– Это достаточно просто, – сказала Ба, поднимаясь с кресла.

Она проворно вышла из комнаты, не сказав больше ни слова, ее муслиновое платье летело за ней как парус. Терренс бросил лукавый взгляд в сторону Мэг. Она пожала плечами, и оба одновременно прыснули от смеха. С тех пор как Ба переехала сюда несколько лет назад после смерти их матери, они уже привыкли к вспышкам ее энергии и энтузиазма. Так же как и упрямая миссис Диллард, Ба не собиралась поддаваться своему возрасту.

Терренс закончил осмотр карманов пальто лорда Седжвика. Там он обнаружил портмоне, кошелек, небольшой перочинный нож и короткий шнурок, но ничего такого, что могло бы помочь отыскать родственников пострадавшего джентльмена. Терренс вернул пальто в шкаф, а Мэгги тем временем снова расположилась на своем стуле и, вытянув ноги, продолжила смаковать чай. Через мгновение в комнату ворвалась Ба с охапкой книг. Мэг отодвинула посуду, чтобы освободить место, и Ба с победным видом водрузила на стол фолианты.

– Мы все узнаем отсюда, – сказала она, бросив загадочный взгляд в сторону Мэг. – Давай, моя дорогая, начнем с этого, – распорядилась она, постучав пальцем по верхней книге.

Мэг взяла указанный том, прочла заглавие и тихо застонала. «Книга пэров Англии». Ба уже отобрала нужный том, включавший в себя сведения о титулах на букву «С». Бог мой, подумала Мэг, теперь старушку уже не остановить. Ба взяла следующий том из стопки – это был «Биографический справочник палаты лордов» Годдара, и Мэг снова застонала. Лорду Седжвику для собственного же блага стоит подольше оставаться без сознания.

Ба начала перелистывать страницы и вскоре издала победный возглас. Она постучала по листу пухлым пальцем.

– Вот оно! – воскликнула Ба, закончив чтение. – Наш гость не кто иной, как шестой виконт Седжвик. Еще в тысяча шестьсот пятьдесят третьем году этот титул был пожалован Карлом II сэру Оливеру Хэрриоту. Он унаследовал… Бог мой, Мэг!.. Три, нет, четыре поместья! Его главная резиденция находится в Линкольншире. Вот так, Терренс! – закончила Ба, и голос ее звенел от волнения. – Вот где надо искать его семью! Если его мать еще жива, значит, она в Линкольншире, в Уитэм-Эбби. Вот видишь, а про жену ни слова. – Последнюю фразу Ба адресовала Мэг, высоко подняв брови. Девушка закатила глаза и положила справочник Коллинза на стол. – О, его мать, оказывается, урожденная Говард, – ничуть не смутившись, продолжала Ба. – А бабушка из Кавендишей. Бог ты мой, он в родстве со всеми известными фамилиями! – С лучезарной улыбкой на губах Ба повернулась к кровати и издала удовлетворенный вздох. – Дорогой мой, возьми это, – сказала она, протягивая Терренсу раскрытую книгу. – Здесь ты найдешь адрес матери лорда Седжвика. Но, может быть, мне следует самой написать ей?

– Нет-нет, Ба, – ответил Терренс, забрав книгу и заложив пальцем нужную страницу. – Я должен написать собственноручно. Кроме того, еще одно письмо я собираюсь отправить на Маунт-стрит, а также написать Тревелиану.

Ба кивнула, а затем повернулась к Мэг.

– Дорогая, ведь это просто замечательно! Прекрасный старинный род, важные знакомства и связи, несколько имений… и не женат!

– Действительно, – сказал Терренс, забрав охапку книг с чайного столика и направляясь к двери, – мы просто обязаны окружить особым вниманием такой образец совершенства. – Он улыбнулся Мэг через плечо и пригнулся как раз в то мгновение, когда брошенная ею ложка полетела ему в голову.

Входя в библиотеку, чтобы вернуть на место книги, Терренс улыбнулся. Бедная Мэг! Ба просто неутомима в своем стремлении сосватать их с лордом Седжвиком. «Бедный лорд Седжвик, – подумал Терренс, расставляя книги по нужным полкам. – Что его ожидает, когда он очнется!»

Терренс решил, что надо будет поговорить с Ба.

