– Сколько хамья в России, – посетовал Гуго, когда они уже изрядно удалились от ночного клуба. – Нигде столько нет! Как же я ненавижу всю эту шваль!

Любе почему-то стало обидно за Родину, и она возразила:

– А у людоедов, думаете, лучше? Мы с девчонками слышали, что в Африке один съел человек сто, не меньше! Правда, Надь?

– Да, один местный кадр, кажется, то ли генерал, то ли президент какой-то, – подтвердила Надька.

– И звали его Робин-Бобин-Барабек, – откликнулся Гуго. – И съел он не сто, а шестнадцать человек!

– Нет, сто! – заупрямилась Люба. – Я точно помню!

– Замнем для ясности, – предложил Гуго.

– Нам пора в интер, – со вздохом сказала Надька. – А то припозднились, дальше некуда!

– Могут быть неприятности! – подтвердила Люба.

– Ладно, поехали! На тачку денег нет, придется на метро, – объяснил Гуго.

Они спустились под землю.

– У меня социал, – сказал Шарманщик. – По причине психического нездоровья, – и постучал себя пальцем по лбу.

– А мы протыримся за вами паровозиком, как неимущие, – прояснила ситуацию с билетами Надька.

Турникет слегка прищемил Любу, шедшую последней.

– Как всегда! Не везет с этими долбаными турникетами! – сказала она в сердцах.

– Батюшки-светы! – уже в вагоне неожиданно для всех вскрикнула по-бабьи Надька, хлопнув при этом себя руками по бокам, чем вызвала неподдельный интерес окружающих пассажиров. – Бутыльброд все ж таки забыли взять! Так и знала! Ешкин кот!

– Обижаете, мадмуазель! – выдержав небольшую паузу, откликнулся Гуго. – А это, позвольте вас спросить, что? – и он выудил из недр своего черного плаща бутылку водки. – То-то и оно! Мы-с все помним-с и ничегошеньки не забываем! И почему, спрашивается, такая паника? Что это еще за дьявол в плоти по имени Савоська?

– До него была вахтерша тетя Клава. Тоже, конечно, говно редкое! – стала по порядку объяснять Надька. – Потом ей дали хорошего пинка под зад! Понадобилось ее место. И назначили этого долбоеба… Черт, забыла… Люб, как они называются, не помнишь?

– Да по-чудному как-то! Тоже не могу вспомнить! Ну, вы-то наверняка знаете! – обратилась Люба к Гуго.

– Кагебешники? – предположил Шарманщик.

– Во-во! – обрадовано подтвердила Надька. – Я так и знала, что вы угадаете! Он еще по совместительству ОБЖ преподает.

– Это еще что за хрень? – поинтересовался Гуго.

– Здрасьте-пожалуйста! Вы что?! С луны свалились?! Это же Основы безопасности жизни! Без них сейчас никуда! Ну, это он, конечно, гонит малость, что без этого никуда. Короче, типа, как себя защитить, ну буквально от всего! – При этом Надька неожиданно икнула. – Извините! Наверно пирожных переела.

– Он сам из Тулы. Вслед за сыном сюда приперся, – продолжила рассказ Люба. – Мы, говорит, вас всех спасли! Без нас держава накрылась бы медным тазом! А так мы ее подвесили на крюке. И она не свалилась в пропасть!

– На крюке? Это что-то новенькое! И когда же это он вас просвещает? – поинтересовался Гуго.

– Да на праздник какой-нибудь. Подопьет, всех соберет и говорит: «Я вам сейчас мозги буду прочищать! Хороших мест не осталось, придется у вас здесь служить Родине. Верой и правдой!» Так-то он, конечно, мужик не очень вредный, но говнистый. Это факт!

– Ладно, девчонки, не грустите! – бодро произнес Гуго.

– Выходим! – ответила Надька.

Народу на перроне было немного.

– А нам грустить нечего! – несколько запоздало среагировала Люба. – Все при нас. И молодость, и здоровье, да и красотой бог не обидел!

– Так, стоп! – приказал Гуго.

Все остановились.

– Ну что опять удумал?! – устало поинтересовалась Надька. – Достал уже со своими приколами!

– Ну-ка, повернитесь! – предложил он.

– Это еще зачем? – заподозрила подвох Люба.

– Проверить надо… Да, красотой вас бог действительно не обидел, – тщательно осмотрев спутниц, саркастически подтвердил Гуго. – И черт меня все же дернул с вами связаться! Теперь будет головная боль – замуж вас выдавать. Ведь не бросишь же на панели!

