Мы запоминаем такую архитектуру, которая никогда не утешаети не успокаивает нас.

Как это ни странно, архитектура в действительности есть нечто незаконченное, потому что, как только завершается строительство здания, у него начинается новая жизнь. Оно становится частью новой деятельности: в нем поселяются люди, используют его, думают о нем.

Наибольшее удовлетворение, по-моему, наступает, когда здание открывается и становится общедоступным. Вы перерезаете пуповину и видите, как оно начинает жить собственной жизнью. Нет большего удовольствия.

В этой профессии вам придется набраться терпения. Вы начинаете работу над проектом, будучи молодым человеком, а по его завершении становитесь совсем другим, уже готовым уйти на пенсию.

Вы, корреспонденты газет и журналов, работающие в кроличьем времени, не понимаете, что занятие архитектурой измеряется слоновьим временем.

Я архитектор, который занимается строительством, и, следовательно, я оптимист. Быть оптимистом – необходимое условие для всех, кто хочет заниматься строительством, потому что строительство оптимистично, это способ уверенно смотреть в будущее.

Я не оптимист и не пессимист. Мне кажется, что оптимизм и пессимизм очень неустойчивы. Я очень прилежный инженер. Я механик. Я моряк. Я пилот. Я не говорю людям, что могу перевезти их через океан на моем корабле, до тех пор, пока сам не буду в этом уверен.

Здание стоит само по себе, в полном одиночестве, после всех споров и волнений. Оно достигло окончательного состояния и навсегда теперь останется в одиночестве, принадлежа только самому себе.

Меня мотивирует работа над исчезновением, над границами между присутствием и отсутствием в архитектуре.

Архитектура – это практика утраты памяти. Когда проект завершается, многочисленные идеи, мысли и исследования, которые поддерживали его развитие, чаще всего исчезают, в то время как проект сужается до самой своей сути: обычно после него остается лишь набор фотографий готового результата и, может быть, один-единственный эскиз.

В действительности некоторые изображения или чертежи имеют большее влияние, чем многие построенные здания.

Зданию недоступна способность двигаться, оно не может спрятаться, не может уйти. Там, где оно стоит, оно и будет оставаться всегда – рассказывая о том, кто его сделал, гораздо больше правды, чем наивно предполагал сам создатель; начистоту раскрывая всю цену его разума и сердца.

Не стоит по одному зданию судить обо всех работах человека, ведь именно ошибки показывают, как росло его мастерство. Они показывают его человеческие стороны.

Архитектура – это дисциплина, требующая времени и терпения. Если человек много лет сочиняет серьезные романы, возможно, когда-нибудь ему удастся сочинить хорошее хокку.

Мне нравятся руины, потому что останки – это не просто совершенная композиция, это ясность мысли, обнаженная структура, душа вещи.

Моя работа – это постоянный процесс раскрытия. Не забывайте, что не существует новой истории. Архитекторы, к которым я возвращаюсь, по-прежнему с нами. Но они неподвижны, а я двигаюсь.

У нас нет устоявшихся представлений; мы работаем, анализируем, читаем и беремся за проекты, зная, что мы не первые, кто это делает.

Предназначение человеческих существ, в моем понимании, заключается в том, чтобы познать мир, в котором они живут – Вселенная наполнена величайшими возможностями для человеческого разума, – и воссоздать этот опыт, эту реальность в бесстрашных произведениях, полных небывалой энергии.