Я мягко привлек к себе женщину, уже собравшуюся предоставить мне новое поле для поисков пропавшего тройника, и нежно обратился к ней:

– Знаете, сегодня такое особенное утро. Стихия природы свела нас вместе. И Вам не кажется, что было бы непростительно сейчас же отыскать этот пропавший тройник на… извините, вашем заду, поставив тем самым точку в нашем знакомстве?

– Это было бы непростительно, – слабеющим голосом подтвердила мою мысль Незнакомка.

– Что ж. Я рад, что мы с Вами чувствуем одинаково. И это по-настоящему волнует. Оставим же тройник лежать там, где он обрел для себя уют и комфорт. А сами отправимся в мир романтических грез и приключений.

– Простите, это куда? – совершенно не настаивая на ответе, поинтересовалась моя милая дама.

– Туда, где нас ждут благоухающие цветы, журчащие водопады и сказочные существа.

– Морские тигры и океанические бизоны? Как романтично… Но я раздета.

Я ласково поправил волосы у нее на голове и отметил:

– Там, куда мы отправимся с Вами, не принято критиковать костюмы. Тем более, что…

…Что может быть романтичнее и прекраснее женщины в одних босоножках и мужском пиджаке-жакете?

Все началось полгода назад. Впервые полтергейст дал о себе знать летней ночью. Я тогда не спал, читал полулежа на кровати. Тихо, за окном листвой шелестел теплый дождик, остужая сорокаградусный зной. Чуть слышно играла музыка в ноутбуке. Мне всегда нравилось ночное время суток: тишина, покой, одиночество. Вдруг кто-то словно выхватил книгу из моих рук. Возможно, я бы подумал, что как-то неосторожно повернулся и просто выронил ее, но как было объяснить, что тяжелый том просто завис в воздухе над кроватью и перелистывался сам по себе. Повисев так минут пять, книга упала мне на колени.

Честно говоря, после таких закидонов спать в ту ночь было страшновато. Книгу я закинул под кровать, словно боялся, что она вдруг отрастит огромные клыки и нападет на меня, как в истории про Гарри Поттера.

Когда точно уснул, сказать не смогу – видно, Морфей сильнее любых страхов. Наутро все мне казалось лишь глупым сном, и, обругав себя за мнительность и больное воображение, я постарался забыть и о летающей книге, и о призраках. Тем более полтергейст больше не шалил, а впереди у меня были рабочие будни на износ. Начальник требовал отчет за месяц, и его, кровь из носа, нужно было сдать к концу недели, а у меня там и конь не валялся. Да какой конь, там даже я не валялся. В результате в пятницу пришлось брать работу на дом.

Домой я не пришел – приполз, почти заставляя себя передвигать ноги. Наскоро сварганил салатик и, прихватив его, упал на диван перед телеком. Есть вообще не хотелось, и я лениво ковырялся в миске, словно вел там раскопки, которые, впрочем, ни к чему не привели. Осознав, что как-то не до еды, отставил миску в сторону и стал щелкать пультом, переключая с канала на канал. За этим делом я и уснул, напрочь забыв об отчетах, которые нужно будет завтра шефу домой отправлять.

Снилось мне море, а я лежал на теплом песочке и грелся в лучах ласкового солнышка. Где-то вдалеке пела скрипка, и иногда чайки с громким криком камнем падали в воду, чтобы в следующий момент рвануть ввысь с добычей в клюве. Мне было так хорошо, спокойно – просто идиллия. И вдруг в эту идиллию ворвался чей-то голос: «Вставай, ну вставай же. Какой же ты соня. Вставай». Как раз вставать-то мне и не хотелось, поэтому я проигнорировал просьбу неизвестного, каким-то ляхом зачесавшегося в мой сон.

Грохот заставил меня буквально подскочить на диване, да так, что приземлился на пол, отбив заднее «полушарие мозга». Ругаясь, открыл глаза и осмотрелся. Что же так могло грохнуть? Ответ нашелся тут же: рядом с журнальным столиком валялась миска с салатом, точнее те черепки, что от нее остались. Кряхтя, как старик, я соскреб себя с пола, потер рукой ноющий зад и направился в ванную за веником, совком и тряпкой. Вернувшись с хозяйственным инвентарем, замер в дверях, потер глаза, причем по рассеянности сделал это половой тряпкой.

– Ничего не понимаю. Что за черт такой?