Он опустился в кресло за письменным столом и, выдвинув ящик, достал несколько листов прессованной бумаги. Затем взял в руки перо и, рассеянно подрезая его кончик перочинным ножом, задумался о своем почетном госте, лежавшем в данную минуту без признаков сознания. Если бы он пришел в себя, он бы смог сам оплатить за три письма! Терренс поймал себя на мысли, что он сам ничуть не лучше Ба, желающей воспользоваться присутствием высокого гостя в своих интересах. Но по крайней мере у него более безобидные планы – оплата каких-то расходов, а может быть, виконт в будущем похвалит в разговоре с друзьями лошадей из Торнхилла и обеспечит им новых покупателей… Но не более! Будь он проклят, если позволит втянуть себя в хитроумные планы Ба по организации помолвки лорда Седжвика с Мэг. Кроме того, что виконт попадет в неловкое положение, это будет большим испытанием для застенчивой девушки. Терренс обожал свою сестренку и понимал, что она не одобрит вмешательства Ба.

Он думал, что Ба никогда не понимала отвращения Мэг к таким вещам, как ярмарка невест, на которой девушек оценивают, как молодых кобылок. Терренс хорошо помнил первый и единственный сезон Мэг шесть лет назад. Он приехал в город, чтобы поддержать ее, но оказалось, что в двадцать три года есть более интересные развлечения, и он лишь изредка сопровождал сестру, предпочитая проводить время с дружками из Оксфорда.

Он начал писать письмо леди Седжвик в Уитэм-Эбби, но после первых же строк мысли его вернулись в прошлое. Водя кончиком пера по щеке, он улыбнулся, вспомнив нескладную восемнадцатилетнюю Мэг– сплошные руки да ноги. Она была выше всех, за исключением своих столь же рослых родственников. Ба, выступавшая в роли провожатой Мэг на балах, умудрялась наряжать ее самым нелепым образом – в пышные кружевные платья, изобилующие оборками и бантами. Бедная Мэг была похожа на пугало. Она поднимала худенькие плечи и сутулилась, стараясь казаться ниже ростом. Ее широкая, почти мужская походка совершенно не соответствовала платьям в оборках, заказанным Ба. Она представляла тогда забавное зрелище, но для нее самой это время было не слишком веселым. Девушка страдала болезненной застенчивостью, особенно переживая из-за высокого роста. Друзья Терренса даже дразнили его, называя Братом Длинной Мэг. Для молодого человека в этом возрасте мнение друзей всегда решающее, поэтому, боясь насмешек, Терренс старался как можно реже выступать в роли сопровождающего своей сестры.

Сейчас он понимал, что ей нужны были помощь и поддержка. Ему следовало помочь ей освоиться в светском обществе и обрести уверенность в себе. Но он был молод, эгоистичен и не думал о бедах сестры.

Когда она вернулась в Торнхилл и сказала отцу, что больше не хочет выезжать в свет, от Терренса не укрылось облегчение, мелькнувшее в ее глазах, когда отец ответил согласием. Было очевидно, что Мэг чувствовала себя гораздо лучше в привычной обстановке, со знакомыми людьми. С этого дня Мэг ни разу не проявила какого бы то ни было интереса к мужчинам и вообще к идее замужества, хотя джентльмены, интересующиеся лошадьми, периодически наезжали в Торнхилл. Она казалась вполне довольной своей жизнью, и Терренс не мог представить, что Мэг способна изменить свое отношение к этому вопросу даже ради такого выгодного приобретения, как лорд Седжвик.

Он снова принялся за письмо, но очень скоро его мысли вернулись к замечанию Ба, что виконт может проявить интерес к Мэг. Терренс подумал, что теперь это весьма вероятно. Мэг уже не та худая неловкая девушка, какой была раньше. Терренс не был слеп и видел, как расцвела его сестра, хотя сама она, похоже, не осознавала своей красоты. Мэг была равнодушна или, скорее, просто не замечала восхищенных взглядов, которые бросали на нее грумы и конюхи, особенно когда она появлялась в брюках. С возрастом Мэг превратилась в прекрасную женщину. Терренс не мог точно сказать, когда произошло это превращение – вместо гадкого утенка появилась статная красавица. Мэг научилась гордиться своим ростом и больше не сутулилась. Наоборот, она выступала прямо и горделиво, демонстрируя всему миру свой великолепный рост.

Все свои шесть футов.

Несмотря на свою царственную красоту, Мэг по-прежнему чувствовала себя увереннее в конюшнях, чем в гостиной, предпочитала бальному платью брюки, и Терренс с трудом представлял ее флиртующей и кокетничающей.