Эрнесто хотелось, очень хотелось рассказать обо всем этом Розе, он знал, что именно она, как никто другой, сможет оценить и весь риск, и все благородство этих тайных его занятий. Но точно так же он знал, что не скажет ей ничего, не потому что боится довериться ей, а потому что не захочет подвергать смертельному риску свою пусть потерянную навсегда, но по-прежнему любимую женщину…

– Из газеты я ушел, работаю в рекламном агентстве, живу с мамой, – коротко сказал Рохас после довольно продолжительной паузы, во время которой они молча пили кофе и смотрели друг на друга.

– Короче ответить нельзя! – засмеялась Роза. – Эрнесто, я и вправду на тебя больше не сержусь, ты был хоть на одном моем концерте?

– Нет, но много раз слышал, как ты поешь, по радио. Чудесно!

– О, радио это – «консервы», ты должен меня услышать в живом исполнении. Через несколько дней у меня концерт в Большом зале, приходи, внизу тебе будет оставлен пропуск. Извини, попрощайся за меня с Сорайдой, я больше не могу ждать, спешу домой: внезапно заболела Кандида, сестра мужа.

Эрнесто похолодел: как раз сегодня утром молодой лейтенант Фабила, горячая ненависть которого к преступникам уживалась с прагматической разумностью, соединил воедино недавние, почти, кажется, случайные смерти четверых женщин и высказал предположение, что могут быть еще жертвы из числа тех, кто был когда-то близок с покойным лиценциатом Роблесом. Но ведь пять лет назад, когда Роблес играл столь зловещую роль для дома Линаресов, кто-то, кажется, упоминал тогда в разговоре, что сестры Линарес были влюблены в лиценциата, как кошки… А что если…

– Роза, это очень важно. Скажи мне, пожалуйста, а не была ли Кандида в свое время связана интимными отношениями с лиценциатом Роблесом?

– …Да. Но я не понимаю, почему тебя это вдруг заинтересовало. Роблес давно умер.

– Да. Но спустя пять лет после его смерти из жизни уходят и чуть ли не в один день! – три его любовницы и жена.

– Их убили?

– Трудно сказать однозначно, но кое-кто в полиции считает, что им помогли умереть, но доказать это почти невозможно.

Расскажи, как заболела Кандида?

– Ты думаешь, что и ей грозит опасность? Боже мой, я выезжаю немедленно. Потом поговорим.

– Возьми меня с собой, я тоже должен там быть.

– Зачем?

– Позволь мне пока не объяснять этого. Знай только, что это очень важно. В первую очередь для Кандиды, а, может, и для все вашей семьи.

Глаза Розы наполнились непрошеными слезами. Она вдруг испытала чувство опасности.

– Едем, Эрнесто!

Запыхавшаяся Сорайда что-то кричала им вслед, но они уже не слышали ее. «Ягуар» взревел и, нарушая ограничение скорости, помчался по улице.

– Ничего не понимаю! – доктор Кастильо был не в силах скрыть своей растерянности. – Она должна была бы уже очнуться, действие успокаивающего укола закончилось.

Доктор еще раз прослушал пульс Кандиды, прислушался к ее дыханию, приоткрыл веки и взглянул на зрачки больной. Что-то его очень и очень встревожило.

– Похоже, что шок перешел в кому. Но совершенно не понятно: как это может быть? Ее придется срочно госпитализировать, мне не нравится состояние сердца – за эти часы почему-то произошло редкостное ухудшение. И теперь, боюсь, может произойти даже непоправимое…

Приехала целая медицинская бригада. Не приходящую в сознание Кандиду тут же, в ее комнате, подсоединили к каким-то переносным приборам реанимации и только тогда уложили на носилки и понесли в машину. Доктор Кастильо уехал вместе с ними.

Рикардо наблюдал за всем происходящим не слишком внимательно. Когда он увидел, что Роза входит в дом, погруженная в разговор со своим бывшим ухажером журналистом Эрнесто Рохасом, то ощутил сильный и болезненный укол ревности. Этот человек с ней рядом, они снова встречаются! И это очень серьезно – ведь Роза привела его сюда. Неужели она хочет ввести его в число друзей дома?! Рикардо думал об этом все время, пока доктор Кастильо осматривал сестру, пока работала медицинская бригада, и несколько раз даже порывался подойти к Розе и прямо ее спросить, что делает здесь этот сеньор. Но момент был явно неподходящий, кроме того Рикардо хотелось по каким-нибудь признакам понять: насколько далеко у них уже зашло.

