Джек вот уже второй год работал сиделкой у одной старушки. Зовут ее миссис Джессика Кингсли. Она попала сюда три года назад. Двое ее сыновей, Том и Патрик, решили «избавиться» от своей матери сетуя на ее возраст и проблемы с сердцем, оправдывая себя тем, что здесь ей будет комфортнее. На самом деле, они сразу же после заселения сюда, продали ее дом и разделили деньги. Том работает риелтором и постоянно занят. Патрик же работает водителем огромной фуры и имеет довольно сварливую жену, которая во время поездок мужа изменяет ему. По сути это была инициатива Тома, а Патрику ничего не оставалось, как поддаться давлению со стороны более интеллектуально развитого брата. Они навещают Джессику раз в месяц. Джек ненавидит эту парочку. Ему постоянно приходится видеть, как старушка с грустным лицом хватается каждое утро за красный маркер и зачёркивает дни до приезда ее любимых сыновей.

Переодевшись, Джек направился к лестнице. Он поднялся на второй этаж. Именно там располагались покои стариков. Скрип прогнивших половиц сопровождал каждый его шаг. Проходя по длинному коридору, взгляд Джека случайно уловил движение в большом окне. Подойдя к нему, он увидел во дворе старый черный минивен. Из багажника, коллега Джека Уэсли, доставал большие выцветшие чемоданы. Рядом с ним стоял пожилой темнокожий мужчина с седыми волосами и бородой. Он был одет в черные брюки и коричневый пиджак, из карманакоторого торчал белый платок. Этот яркий платок, как показалось Джеку, можно было увидеть с другого конца Дублина. Под пиджаком была надета черно-синяя клетчатая рубашка, а на ногах стертые туфли. Мужчина достал шляпу из салона автомобиля и поместил ее на своюседую голову. Он поблагодарил Уэсли за помощь и парочка направилась в здание.

– Новенький, – шепнул под нос Джек.

В коридоре послышались разговоры. Это означало, что жильцы просыпаются. Джек ускорилсвой шаг и направился в комнату миссис Кингсли. Аккуратно повернув дверную ручку, он вошел в светлую комнату, наполненную старыми фотографиями, которые висели на стенах. Старушка лежала с открытыми глазами. В «Олд Дриме» жильцов каждую ночь запирают на ключ ради безопасности. Иногда случались побеги, но это происходило очень редко. Миссис Кингсли изначально настояла на незапертых дверях. Так оначувствовала себя более свободно. Этот пункт был прописан в её контракте при заселении. По правде ей здесь было хорошо, пусть она и очень скучала по своим мальчикам и не теряла надежды когда-нибудь потискать внуков. В таких ситуациях ей на помощь приходил Джек. Она считала его своим третьим сыном. Джессика души не чаяла в этом парне. Коллеги часто подшучивали над Гудвином на тему «кто за кем еще ухаживает». Джек помогал ей в бытовых ситуациях, и, конечно, скрасить времяпровождение. Она платила ему тем же. Часто хвалила его перед руководством, иногда помогала даже деньгами, которые были припасены у нее на черный день. Их отношения чем-то напоминали симбиоз двух существ. Джек представлялся рыбкой-чистильщиком, выигрывающий в пище, освобождая миссис Кингсли, большую рыбу, от грязи и одиночества.

– Вот и новый день, миссис Кингсли, – немного торжественно объявил Джек.

– Хорошее начало дня, Джеки, мальчик мой. Как прошли твои выходные? – старушка поднялась медленно с кровати инаправилась к стене. По центру висел яркий календарь, в котором она с довольным лицом зачеркнула еще одну цифру. До приезда сыновей оставалось три дня.

– Неплохо, миссис Кингсли, спасибо.

– Только не говори мне, что ты опять путался с этой похотливой брюнеткой …. Как там ее? – миссис Кингсли прекрасно знала, как ее зовут, но не подавала виду.

– Сэльфия.

– Да, точно. Не нравится она мне, Джек. Слишком толста и бледна. И глаза какие-то пугающие. Уверена, что в хозяйстве от нее нет никакого толку. Одни потребности.

