— Хлещи меня!

— О, проклятие! — простонал я, чувствуя, что пока не готов выполнить ее просьбу. Я таращился на ее спину, оголенную по всей длине, на часть ее полных ягодиц, неприкрытую нелепыми коротенькими шортиками из черной кожи, и ощутил, как засвербило в паху и как кровь начинает приливать к члену. Может, именно в силу последнего обстоятельства у меня не было ни малейшего желания внять ее словам.

Ее плечи внезапно содрогнулись, словно я и впрямь огрел их плеткой, затем она очень медленно повернулась лицом ко мне.

— Снимай штаны! — последовал приказ.

— Что? — опешил я.

— Входишь в раж. — Она указала на мой вставший член, явственно обозначившийся через ткань брюк. — Видишь, ты уже начинаешь входить во вкус.

— Вы сумасшедшая!

— Ты звереешь. Тебе понравится лупцевать меня! — Ее губы разомкнулись в улыбке. — Ты выбьешь из меня всю душу, разве нет?

— Это именно то, что делал Бэйкер? — спросил я, задыхаясь.

— А, тот мужчина? — промурлыкала она. — Бэйкер отличный садист! — Она облизнула нижнюю губу. — Скажи, чего ты хочешь. Мне нравится быть твоей рабой. Сейчас ты снимешь штаны — и я покажу тебе... заставлю почувствовать себя лучше.

Ее язык вновь с вожделением медленно облизал нижнюю губу, поэтому мне не составило никакого труда догадаться, что она имеет в виду. Кровь продолжала приливать к моему члену. И он напрягся во всю свою мощь. Ее приглашение представляло сильное искушение, но в тот момент я никак не мог позволить себе поддаться соблазну.

— Повернитесь кругом! — распорядился я.

Она послушно повернулась, и я подошел ближе, затем провел рукой вдоль спины, ощущая, как по всему ее телу от моего прикосновения прошла дрожь.

— Да, лечение ваше быстро прогрессирует, — заметил я с сарказмом.

Последовала очень долгая пауза, затем она сказала:

— Я не понимаю.

— Это не имеет значения, — мягко возразил я. — Главное — вы стоите сейчас так, как мне нужно. Просто отдайте мне плетку и снимайте свои штаны. О'кей, вы изъявили желание стать моей рабой — и станете ею.

Сначала я хочу поучить вас хорошим манерам, так, может, самую малость.

Она сделала быстрое движение, пытаясь ускользнуть от меня, но это было не так-то просто.

— Никак шутить изволите? — скороговоркой выпалил я. — Пытаетесь еще сильнее распалить меня, верно? О'кей! — Тут я внезапно просунул два пальца под резинку ее кожаных шортиков. — Для начала позвольте мне их спустить. — Я стащил их как раз настолько, чтобы обнажить до половины упругие и словно точеные ягодицы.

— Да как вы смеете! — и она вне себя взмахнула плеткой, и самый кончик угодил мне точно промеж глаз. — Прочь, вы... извращенец!

Второй удар плетки пришелся впустую: я уже успел отскочить назад и оказаться вне ее досягаемости.

— Ну ладно, — умиротворяюще произнес я, пока осторожно ощупывал лоб и переносицу. — Можете не снимать штаны. Почему бы нам все не переиграть? Вы снимете накладные волосы, и мы просто по-дружески побеседуем. Кстати, на вашей спине нет и не было никаких рубцов от плетки, так что весь этот маскарад ни к чему.

Мое зрение после удара наконец восстановилось, и я увидел, что она стоит словно пораженная громом.

— Ну, — медленно вымолвила она, — мне все же удалось немного разыграть вас, не так ли?

— Удалось, — признался я. — Вот только никак не возьму в толк, за каким дьяволом вам это понадобилось?

Она прикоснулась к своим щекам, затем плавно провела руками кверху и сняла с головы парик блондинки.

— Вы разыграли меня вчера... помните, Бойд?

Я поклялась, что отплачу вам той же монетой, пусть это даже станет последней шуткой в моей жизни. — Джейн Уинтур выронила парик и быстро провела руками по черным блестящим локонам. Над резинкой полуспущенных шортиков соблазнительно курчавились черные волосики. — И тут представилась слишком хорошая возможность для розыгрыша, чтобы мне ее упустить. — Улыбка опять разомкнула ее губы и тут же исчезла, когда она, глянув вниз, увидела недавно появившуюся голую полоску живота на самом интересном месте. — Почему бы вам сейчас не пойти и не снять эту дурацкую маску, а заодно и не одеться?

