— От Пола Бэйкера по-прежнему никаких известий, — быстро выпалила она. — Боюсь, что немного перегнула палку, когда настаивала, что именно вы будете представлять мою особу при встрече с ним. Я имею в виду наш с ним последний телефонный разговор.

— Не вижу никаких оснований для тревоги, — успокоил я Беверли. — Он все еще питает надежду заполучить ваши пятьдесят тысяч — это уж точно. И вполне возможно, рассчитывает своим молчанием довести вас до такого состояния, что, когда он наконец позвонит, вы будете в дикой панике и безоговорочно согласитесь на все его условия.

— Хорошо, если бы вы оказались правы, мистер Бойд! — В ее голосе не слышалось большой уверенности.

— В прошлый раз я остановился на том, что начал задавать вопросы о вашем пребывании в клинике, — напомнил я.

Ее лицо словно застыло.

— Разве столь уж необходимо вдаваться в интимные детали того, почему я...

— Речь не об этом, — прервал я. — Доводилось ли вам встречать человека по имени Чарлз Войгт, пока вы находились там?

— Войгт? — в сомнении повторила она. — Думаю, что нет.

— Вы встречали — это очевидно — Бэйкера и Лэндела, — терпеливо продолжал допытываться я. — Кого еще?

— Ну и конечно, еще личную ассистентку доктора Лэндела, мисс Уинтур, — доверительно поведала она. — Не припомню, встречала ли еще кого-нибудь. Каждый пациент находился в отдельной палате в полной изоляции от остальных. — Она вдруг улыбнулась. — Единственный, кого я там встретила, был Найджел.

— Найджел Морган?!

— Полагаю, это стало для меня самым приятным событием за все время пребывания там, — тепло продолжила она. — Доктор Лэндел заявил, что есть кое-кто, с кем, как он думает, мне необходимо встретиться, а затем он представил нас друг другу. Не знаю, думал ли он, что это будет для меня хорошей терапией, — встреча с Найджелом, вот я о чем, — но если и думал, то оказался прав в гораздо большей степени, нежели сам предполагал.

— Да, пожалуй, тут вы правы, — согласился я. — Ведь вы, кажется, вот-вот выйдете за него замуж?

Ее лицо опять стало тревожным.

— Если бы мы только могли избавиться от этого ночного кошмара, в который поверг нас обоих Пол Бэйкер, мистер Бойд. Если честно, мистер Бойд, я не столько беспокоюсь из-за этих денег — мне вполне по силам уплатить требуемую сумму, — но ведь над нашими головами и впредь будет постоянно нависать угроза вымогательства. Найджел, должна вам признаться, находится в крайне уязвимой позиции во всем, что касается клиники. Любой публичный скандал, вполне возможно, может в одночасье погубить его.

— Он настолько уязвим? — не замедлил я поймать ее на слове. — И все потому, что однажды был пациентом клиники?

— Пациентом... Найджел? — Она изумленно уставилась на меня, а затем рассмеялась. — Прошу простить меня за бестактность, Бойд, — в голосе прозвучало раскаяние, — но ваш вывод оказался для меня настолько неожиданным, мне даже стало смешно, я-то думала, что вы уже в курсе.

— В курсе чего? — рявкнул я.

— Да того, что еще в самом начале Найджел находился под таким впечатлением от передовых идей доктора Лэндела в области сексуальной терапии, что согласился финансировать весь проект. Можете себе представить, в какую сумму влетело ему это? Все финансовые ресурсы Найджела ушли на проект Лэндела, и если клиника сейчас прогорит, то он окажется банкротом.

— Увы, — нехотя признался я. — Мне неизвестно, что клиника создавалась на деньги Найджела.

— Ну, — она слегка пожала плечами, — так обстоят дела, мистер Бойд, и вот почему мы возлагаем такие надежды на вас в разрешении наших с ним проблем.

— Хотелось бы оправдать их, насколько это в моих силах, — заверил я. — Но на данный момент, увы, я мало что могу, пока Бэйкер снова не установит контакт с вами или же не выйдет на Эллен Драри.

— Он еще не делал попыток связаться с ней?

— Нет, насколько мне известно, — признался я. — Думаю, она достаточно состоятельна, чтобы стать жертвой шантажа, иначе Бэйкер не взял бы на себя труд прихватить и ее историю болезни тоже.