Джек усмехнулся про себя. Пожилая женщина была права. Джек вспомнил момент с уборкой, которую он однажды затеял. Сэльфия валялась в постели, а тот пытался заставить ее помочь. Девушка не терпела, когда ей указывают. Поэтому, она начала раскидывать вещи одну задругой. Слово за слово, и вот уже Джек останавливал быстрые удары ладонями по своему лицу от разъяренной Сэл. Все их совместные уборки заканчивались тем, что они разносили квартиру в порыве гнева. От и без того скудного интерьера ничего не оставалось. Гнев плавно переходил в мощную страсть по причине доминирования одного из участников погрома. А венчалось все страстным сексом. Таким хитрым и приятным способом Сэльфия уходила от бытовых проблем.

Миссис Кингсли очень часто напоминала Джеку мать. Они обе часто давали ему добрые советы на тему как вести себя с девушками. В случае с Уорнингтон Джессика была противих связи.

– Я пожилая дама, Джек. Уж поверь, навидалась всякого и имею право раздавать людям бесплатные советы. Я тоже в свое время была влюблена в безумца, – миссис Кингсли к тому же считала Сэл еще и ненормальной, – этот человек принес мне больше боли, чем удовольствия. Но единственное что мне в нем нравилось – это честность. Сынок, порядочные девицы изменяют своим мужчинам, безумные хотя бы не отрицают этого. Дай Бог, чтобы ты не сильно пострадал от нее, – выдохнула старушка.

– Спасибо за наставления миссис Кингсли, но я…

– Я не нуждаюсь в чьих-либо советах. Сколько же я наслушалась этих слов от мужчин. Гордые, непокоренные орлы, которые летают высоко в небе. Гордыня вас погубит, молодой человек. С такой высоты вашего эго можно и разбиться.

Джек нахмурился. Он, конечно, привык к нравоучениям со стороны старших, но обычно не придавал этому особого значения. Сегодня ему показалось, что она была в чем-то права. Старушка встала с кровати и накинула халат, висевший на крючке рядом.

– Что же… Я умылась задолго до твоего прихода. Видимо, время завтракать.

Пара не спеша вышла из комнаты и побрела в сторону столовой. «Олд Дрим», судя по издающимся громким звукам, начал тоже просыпаться. Широкие коридоры наполняли остальные жители «Старика» со своими опекунами. Миссис Кингсли с улыбкой встречала каждое живое существо, что попадалось им на пути. Джек со старанием держал под руку Джессику. Ему нравились старики по одной простой причине – они были беззащитны. Джек сравнивал их с кучкой пасущихся старых коров и быков, которые каждое утро отправлялись пастись на лужайку со своими пастухами. Они не представляли малейшей опасности. Также не секрет, что с каждым новым прожитым годом человек становится все сентиментальнее. Хоть эти коровы и не давали больше молока, но могли «лизнуть» тебя в трудный момент.

Миссис Кингсли сегодня много улыбалась. Своим долгом она считала рассказать каждому о скором приезде своих сыновей. Джессика была что-то вроде поп-звезды этого дома. Соседи отвечали ей взаимностью, даже не смотря на то, что у одной половины стариков никого из родных больше не осталось, а про вторую половину жителей забыла их собственная семья. Были, конечно, и счастливые постояльцы – их приезжали навещать каждую неделю. Но сами же старики старались это не афишировать. Джессика всем нравилась и только поэтому остальные радовались за нее.

Столовая располагалась на первом этаже. Это было светлое помещение с большими окнами и кружевным тюлем. Высокий потолок был настолько белоснежным, что работники называли это место условно раем. Персонал приносил еду из кухни и расставлял ее на столах перед приходом жителей. Столы и стулья были рассчитаны на четырех человек и аккуратно распределены по всему помещению. Благодаря такой расстановке старики могли что-то обсудить за приемом пищи в узком кругу. Няньки завтракали, обедали и ужинали здесь же для придания более семейной и уютной атмосферы. У «Олд Дрима» была своя система опекунства. На каждого клиента выделялся один человек из штата, который до истечения контракта закреплялся за ним. Здесь проживало сорок восемь жителей. Соответственно выделялось сорок восемь нянек. Существование в доме стоило довольно дорого. Некоторые из местных жителей даже продавали свои дома, чтобы оплатить комнату и уход.