Но я к тому времени еще ничего об этом не знал, так как сведения о Наоль были засекречены. Потому, узнав, что я рвусь на болота Наоль и жажду выяснить тайну прогресса нурков, меня сочли сумасшедшим и преподаватели, и сокурсники. Мне предрекали скорую гибель и сетовали, что зря я семь лет в университете учился быть достойным представителем планеты Земля. Полгода спустя никакие группы уже никто не формировал, но я продолжал настаивать. Наконец мне выделили средства и дали добро на самостоятельное изучение Наоль в качестве официального представителя Земли.

Добиться толкового внятного ответа на вопрос, из чего (я уж не говорю – как) сделано все это «великолепие» на Наоль, не представлялось возможным – любой житель планеты отвечал упорным молчанием или дежурной фразой «анконоль», что означало «изобретение ученых». Ну, что-то вроде этого. Как пояснил однажды Эпош, перейдя на подобострастный шепот и еще больше сузив глаза-щелочки: «Ученые придумали все это, чтоб нурки жили хорошо». Когда придумали, что значит «жить хорошо», кто такие эти «ученые» никто ответить не хотел. К слову, «ученые» – это мой емкий перевод нуркского выражения «анкоро лоби то», что значит дословно «те, кто знает все».

Я скрупулезно вел наблюдения, взял массу проб, но отправить их на Землю для исследования было невозможно – нурки буквально ощупывали каждого, кто покидал Наоль. Зато довольно халатно относились к проверке прибывших посылок, и я очень рассчитывал, что Земля исполнит мою просьбу и пришлет небольшую лабораторию.

Регулярные посещения общин нурков с официальными визитами вменило мне руководство на Земле. Мне надлежало отсылать на родную планету подробный отчет о визите с подведением итогов переговоров. Трудно представить более идиотское задание; похоже, они там, на Земле, совершенно не понимали, что я не могу выведать тайны, просто сунув нуркам под нос анкету.

Сегодня мне предстояло навестить Южную общину бронзовых, которая пользовалась одинаково дурной славой, как у золотых нурков, так и у бронзовых Северной общины из-за крутого нрава их главы Рауз~а – большого любителя устраивать скандал на ровном месте. В безосновательность его вспыльчивости я не очень-то верил, тем более в качестве «ровного места» мои знакомые рониты приводили факт наглого застраивания золотыми нурками части территории, принадлежащей Южной общине.

Честно говоря, меня не меньше, чем Эпоша, мучили сомнения по поводу визита. Ну, разумеется, я не верил в угрозу каннибализма, но с недавних пор у меня появились серьезные проблемы в общении с нурками. Дело в том, что с моим появлением на планете Наоль у нурков начали рождаться цветные дети. К примеру, в семье золотых появлялся серебристо-оранжевый или желтый ребенок, у бронзовой пары – красный. Некоторые решили, что я занес заразу. Все чаще и чаще я слышал от местных сердитое ворчание в свой адрес и ловил на себе недобрые взгляды.

Мохнатые лапы жаки постоянно разъезжались, поэтому доскользили мы до южного Кьюкобара часа через два. От зловонных испарений кружилась голова, и слегка подташнивало. Эпош, увидев, что мне не здоровится, укоризненно потряс головой и пробубнил:

– Опять не ел черную траву. Сколько можно повторять тебе – надо есть черную траву, надо есть черную траву.

– Да не ворчи! Ем я твою траву. Видно, не помогает нам, землянам.

С повозки я сумел сойти только с помощью Эпоша – ноги слушались плохо. Южная община расположилась на холме, который, учитывая мое состояние, представлялся мне неприступным, и я поморщился при мысли, что придется взбираться к шока.

– Смотри, Мактаб, – Эпош указал наверх.

С легкостью преодолевая крутой спуск, к нам спешил бронзовый нурк. Я почувствовал легкий укол беспокойства, но зато недомогание разом сменилось приливом сил.

