– Да нет, решил поменять репертуар. Потом послушаешь.

– Что у них за вид?! Они же всю охранку за собой приведут, если уже не привели! – неодобрительно покачал головой Коба. – Посмотри на них! Они же привлэкут внимание! – он говорил с сильным грузинским акцентом.

– Не привлекут, а отвлекут внимание! – возразил Камо. – Появился у меня сейчас один план, сейчас расскажу.

– Почему давно не был? – обратился Коба к Гуго.

– Болел, – коротко ответил тот.

– Болел, – усмехнулся Коба. – Если бы я меру не знал, тоже бы болел! А кто деньги для партии добывать будет?

– Ладно, других учить будешь! – не выдержав, вспылил Гуго. – Пойдем, девчонки!

– Подожди! Надо же, какой обидчивый! Уже и слова не скажи! – неожиданно Коба улыбнулся и подмигнул девицам: – Давайте, барышни, к столу! Садитесь, пейте чай! Сухари, бублики! Не стесняйтесь!

– Да, мы уже перекусили, в интернате! – ответила Надька.

– Я вам не есть предлагаю, а чай пить!

– Премного благодарствуем, – неожиданно откликнулась Люба.

– Молодец! Вот это по-нашему! Берите стаканы, чай настоящий! Сам заваривал. Ну, что у тебя за план? – обратился он к Камо.

Тот, перейдя на грузинский, в двух словах обрисовал план действий. Деньги придут на Тифлисский центральный почтамт. Оттуда на двух извозчиках их повезут в Государственное казначейство. Три-пять караульных да казачий эскорт, человек пять-семь, не больше. Маршрут через Эриваньскую площадь, а там штаб Кавказского военного округа. Поэтому охрана будет минимальная. Ну, еще шпиков подгонят трех-четырех, не больше. Мы с тобой бросаем бомбы. Забираем деньги. И уходим. Вторая группа раньше на час нападает на Земельный банк. Заберут, что там будет. Главное, отвлекут внимание.

– Согласен, – коротко бросил Коба.

Разъяснили план остальным.

Волчок притаился в соседней комнате. Хозяева второй половины дома уехали в селение. Перегородка тонкая, все слышно наилучшим образом. В последнее время на юге участились провалы. В Харькове и Ростове сорвались два экса. Четыре явочных квартиры провалились! Вот он и был послан секретным отделом ЦК расследовать случившееся, и при обнаружении провокатора произвести ликвидацию. А тут еще неслыханное нарушение конспирации. Пришли какие-то неизвестные. И он аккуратно вынимает из доски сучок, приникает глазом к отверстию, чтобы рассмотреть вошедших, хотя риск, конечно, колоссальный, могут и заметить.

Гуго изучает окружающую обстановку. Народу мало. Редкие прохожие спешат по своим делам. Его взгляд задерживается на уличном торговце в глубоко надвинутой на глаза войлочной шляпе. Подозрительный тип. То же самое думает про Гуго и уличный торговец, в которого превратился Волчок.

– Хороший кучер – залог успеха! – смеется Пальчиков, глядя на Сэма, монументально возвышающегося на козлах пролетки. – Стоишь за углом и ждешь!

– Не забудь о барышнях! – напоминает Гуго. – Как только замолкнет шарманка, сразу подаешь к входу!

Сэм важно кивает головой и, слегка встряхивая поводьями, с достоинством произносит:

– Ну, милая, пошла, хорошая!

Лошадка нехотя стучит подковами по брусчатке, и пролетка сворачивает за угол.

Девчонки стоят слегка наискосок на другой стороне улицы.

– Люб! Я тебе точно говорю, в соседней комнате кто-то был! Ты вот не веришь, а я глаз видела в стене! – негромко говорит Надька.

– Тихо ты! Не наше это дело! Пусть сами разбираются!

– Что я тебе говорила! Ну и влипли мы с тобой, Люб, как последние дуры! Из-за каких-то дерьмовых билетов! Бежать надо, Люб!

– Да ничего ты не говорила! Нам все равно самим не выбраться! – тихо отвечает Люба. – Раз ввязались, теперь главное – не прозевать!

– Не прозеваем, Люб!

– Ладно, вперед!

Люба крутит ручку шарманки. Раздается жалостливый мотив. Они начинают петь:

– Гибнут стада, родня умирает…

– Подожди, Люб! Кажется, сначала все же родня умирает, а уже потом стада.

– Да, все правильно! Чего ты, ей богу! Только сбиваешь!

