Джессика уселась за центральный столик с тремя мужчинами. Она любила мужское общество, впрочем, как и любая нормальная женщина. Джек устроился рядом с Уэсли и его другом Фредом. Уэс был примерно одного возраста с Гудвином. Фреду было за тридцать, но выглядел он намного моложе. Друзья внешне выглядели ухоженными – всегда гладковыбритые, носили модные стрижки набок, посещали тренажерный зал, отчего были подтянутыми и широкоплечими, с сильно выделяющейся грудной клеткой. И совершенно не стеснялись своих гомосексуальных отношений. Этот факт, на удивление, не смущал остальной персонал. Коллеги видели в них самую милую, добрую и отзывчивую гей-пару на всем белом свете. А старики не догадывались об их связи. Некоторые даже не знали о существовании однополых отношений. Правда, этой парочке иногда сносило голову из-за своих сильных чувств друг к другу. Друзей пару раз застукивали вместе в душе, а один раз начальство обнаружило их таинство в чулане. За хорошую работу и по инициативе самих стариков Уэсли и Фреда прощали.

– Какой-то ты хмурый, Джек, – донеслось от Фреда.

– Все хорошо. Просто я мало спал. Писал книгу.

– Или кувыркался со своей безумной подружкой, – добавил Уэсли и хитро прищурился в ожидании реакции Джека.

– Уэсли, я ненавижу, когда вы с Фредом начинаете перегибать палку. Лучше расскажи кому это ты сегодня помогал утром с вещами?

– Забавный старичок. Зовут Джон Ливс. У него вроде нет никого. Свой дом он продал за довольно большую сумму, которой сможет расплачиваться за содержание здесь до конца своей жизни. Почему? Из общения с ним я понял, что ему просто одиноко. О семье, близких и друзьях он умолчал.

– Хм… Странный выбор. Он же мог оплатить себе место в «Крон Тауне». Там еда лучше, да и сиделок-геев нет.

– Ты знаешь, что у тебя напрочь отсутствует чувство юмора? – заступился Фред. Судя по внешнему виду, Уэсли тоже напрягся. Они не любили, когда их называли геями, – я не знаю, какая там еда. Ему понравилась наша система опекунства.

– Хорошо, хорошо. Не злитесь девочки, – Джек продолжал мстить, – что-то мистер Морган задерживается. Наверное, пересчитывает свои копейки.

В ту же секунду дверь отворилась. В столовую вошел высокий бритоголовый мужчина в очках. На нем был надет коричневый костюм с галстуком и белой рубашкой. На вид ему было не меньше сорока лет. В руках мужчина держал блестящий кожаный портфель. За ним проследовала женщина чуть младше него. Обладательница грубых черт лица и ярко рыжих волос была облачена в строгий черный костюм-двойку. Ее педантичный образ напоминал Джеку его строгую школьную учительницу миссис Кин. Именно она чаще всех оставляла его с Сэльфией после уроков из-за плохого поведения. Поэтому, при первом знакомстве у Джека сразу сложилось плохое мнение насчет ее человеческих качеств. Мужчину в очках и рыжую женщину звали Генри Морганом и Оливией Смит. Мистер Морган – управляющий «Олд Дрим», а мисс Смит работала его заместителем. Каждый понедельник они наведывались к своим клиентам, чтобы пожелать им насыщенной недели. Джек считал мистера Моргана жадным ублюдком, а мисс Смит лицемерной стервой. Для работников «Старика» не было секретом то, что Генри Морган трясся над любой монетой. Персонал ощущал это на своей зарплате. Генри ввел очень строгую систему штрафов для сиделок, поваров и остальных работников. Так, например, за опоздание на работу взимался штраф в размере десяти процентов от заработной платы. Прибегнуть к такому способу экономии ему подсказала Оливия. Она была разящим мечом и огненным щитом Генри Моргана. Этой женщине было бессмысленно что-то доказывать. К тому же, она совершенно точно ненавидела каждого в этом здании, принимая рабочий персонал за скот или рабов.

Генри натянул на себя кислую улыбку и рукой подозвал к себе кого-то из коридора. Этим человеком оказался темнокожий старик, который прибыл утром. Он уверенно вошел в столовую с поднятой головой и приветливой улыбкой.