– Видишь, Эпош, увидел шока, и черная трава не понадобилась.

– Уйдем, Мактаб. Мы, ведь, одни здесь. Случись что, нас в Южной никогда не найдут.

– Ты лучше за жаки следи, он может испугаться чужака и уйти.

– Лигатаум!

На меня хмуро смотрел шока, чье лицо напоминало полено, треснутое пополам.

– Я Рауз~ – часть Наоль, плод Южной общины Кьюкобара. Кто ты?

– Лигатаум! Я – Мактаб, часть Земли, плод Великой Пустыни, – ответствовал я в том же духе. Я обрадовался, заметив, что шока использовал вежливую форму приветствия.

– Как? – притворно удивился Рауз~. – Неужели Наоль столкнулась с другой планетой?! Смогут ли это явление объяснить наши ученые?

Я понял так, что шока сострил, и опрометчиво посчитал это добрым знаком. Но шока не проронил больше ни слова, а по законам нурков гость не в праве говорить первым, он может только отвечать. Если хозяин хранит молчание, пришедший не должен напрашиваться в собеседники – подобную настойчивость раньше могли покарать очень жестоко. Странный с точки зрения землян обычай имел простое объяснение – в древности визитер звуком своего голоса (а у нурков он довольно громкий) мог привлечь кочующих разбойников – в эти банды сливались отвергнутые общинами шока и рониты – и порой хозяин оказывался неподготовленным к отпору. Заговорив с гостем, нурк соглашался постоять за себя и пришедшего. Неспособный защититься хозяин «перемалчивал» встречу. В наши дни нурки с успехом использовали древний обычай, если не хотели общаться с визитером.

Я решил, если меня не позовут в общину, я передам шока письменное приглашение в свои «апартаменты». Перемолчав встречу, Рауз~ сердито взглянул на Эпоша и повернулся, чтоб уйти, но я успел протянуть заранее заготовленные приглашение и письмо, присланное с Земли. Рауз~ принял у меня и то и другое и, едва взглянув на текст, сцепил в замок короткие пальцы в знак согласия удостоить мои послания вниманием.

В начале своего приезда я с энтузиазмом пытался по-своему вникнуть в проблему добычи информации. Для начала я решил устроиться на работу на одно из предприятий Кьюкобара, чтоб лучше влиться в общество нурков. Ну, понятно, никто не примет на работу иностранного посла, потому я надумал гримироваться под шока.

Моя идея перевоплотиться вызвала тогда недоумение земного помощника и приняла горячее одобрение Эпоша – он помчался разыскивать для меня подходящую одежду.

Я не посвятил товарища в причины перевоплощения – сказал, что мне понравилась местная девушка, но на пришельца она и смотреть не станет. Вот, мол, и хочу провернуть аферу с переодеванием. Эпош прямо загорелся этой идеей – возбужденно хихикая и заваливая меня дельными советами, он помогал мне накладывать грим и постепенно преображаться в бронзового нурка. Насилу удалось уговорить его не сопровождать меня на улице. Помощника и отговаривать не пришлось – он и носа не высовывал из своих уютных вентилируемых апартаментов.

На заводе по производству скнотов я убедил «золотого» начальника, что могу выполнять любую «черную» работу.

Чудесное мне нашли занятие – в мои обязанности входило вымешивание какой-то специальной смазки отвратительной как на вид, так и по запаху. Изготавливаемый мною «ценный» продукт носил гордое название «гуув» – «свобода» – я думаю, в смысле свободы передвижения.

Работа была, что называется, каторжной; перемешивать массу следовало какой-то неподъемной огромной лопастью очень тщательно, чтоб не осталось ни единого комочка. Отрадно становилось лишь от присутствия «коллег по работе», с которыми иногда удавалось перекинуться парой словечек. Хотя я старался поменьше открывать рот, так как к тому времени у меня акцент еще не исчез. Спасало лишь то, что похоже разговаривали выходцы из отдаленных западных деревень.