– Выходит, скотина важнее родственников?

– Может, и важнее! Мне лично все равно, с чего начинать. Хочешь с родни, давай с родни!

Снова звучит шарманка. Гуго и Пальчиков, не торопясь, подходят к банку. Пальчиков уверенно толкает входную дверь. Раздается гостеприимный звон колокольчика. Солнечный зайчик мечется зажатый в стеклах двери и на секунду врывается внутрь. Посетителей немного. Господин в светлом кепи у окошка разговаривает с клерком. Мадемуазель что-то пишет за стойкой, рядом кавалер. Другой клерк приветливо улыбается вошедшим. Грабители достают два внушительных револьвера. Гуго оглушительно ревет:

– Быстро к стене! И не двигаться!

Пальчиков, ласково улыбаясь и слегка заикаясь, просительно произносит:

– Быстрее, господа! Быстрее! Право, господа, нет времени на уговоры!

Никого и не приходится уговаривать. Посетители и один из клерков покорно выстраиваются вдоль стены. Пальчиков ловко перепрыгивает через барьер и скрывается с другим клерком за дверью, ведущей во внутреннее помещение. Присутствующие ведут себя смирно. Мадемуазель пытается поправить сбившуюся шляпку. Гуго чуть отводит ствол револьвера в сторону. Не изверг же он какой-то! Кажется, что прошла уже уйма времени. Неужели заело?! Наконец появляется тщедушная фигура клерка с небольшим мешком. За ней Пальчиков с револьвером.

– Стоять и не двигаться! – предупреждает Пальчиков. – Бомба у входа! А вы, сударь, будьте любезны с нами! Надо же проводить гостей! А то неловко получается!

Сэм уже у входа. Гуго забирает у клерка мешок. А Пальчиков достает из пролетки обувную коробку и торжественно вручает ее служащему банка.

– Это, сударь, как вы, наверно, догадались та самая бомбочка, о которой я всех предупредил! – Он достает из кармашка часы, внимательно на них смотрит. – К вам огромнейшая просьба! Двадцать пять минут будьте с ней предельно осторожны! – задумывается. – Нет, пожалуй, все же двадцать семь с половиной минуты! Тут, как вы сами понимаете, точность необходима! Повторяю, будьте с ней предельно осторожны! Из рук не выпускайте! Не дай бог, взорвется! Тогда всех на куски! Я понятно выражаюсь? Вижу, вижу, что все понятно! Теперь ступайте, ступайте, голубчик! Не смею задерживать!

Клерк бережно уносит коробку. Пальчиков садится в пролетку. А Гуго уже там. Думает: «Не хватает адреналина аристократу… Надо бы его к нам… У нас бы не заскучал». Граф недовольно бурчит:

– Всего-то один жалкий мешочек! Там тысяч десять, не больше! Да еще какой-то потертый футляр… Ты в коробку-то что положил?

– Булыжник, – отзывается Гуго.

– Булыжник? – разочаровано произносит Пальчиков. – Надо было бы настоящую дать! Ну, хоть пороху бы насыпать! А то откроют, и полное разочарование!

– Уж больно вы кровожадны, господин граф, грабитель банков! – смеется Гуго.

– Ну, милая, не подведи, хорошая! – кричит Сэм, привставая на козлах и щелкая кнутом.

Ржет недовольно лошадка, унося экспроприаторов с глаз долой. Лишь ветерок свистит в ушах. А девчонки еще раньше смотались. Как договаривались. Ждут на соседней улице, где и подбирают их разбойники. Дальше уже едут, не спеша, чтобы не привлекать ненужного внимания. Заезжает пролетка в глухой проулок, где и останавливается. Гуго перекладывает аккуратно деньги из мешка в заготовленный заранее саквояж желтой кожи.

– Будем расходиться, – предлагает Пальчиков. – Адье! – и, не дожидаясь ответа, ловко спрыгивает на землю, зря, что ли столько времени гимнастике посвятил, и быстро скрывается из вида.

– Ну и нам пора, – говорит Гуго и тихо добавляет, обращаясь к девчонкам: – Поблагодарите Сэма за ботинки!

– Спасибо, Сэм, за сапожки, – говорит Надька.

– Большое спасибо! – поддерживает ее Люба. – Очень удобные! Сейчас мы вам их отдадим!

Они начинают расшнуровывать ботиночки, но Сэм их останавливает:

– Обижаете! – басит он. – Это подарок! Конечно, если не нравятся, тогда…