— У Эллен есть деньги, — равнодушно констатировала Беверли. — Но я была бы огорчена, если и ее начнут шантажировать. Для бедной Эллен пережить такое, — особенно досадно.

— Это еще почему?

— Ну... — В ее голосе внезапно послышались нотки удовлетворения. — Бедняжка Эллен оказалась первой неудачей доктора Лэндела: пребывание в клинике не дало Эллен ровным счетом ничего.

— Да, это прискорбно, — вежливо посочувствовал я.

— Еще бы! — Как Беверли ни старалась, злорадства в своих глазах она скрыть так и не смогла. — Дорогая Эллен такая душка, и я так переживаю за нее. — Опять легкое пожатие плечами. — Но уж если такой выдающийся человек, как доктор Лэндел, не смог помочь ей, то я — тем более.

— Не могу не согласиться с вами. — Я поднялся. — Мне уже пора, миссис Гамильтон.

— Пожалуйста, называйте меня Беверли, — предложила она. — Мне очень неудобно, но я вынуждена попросить вас об одной услуге: пусть наш нынешний разговор останется сугубо между нами, мистер Бойд. — Ее смех прозвучал как-то натянуто. — Мистер Бойд — не правда ли, звучит ужасно формально, вам так не кажется?

— Мое имя Дэнни, — сообщил я, стараясь не скрежетать зубами.

— Дэнни! — Ее лицо вспыхнуло так, словно ей вправили мозги, а глаза засверкали фальшивым восхищением. — Я знала, что мы станем друзьями, еще с первой нашей встречи, Дэнни... — Тут она опять смешалась и оставалась такой, пока не сделала глубокого вздоха. — Особенно ни слова Найджелу — я очень вас прошу об этом.

— Можете не сомневаться!

— Ну, если вы сможете договориться с Полом Бэйкером — понимаете, именно договориться, чтобы он вернул историю болезни и дал гарантию, что поставит крест на столь отвратном бизнесе, то я буду готова заплатить ему пятьдесят тысяч долларов. Ну и вам, конечно, вознаграждение за все хлопоты, — быстро добавила она. — Но Найджел ничего не должен знать о том, что я готова платить шантажисту, — это непременное условие!

— Вы что, и впрямь готовы раскошелиться — ушам своим не верю!

Она кивнула:

— Готова, и даже очень. Мое будущее счастье с Найджелом для меня намного дороже всех денег. Если вам удастся добиться того, что я вам только что сказала, буду вам бесконечно благодарна.

«Бесконечная благодарность Беверли Гамильтон, — подумал я уныло, — вещь такая же стоящая, как постоянная мигрень на всю оставшуюся жизнь».

— Ладно, посмотрю, что можно сделать, — осторожно пообещал я. — Если Бэйкер позвонит, скажите ему, что все предоставили мне, и пусть он свяжется со мной.

— Благодарю вас, Дэнни. — Она порывисто встала и быстро чмокнула меня в щеку. — Знаю, что могу положиться на вас.

— Буду держать вас в курсе, — заверил я ее и опрометью бросился к двери, дабы избежать дальнейших проявлений признательности со стороны Беверли Гамильтон.

Было уже около половины девятого вечера, когда я оказался в своей берлоге. Перед этим пришлось потратить некоторое время на итальянскую закусь в греческом ресторане, в котором всем заправлял некий албанец, а шеф-поваром был пуэрториканец. Не зря же говорят: Манхэттен — космополитический центр. Аборигены остались лишь в Центральном парке, где грабят по ночам прохожих. Тем плевать на вашу расовую принадлежность, религию или политические взгляды: все, что их интересует, — это ваш бумажник!

Я приготовил себе выпивку и начал заново переосмысливать события дня минувшего, что продолжалось недолго; в противном случае все бы закончилось тем, что пришлось бы мне с усохшими мозгами завалиться с ботинками на оттоманку. Вспомнил липовую блондинку в кожаных сапогах по колено — и этого оказалось достаточно, чтобы отправиться за новой дозой выпивки на кухню.

Телефон зазвонил около девяти, и я не слишком спешил снять трубку, ибо решил, что малый на том конце провода вряд ли куда-либо опаздывает.

— Это Бэйкер, — услышал я знакомый небрежный голос. — Ну как вы себя чувствуете этим прекрасным сентябрьским вечером?