Пол блистал девственной чистотой, никаких осколков. На журнальном столике прямо на том месте, где до этого была миска с салатом, стоял мой ноут, причем он был открыт и включен. Рядом с ноутом лежали три папки с документами. Я, может, конечно, и маразматик, но не до такой же степени, что б не помнить, как доставал ноутбук из сумки, как включал его и… судя по тому, что видно на экране, уже и отчет начал делать. Впору креститься.

– Что встал как на празднике? Или стихи читай, или иди и делай свою работу.

Я подпрыгнул, осмотрелся, а вокруг никого. Кажется, у меня что-то с головой, вон – голоса слышу. К врачу мне надо.

– Ремня тебе надо, а не к врачу. Любишь ты все в последний момент делать.

– Ты кто? – прошептал я.

– Совесть твоя. Проснулась недавно, осмотрелась, а тебя нет, только я и пустые стенки черепной коробки. Дай, думаю, схожу, посмотрю, жив ли еще мой хозяин или уже ласты склеил.

– Мама, – пискнул я и поискал взглядом место схоронки.

– Да не трону тебя. Всполошился. Хотя ремня бы тебе, непутевому.

Я, выпучив глаза, стал пятиться, пока не споткнулся о диван и не приземлился на него. Мне еще так страшно никогда не было. Сижу в своем доме, один, ночью, за окном хоть глаз коли, а я с кем-то разговариваю, и, самое главное, этот кто-то мне отвечает. Свят-свят-свят…

– Ты, вообще-то, кто такой, как проник в мой дом?

– Ой, твой дом?! Да не смеши ты меня. Подвинься, – потребовало нечто, и я прямо почувствовал, как меня подталкивают в бок, вынуждая немного подвинуться. – Я тут раньше тебя завелся, мой это дом был. Сам его строил, душу вкладывал и помер тут же. Пожар был, я и сгорел во сне. Что, не слышал о пожаре? – Я помотал головой. – Ты что, когда дом покупал, не удосужился даже узнать хоть что-то? – Я опять помотал головой и перекрестился, еще немного отодвинулся. – Ну, и чего ты крестишься сразу? Да, я призрак, и что с того? Дом-то долго продать не могли, а мне скучно было. Да не трону я тебя, мне с тобой веселее. Меня, кстати, Тимур зовут. – Я открыл рот и уже хотел назвать свое имя, но меня перебили: – Не напрягайся, я знаю твое имя – Саша.

Вот так и свел я знакомство с невидимым жильцом. Отчет все же утром шефу отправил, спасибо призраку, он разбирался в них даже лучше меня. Но жить в доме с таким-то соседом – как-то не фонтан: мало ли что ему в голову придет, призрак все же, существо непредсказуемое и опасное.

Наткнулся я как-то на объявление одно: «Очистка дома, изгнание призраков и закрытие пространственных воронок», недолго думая, позвонил по указанному телефону. Какой-то мужик сказал, что за пару тысяч Мадам Изольда приедет ко мне этим вечером домой и упокоит мятежный дух. Честно говоря, думал, что шутка все это и меня банально разыграли, но часов в одиннадцать раздался звонок в дверь. Я открыл ее и тут же чуть не получил каким-то вонючим веником по морде. Чудом успел отклониться. Кто-то громко и протяжно завыл. Я присмотрелся. Передо мной стояла дама бальзаковского возраста в черном парике, из-под которого торчала белая прядь волос. Одета она была крайне экстравагантно, увешана с ног до головы какими-то побрякушками, в руках тот самый веник.

– Деньги вперед, – потребовала Дама зычным генеральским голосом.

Я растерялся, вытащил деньги из кармана брюк и протянул «гостье». Ее глаза так и вспыхнули жаждой наживы, а деньги легко, словно по волшебству, свинтили из моих пальцев в ее захапистые руки. Дама пересчитала купюры, сунула их за лиф платья-корсета-кофты (так и не смог определить, что это было) и скомандовала:

– Чего встал? Начали.

Меня как пушинку отодвинули в сторону, и Мадам Изольда, чиркнув зажигалкой, запалила свой веник. Вот это была вонища, что там газовая атака – так, мелочи. Целый час Дама изгоняла призрака из моего дома: что-то вопила, тряслась в припадке, билась головой (правда, предварительно подложив подушку), каталась по полу, сожрала торт, что я на вечер приготовил, заламывала руки, причем мои, курила какую-то дрянь, спалила три веника (последний был особо вонючим) и мое одеяло, сказав, что дух прикрепился к нему. Мадам пронеслась по дому как ураган, оставляя после себя «руины», прихватила конфет из вазочки и со словами: «Дом чист, призрак ушел», унеслась восвояси. Я как дурак остался стоять посреди разрухи в гостиной. Хотя почему «как», даже обидно.