И вот, когда Кандиду увезли, Рикардо заметил, что Рохас дотронулся до руки его жены, что-то сказал ей потихоньку и они отошли в самый угол комнаты и там начали оживленно беседовать. Пренебрегая вежливостью, Рикардо направился к ним и жестко спросил:

– Могу я узнать, что привело сеньора в наш дом и о чем вы так непринужденно беседуете?

– Рикардо! Эрнесто… – тут Роза взглянула на пылающее лицо мужа и слегка запнулась. – То есть сеньор Рохас убеждает меня вызвать полицию, подозревая, что Кандида заболела не сама по себе.

– Какая чушь, Роза! Уж кому-кому, а полиции в нашем доме делать нечего!

– Но сеньор рассказал мне, что на днях умерли многие женщины, которые были близко знакомы с лиценциатом Федерико Роблесом.

– Вот как, – в том же жестком тоне продолжал Рикардо, – и кто же именно, сеньор, можно узнать?

– Можно! – Эрнесто вынул из кармана маленькую записную книжку, открыл ее на нужной странице и прочитал:

– За три дня ушли из жизни Мария Елена Торрес де Роблес, Ирма Дельгадо, Сильвия, бывшая секретарша лиценциата, и Мириам Асеведо.

Рикардо почувствовал озноб от услышанного, но все же не хотел сдаваться.

– Каждый день в Мехико умирают сотни людей – сеньор Рохас. Их что же, всех убили?

– Убийством пока что полиция считает лишь случай с Марией Торрес, ее застрелил и сам застрелился ее сожитель Лопес. Остальные – несчастные случаи: Дельгадо в результате сердечного приступа утонула в ванне, Сильвия не справилась с управлением и ее машина упала в овраг, а Асеведо в результате неосторожности попала под поезд в метро…

– Ну, вот, все прекрасно объясняется. Прискорбное совпадение.

– Не все в полиции так считают. Лейтенант Фабила предполагает, что нельзя исключать: это – хорошо подготовленные преступления. И даже, если это совпадение, то все равно я бы на вашем месте обратился в полицию: случай с вашей сестрой подозрителен.

– К счастью, сеньор, вы не на моем месте! Здоровье Кандиды в руках врачей и я не буду вмешивать сюда полицию! И потом: какое отношение ко всему этому имеется вы, сеньор? Вы, что же, работаете теперь не в газете, а сыщиком? Но даже если и так, то я к вам не обращался и не нанимал вас

Роза увидела, как вспыхнул теперь уже Эрнесто. Ссора могла разразиться нешуточная. Она решительно встала между мужчинами.

– Рикардо! С Кандидой несчастье – это главное. Допустим, ты прав, и все это лишь совпадение. Но представь на минуту, что это лишь часть какого-то дьявольского замысла. Меня лично подозрения сеньора Рохаса очень взволновали. Не лучше ли и, правда, вызвать полицию?

– Полиция в доме – это скандал, пятно на репутацию!

– Сеньор Линарес! – Эрнесто уловил, что слова Розы как-то подействовали на мужа. – Можно не делать официального вызова. Лейтенант Фабила приедет по моей просьбе, в частном порядке и без формы.

Было видно, что Рикардо заколебался. Тут в разговор вошел Рохелио, все это время сидевший неподалеку и ко всему прислушивающийся:

– Рикардо! Да Бог с ним! Пусть это будет, как и в моем случае, просто для успокоения. Для того, чтобы Роза не волновалась, а сеньор Рохас осознал, что нервы его перевозбуждены, а воображение избыточно.

– Хорошо. Даю вашему лейтенанту Фабиле час на все, и пусть никаких протоколов, абсолютно частный визит…

Высокий красавец, жгучий брюнет лет двадцати пяти, Фабила появился в доме Линаресов через пятнадцать минут после звонка Эрнесто и сразу же приступил к осмотру дома и беседе с прислугой. Очень быстро он выяснил, что служанка Селия не все время находилась в комнате Кандиды. В слезах девушка призналась, чтo выходила «на пять минут» позвонить своему жениху.