– Тебя могли убить, какой халат! – недовольно пробурчал Лаций, виня себя в том, что не шёл рядом со слепым другом и доверил это Зенону.

– Эх, что такое смерть? Часть красоты, – мечтательно произнёс Павел. – А куда они унесли Зенона?

– Думаю, его принесут обратно. Он – раб императора. Посмотрят, что с раной и вернут. Поверь.

Зенона действительно скоро принесли обратно. Рану прижгли, но больше гичего не сделали. Он тихо стонал в углу от жгучей боли, а Павел Домициан ещё долго мечтательно вздыхал, вспоминая запах волшебного халата наложницы Минфэй. Один Лаций угрюмо смотрел перед собой, настороженно прислушиваясь к шорохам в темноте. До утра могло произойти всё, что угодно, и ему не хотелось, чтобы это произошло, когда он будет спать.

Весь следующий день их продержали в том же мрачном помещении, что и раньше, не выводя наружу. К Зенону несколько раз приходили евнухи с лекарем. Сначала тот его осмотрел, а потом наложил какие-то мази. Рана была не опасная, но было жарко и туда могла попасть грязь. Нож прорезал мышцы на животе и сбоку, над бедром, не задев внутренностей. Жара не было, и Лаций надеялся, что через неделю рана начнёт затягиваться. Они провели день в коротких разговорах, не в силах обсуждать одно и то же уже в сотый раз, и только под вечер узнали, что во дворце был праздник – встречали шаньюя хунну. Всю ночь Лаций снова спал с перерывами, чувствуя опасность и боясь расслабиться. Он провалился в глубокий сон только утром, когда проснулись Зенон и Павел. Но уже после полудня его разбудили, и евнух приказал всем троим выйти из комнаты. Ничего не говоря, их довели до ворот внутреннего города и передали начальнику охраны Фу Сину.

– Что случилось? – выйдя за ворота, сразу же спросил его Лаций. Тот посмотрел на стражников и ответил, как всегда, коротко и просто:

– Вас ждут в доме губернатора Бао Ши.

– И что? Кто ждёт? Почему нас туда ведут? Ты можешь что-нибудь сказать? Годзю там? Нет? Тогда что случилось? Зачем столько стражников? Тут человек двадцать… – спрашивали наперебой Лаций и Павел Домициан, который почему-то считал, что начальник охраны расположен к нему больше, чем к другим римлянам. Но Фу Син так ничего и не ответил им до самого дома губернатора.

– Сними, сними с них цепи! – неожиданно засуетился Бао Ши, когда они только вошли в ворота. Это было неслыханно – губернатор ждал их на ступенях своего роскошного дома! Лаций с недоверием остановился и обвёл внутренний двор взглядом. – Император воистину всесилен и добр к нам! Он – светило дня и ночи! Благодарность наша не может заполнить чашу его мудрости, – вздыхал, закатывая глаза к небу, круглый халат с жёлтым лицом и двумя синими мешками под глазами. Два чиновника из дворца передали ему какой-то свиток, он с поклоном принял его и ещё долго обменивался с ними необходимыми церемониальными поклонами и словами. Удивлённые и немного испуганные Лаций и Павел сидели на лавке у небольшой кузницы, наблюдая за всем этим, и ничего не понимали. Зенон лежал рядом и молчал. Слуги сбивали им цепи, стараясь не повредить кожу на ногах, и это тоже было удивительно, как будто они в один миг превратились из рабов в долгожданных гостей. Но когда посланники императора ушли, Бао Ши развернулся и ушёл в дом, даже не посмотрев на них. Лация, Зенона и Павла провели всё в тот же сарай, где размещались совсем недавно более сотни римлян. Туда же принесли воду и немного еды. В этот день им удалось узнать лишь то, что наложница Минфэй почему-то смогла убедить императора оставить их в столице и не отправлять в становище хунну.

На следующее утро ситуация прояснилась. Из внутреннего города, где продолжались празднования, пришли два евнуха. Губернатор был в это время на праздничном приёме в честь отъезда шаньюя хунну. Евнухи попросили провести их к рабу по имени Ла Цзы. Слуги с почтением провели их на задний двор. Лаций был невероятно удивлён их появлению, но старался сохранить на лице спокойствие, а Павел Домициан, наоборот, поприветствовал, как будто давно ждал их прихода. Евнухи рассказали, что их прислала Минфэй со следующими словами:

– Большому Ла Цзы нечего делать в становище хунну. Его сила мешает его разуму, и он может погубить там и себя, и других. Ла Цзы хочет домой. Но хунну живут в степи, из которой нет дороги домой. Ближняя дорога начинается в империи Хань. Великий голос слепого покорил сердце госпожи, но хунну ещё не научились ценить такой дар. Госпожа будет учить их, но не хочет, чтобы слепой певец остался без внимания и почёта, которые заслуживает больше других. Более того, из зависти его могут убить, а это будет величайшим нарушением гармонии и красоты. Поэтому для него лучше остаться в империи Хань, где его голос везде будут слушать с уважением и почётом. Юный Зе Ной не достоин превратиться в пастуха овец и буйволов за Великой Стеной. Он молод и силён, но глаза выдают его чувства. Поэтому, как только он доедет до становища хунну, его убьют за чувства сердца. Госпожа понимает Зе Ноя, она читает его сердце, но судьба госпожи – служить императору, который заботится обо всех людях империи Хань. Госпожа всегда будет помнить трёх храбрых римлян, которые спасли её красоту и стали на пути зависти и злости. Госпожа просит принять её слова из наших уст. Она не может написать эти слова на бумаге.

Сказав всё это, евнухи встали и, поклонившись, ушли. Лаций с недоумением посмотрел на Павла, но тот витал в облаках от счастья. Зенон с грустным лицом лежал рядом, уставившись потерянным взглядом в стену.

– Она прекрасна, – прошептал он и вздохнул.

– Кажется, вам всё понятно, и только я один остался тут дураком, – возмутился Лаций.

– Ты «увидел мало, но многому удивился», так они говорят, – ответил ему Павел Домициан с таким важным видом, как будто его назначили губернатором. Лаций стал возмущаться, проклиная всех ханьцев и их странные выражения, но его больше никто не слушал. Вечером, когда приехал губернатор с женой, к ним прислали словоохотливых слуг, которые рассказали много сплетен. Оказалось, что когда император увидел, кем была всё это время «последняя наложница», он очень расстроился, потому что понял, что его обманули. Придворного художника в этот же вечер казнили. Император спросил Минфэй, какое желание он мог бы для неё исполнить перед отъездом. Наложница попросила его отпустить трёх римских рабов. Она сказала, что они принесут больше пользы и славы империи Хань, если останутся здесь. Все были удивлены этой просьбе. Но слово императора – закон. Ещё говорили, что накануне ночью во дворец пробрался убийца. Он хотел пробраться к любимым наложницам императора, но был убит. Услышав это, Лаций бросил взгляд на Зенона и Павла. Те с пониманием улыбнулись, а Домициан даже повздыхал, изображая удивление и страх. Они прекрасно знали, что этот убийца был нанят старшим евнухом, чтобы испортить лицо Минфэй, а когда ничего не получилось, его просто-напросто умертвили, обвинив совсем в другом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.