— Пока вы будете делать то же самое, — досказал я за нее. — Звучит так, будто я упустил предоставившуюся мне великолепную возможность...

Она обожгла меня взглядом и поспешно натянула шортики.

— Убирайтесь к черту, Бойд, пока я не пустила в ход плетку на полном серьезе.

Я вернулся в ванную, снял маску и вновь облачился в свою одежду. Отражение профиля в зеркале выглядело несколько вытянутым, но в целом, решил я, сойдет и это. Если очень уж повезет, то, возможно, даже синяка не останется на том месте лба, где она огрела-таки меня плеткой. Я обождал в маленькой прихожей пару минут, а затем явилась мисс Уинтур — вся из себя, в белой, с иголочки, униформе и прежними, чисто профессиональными повадками.

— Шутка удалась на славу, и я готов был сдохнуть со смеху, — сообщил я, а затем поинтересовался:

— А где подлинная Эврил Пэсколл?

— У себя в палате, — сухо ответила она. — Ей нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о новом мужском суррогате. По крайней мере, до завтра она еще не будет полностью готова к столь резкой смене декораций, а посему, полагаю, вам придется потерпеть еще денек, прежде чем попытать с ней удачи.

— А что Бэйкер? — спросил я. — У него тоже была своя палата?

— Только комната, — последовал ответ. — Он прихватил с собой буквально все, когда сбежал, — все личные вещи, я имею в виду, не оставив ничего. Даже зубной щетки.

Мы при полном молчании пустились в долгое обратное странствие по длинному коридору к ее офису.

— Ну, — произнесла она холодно, когда мы остановились возле двери, — время потехи закончилось, Бойд. Мне пора заняться работой.

— Намек понят, — сообщил я глубокомысленно.

— Рада, что даже вашего ограниченного интеллекта хватает на то, чтобы понимать очевидное, — съязвила она. — А теперь до скорого, Бойд. Хотелось бы сказать «прощайте», но боюсь, что надеяться на такое пока не приходится.

— А я вот никак не могу забыть про сапоги на ваших ногах, — признался я с ностальгическими нотками в голосе. — Ловко вы с ними придумали.

— А все затем, чтобы лучше было топтать вас ногами, — огрызнулась она. — Теперь, надеюсь, вам будет легче оценить мою идею по достоинству.

Небольшого росточка мужичонка, облаченный в белую куртку, вышел из-за угла и застыл на месте, увидев нас, а затем опрометью бросился туда, откуда пришел.

— Кто это? — спросил я.

— Что — кто? — К тому времени, когда она повернула голову, коротышка уже исчез.

— Маленького роста мужичонка, — начал я описывать, — лысый как коленка и с кожей на лице как поясной ремень. На первый взгляд смахивает на змею, разгуливающую на двух ногах.

— Чарлз Войгт, — небрежно отозвалась она. — Он психолог, претендует на докторскую степень и один из тех, кто испытывает глубокую веру в теории доктора Лэндела о лечении сексуальных дисфункций. По слухам, Войгт еще и один из самых заядлых морских путешественников.

— Чак Войгт, хм-м?

— Не могу даже представить, чтобы кто-нибудь называл его так по-дружески. — На ее лице явственно читалось отвращение. — Он один из тех, по счастью, редких людей, которые не только выглядят отталкивающе, но и являются таковыми.

Дом Беверли Гамильтон, весь желтый, как спелая дыня, в лучах полуденного солнца являл собой картину из сна торговца недвижимостью. Я прослушал мелодичные трели звонка, еле доносящиеся откуда-то изнутри него, и спустя несколько секунд сама хозяйка открыла мне дверь. Блестящие на солнце волосы были в полном порядке, и на ней вновь красовалась рубашка, расстегнутая так, что видны были груди, похожие на спелые персики.

— Мистер Бойд. — Она тепло улыбнулась. — Рада вас видеть. Не желаете ли войти?

Я проследовал за ней в шикарную гостиную, восхищаясь по пути, как она колышет бедрами, и мы уселись друг против друга. Беверли, казалось, нервничала.