– А мы к вашему сведению не горим желанием. С чего это вы взяли? Наше дело молодое, а носки вонючие стирать всегда успеется! – выразила общее мнение Надька. – Так, Люб?

– Все правильно, Надь! – поддержала подругу Люба.

– А почему обязательно вонючие? – с интересом уточнил Шарманщик.

– Потому что знаем! Не первый год замужем!

– Дерзкие, – констатировал Гуго. – Ну, да сам виноват! Надо было вас отдать на растерзание свирепым хищникам! Ладно, еще не вечер!

– Не пугай! И не таких видали! – огрызнулась Люба.

Так, слегка препираясь, они вышли из метро и направились не спеша к интернату.

– Да, все хотела у вас спросить! Где проход-то этот? – поинтересовалась Надька.

– Какой проход? – не понял Гуго.

– Ну, в революцию который!

– Не приставай, Надь! Все равно не скажет! Точно тебе говорю, – остановила Люба подругу.

– Почему же не скажу?! В революционную действительность никакого особого прохода нет, – стал объяснять Шарманщик. – Нужен дом дореволюционной застройки, и в нужное время свернуть за угол. И ты там! Ну и, конечно, соответствующее революционное настроение! Без этого никуда!

– И все? – уточнила Надька.

– Одежда и все прочее должно тоже соответствовать.

– Ну, у нас-то ведь не соответствовало.

– Бывают, разумеется, как и в любом деле исключения.

– И больше ничего? – подозрительно спросила Надька.

– Нет, еще есть кое-что!

– И что?

– Этого я вам пока сказать не могу!

– Коммерческая тайна? А то все попрутся за водкой? – догадалась Надька.

– Возможно, что и так, – туманно ответил Гуго.

– Что я тебе говорила, Надь! Не скажет! – сказала с удовольствием Люба.

Они подошли к большому серому четырехэтажному дому, отдельно стоящему в глубине двора, обнесенного высоким железным забором. Толстые железные прутья заканчивались остроконечными пиками. Вдоль забора росли кусты. Двор был ухожен, чист и хорошо освещен.

– Ну, вот мы и дома, – невесело произнесла Люба.

– Сиренью пахнет, – сильно втянув носом воздух, заметил Гуго. – Да и дворик симпатичный, фонарики горят. Уютно!

– Сиренью, уютно, – передразнила его Люба. – Наши на забор нассали, – усмехнулась. – Сиренью!

– Да ладно тебе, Люб! Чего ты?! Действительно, сирень. Еще в прошлом году посадили, – разъяснила Надька.

У проходной девчонки слегка замешкались.

– Все нормально! – бодро произнес Гуго, передавая бутылку водки Любе. – Идите! Не бойтесь! Я подстрахую, если что!

Девчонки скрылись в проходной.

Сергей Иванович Савостьянов расслабленно следил по телевизору за перипетиями футбольного матча. Игра шла вяло, футболисты постоянно ошибались, вызывая у него вялое раздражение и легкий мат. Не отрывая глаз от экрана, он ногой открыл дверь своего служебного помещения и приветливо произнес:

– Ну, явились, не запылились! А то мы уж вас, родные вы мои, заждались! Милости просим, сударыни, заходите! Не стесняйтесь!

Девчонки зашли за перегородку.

– Вот, как договаривались! – Люба торжественно водрузила бутылку водки на маленький столик в углу, рядом с электрическим чайником.

Сергей Иванович оторвался от экрана и стал с любопытством рассматривать бутылку. Потом привстал, потянулся и взял ее в руки.

– И сколько же такая радость стоит?

– Двадцать копеек, – хмуро ответила Надька.

– А может, пять?! Ты смотри, как насобачились делать! – произнес он с восхищением. – И даже сургучом умудрились залить! Ну, деятели! То, что пузырь принесли, это правильно. Дал слово, держи! Ну а теперь будем заниматься сексом!

– Это еще, с какого бодуна?! – возмутилась Люба. – Договор был илиили! Так?

– Все так! Но я передумал!

– Сэм сказал, что если ты на нас будешь наезжать, он с тобой разберется! – зло предупредила его Надька.

– Какой еще такой Сэм? – усмехнулся Сергей Иванович. – Уж не заокеанским ли дядюшкой Сэмом пугать меня вздумали?!