– Дорогие друзья! – в «раю» раздался громкий четкий голос Моргана, будто дьявол решил заглянуть наверх на огонек, – я рад представить вам нового жителя в нашем скромном заведении. Знакомьтесь, Джон Ливс, – тот снял с себя шляпу, – давайте все вместе поприветствуем мистера Ливса.

Джеку показалось, что старики всю ночь репетировали синхронность своих аплодисментов, но жители действительно были рады новичкам. С каждым новым человеком в этот дом приходила новая история, которую им не терпелось услышать.

– Доброе утро. Благодарю вас за такой теплый прием, – Джон наградил своим взглядом всех присутствующих, – мне безумно приятно присоединиться к столь дружному коллективу. Желаю всем приятного аппетита.

Лица стариков еще больше расплылись в улыбке. Джессика пригласила Джона позавтракать вместе с ней и ее компанией, но Джон, посетовав на долгий переезд и накопившуюся усталость, любезно отказал. Мистер Ливс с разрешения начальника удалился в свою комнату. Генри уверенно проследовал за ним прочь из столовой, пожелав оставшимся стандартной приятной недели. Все взгляды переключились на Оливию Смит, которая не торопилась уходить. Она стала внимательно кого-то искать в зале. Спустя пару секунд ее строгий взгляд остановился на Джеке. Ему стало не по себе. После того, как она двинулась в его сторону, у Джека случилось дежавю. Он вспомнил школу. Урок математики. Строгая учительница миссис Кин собирает тетрадки с домашним заданием на проверку. Джек, нервничая, отказывает ей, сетуя на кота, который помочился на тетрадь. Сэльфия рядом начинает громко смеяться и весь класс за ней подхватывает. Строгая учительница успокаивает ребят, а малыш Джек, уставившись в парту, ждет приговора.

– Джек, после завтрака зайди ко мне в кабинет.

Гудвин почувствовал, как ледяная волна прошлась по его спине. Он стал активно вспоминать, чем же мог вызвать гнев начальницы. В голове появились кадры с прошлого вторника, когда к нему на работу заезжал Скотт и они раскурили косячок на заднем дворе. За ними следовали кадры с четверга. В тот день Джек и мистер Кавана распили на двоих бутылку виски во время ночного дежурства. Неужели камеры засняли его?

Фред и Уэсли не теряли энтузиазма.

– Сдается мне, что кто-то имеет большие планы на тебя. Я более чем уверен, что в постели ей нет равных, – отвлекся от своей овсяной каши Фред.

– Несомненно. Я видел, как она смотрит на тебя. Это взгляд хищника, вышедшего на охоту. А зная характер Оливии, умоляю тебя – не сломай себе бедро, – усмехнулся Уэсли, – ну или ребро.

– А почему бы вам двоим не пойти и отсосать друг у друга? Может быть, хоть так вы закончите нести чушь? – Джека начинали сильно доставать эти двое.

– Как грубо, Джек. Но мы подумаем над твоим предложением, – приятели засмеялись на всю столовую.

Гудвин тут же допил свое утреннее какао, вышел из-за стола и немедля подошел к миссис Кингсли. Он уведомил ее о том, что ненадолго отлучится, после чего вышел из помещения и устремился вперед по коридору. Смех парочки гомосексуалистов еще долго звенел в ушах, но его это не волновало. За все время, пока он работал в «Олд Дрим», Оливия Смит ни разу не удостаивала его личной индульгенции. Перед тем как зайти к ней, Джек решил выкурить сигарету на заднем дворе, пока не набежал народ с завтрака. «Какой толк курить в толпе бубнящих людей, которые отвлекают тебя от твоих мыслей и ощущений? Сигаретой нужно наслаждаться в одиночестве» – считал Гудвин. На улице было по-летнему тепло. Солнце поднялось довольно высоко, и шум машин вдалеке означал, что город больше не спит. Устроившись в теньке рядом с мусорным баком, Джек достал из кармана пачку сигарет «Честерфилд» и закурил. С каждой новой затяжкой волнение проходило. На другом конце забора, окружающего дом престарелых, Джек заметил силуэт. Приглядевшись, он узнал в нем мистера Ливса. Тот медленно прогуливался вдоль границ, раскидывая хлебные крошки налетевшим голубям.

«Стало быть, он обманул всех в столовой, что очень устал».

Докурив сигарету, Джек затушил бычок и направился к кабинету мисс Смит.