся и принялся поправлять разрушенный песочный городок.

Донован выбрался на берег. Сзади, где-то посередине Лагуны, безнадежно отстал Феликс, но Донован забыл о нём и, не оглядываясь, побежал в Деревню. Быстрее, быстрее, подгонял он себя, не замечая, что ветки кустов хлещут по голому телу. Остановился он только у кампаллы Йио. Перевёл дух, вытер локтем лицо и только тогда отважился заглянуть внутрь хижины.

В кампалле было чисто прибрано, тихо и уютно. Пахло морем и листьями тмитянного дерева. На потолке уже начинал светиться большой оранжевый светляк, а стены мерцали голубыми искрами. Кампалла была жилой.

Донован свыкся с полумраком и увидел, что в углу, закуклившись в паутину гамака, как в кокон, чуть слышно посапывает Айя. Сплюх ты мой милый, по-детски умилённо подумал он и тихонько позвал:

– Айя… Айюшка!

Айя сладко чмокнула, потянулась и открыла глаза.

– Доновен, – удивилась она ему как видению и встала, закачавшись в гамаке.

Он шагнул к ней.

– Дылда… – всё ещё не веря, прошептала Айя и кончиками пальцев коснулась его мокрой груди. Поверила.

– Дылда, – сказала она счастливо, – ты мне сегодня снился… – И она, обхватив его шею тоненькими прутиками рук, уткнулась носом в солёное плечо.

Милая ты моя, подумал Донован. Хорошая ты моя, Золушка, принцесса с льняными волосами… Как я тебя нашёл… Нет, как я тебя искал, боже, как я тебя искал… Чего я не передумал, как я за тебя боялся…

Она легонько оттолкнула его, отстранилась.

– Доновен, – сказала она по-своему, чуть искажая его имя. – Ну, здравствуй, Доновен. Как я по тебе соскучилась… Ты купался в Лагуне? Мокрый весь…

Она провела ладонью по его щеке. Донован снова привлёк её и поцеловал в висок возле левого глаза.

– Здравствуй, Айя…

– И всё? – лукаво спросила она.

Он поцеловал её в правый висок.

– И всё? – Она сделала вид, что обиделась, надула губы. – А дырку?

– Что – дырку?

– В пузе! – звонко крикнула она, цыкнула сквозь зубы и неумело, по-детски, провертела пальцем ему живот.

– Ах ты проказница! – Он подхватил её на руки и закружил по кампалле.

– Ой-ей! Бешеный, бешеный! – счастливо захлёбывалась она смехом, а он кружил её по кампалле, закрыв глаза, зарывшись лицом в её волосы.

– Обожди, – вдруг затеребила она его. – Остановись…

Донован перестал кружить и открыл глаза. В дверях чёрным силуэтом стоял Ратмир. Донован смутился и опустил Айю на пол.

– Возьми одежду, – протянул Ратмир узел. – Разбросал по всему берегу.

Донован машинально взял узел.

– Это Ратмир, – сказал он Айе. – Познакомься.

– Он вместо Алёши?

– Нет, – усмехнулся Ратмир. – Я сам по себе. Не помешаю?

– Ты можешь говорить? – удивилась Айя. – Доновен как прилетел, так сразу не мог…

Ратмир пожал плечами и прошёл в кампаллу.

– Можно я сяду?

– Пожалуйста…

Айя вдруг стала тихой какой-то, собранной, будто сразу подросла. Как-будто она могла подрасти…

Ратмир осмотрелся. Сесть, собственно, было не на что. Пол был аккуратно застелен серыми квадратами циновок, и хоть на нём и стояли четыре махоньких детских пуфика, пушистых, как одуванчики, но уж настолько миниатюрных, что садиться на них было боязно, а сидеть и того более – неудобно. И тогда он сел просто на пол, на тонкий, как бумага, коврик.

Спрашивать будешь, тоскливо подумал Донован. Неужели ты ничего не понял, тебе ничего не ясно? Впрочем, конечно ничего…

Айя оглянулась на Донована, пододвинула ногой пуфик и села.

– Ты говорить пришёл? – спросила она Ратмира. – Ведь видно, что не просто так, не играть, не сказки сказывать, а расспросить, узнать что-то. По делу. Да?

Ратмир пожевал губами, вздохнул.

– Да, – кивнул он. – Айя… – Он запнулся и отвёл глаза в сторону. – Нам нужна твоя помощь.

Айя от неожиданности смутилась, опустила голову.

– Что у вас тут происходит? – спросил Ратмир. – Откуда эти развалины, пулевое оружие, интеграторы, термические и лучевые бомбы – вся эта архаика, все эти отбросы, исчезнувшие на Земле два века назад? Кто вам всё это дал, кто надоумил, кто научил? Кирш? Зачем вам всё это, что вы не поделили, что вы этим самым приобрели?! Деревню бросили… Купол исчез куда-то…