– И чего не предупредил? – с вызовом спросил принц.

Мальчишка возмущенно заклокотал:

– Между прочим, я сто раз пытался с вами заговорить, а вы либо убегали, либо заставляли меня молчать. Даже Мелисса уже заметила что-то, а ты…

– Поумерь свой пыл, глупый мальчишка, – зло процедил Эрвен. – Не забывай, я твой господин, и ты должен обращаться ко мне на «вы».

Мгновение эти двое пытались испепелить друг друга взглядами, а потом Лари опустил глаза, пробормотав:

– Простите, сэр.

– Выкладывай давай, кто они такие, – принц встал и отряхнулся.

– Некроманты, сэр, – смиренно отозвался мальчишка, вставая вслед за своим хозяином. – Они получили приказ убить вас, сэр.

– Причина?

– Неизвестна, сэр.

– Главарь?

– Тоже неизвестен. Сэр.

– Ну что ж… – Эрвен задумался, зачем-то поправил пояс с ножнами, затронув рукоять кинжала кончиком пальца. – Некроманты… Кто тебя послал?

– Ваши родители, сэр.

Видимо, такой ответ не удовлетворил Эрвена, потому что лицо его вдруг стало жестким, он нахмурился, как грозовая туча, глаза его слегка потемнели… Гроза выдохлась на полпути и затихла, так и не начавшись. Затем Эрвен подчеркнуто спокойно вымолвил:

– Что ж, отлично. Давайте уже сдвинемся с места и пойдем к замку… Какому на этот раз? Серо-буро-малиновому? Заодно и твою лошадь, Мелисса, отловим.

Было видно, что он чем-то сильно задет или даже расстроен.

И мы двинулись дальше. Через какое-то время до нас троих донесся цокот копыт, и из пронизанного солнечным светом леса изящно выплыла сначала белая морда, а затем и вся лошадь. В лесном свете она казалась зеленоватой, а в глазах так и бегали лукавые огоньки. Морда у Среброгрива была довольная, как у кота, слопавшего мышку. Он скосил на нас черный глаз и насмешливо фыркнул, обдав теплым облачком пара.

Эрвен улыбнулся и потрепал коня по гриве, что-то ласково ему прошептав. Конь радостно заржал. М-да, нам бы с Рыжей такие взаимоотношения, а то все хитрость да притворство – все время надо смотреть, чтобы эта кобыла не халтурила.

Чтобы не нарушать идиллию двух воссоединившихся товарищей, я тихонько толкнула локтем Лари, шепнув:

– А не такое уж у него черное сердце. Смотри, они же чуть не целуются!

Мальчишка угрюмо взглянул на меня:

– Ты не видела того, что видел я.

– А что ты видел? – полюбопытствовала я.

– Это теперь неважно.

Ух, какие мы загадочные! Но я пожала плечами и дальше досаждать пареньку не стала. Во мне всколыхнулся интерес к этому мужчине, который на данный момент осматривал Среброгрива на наличие ран. Кто он? Что это за черное сердце у него такое? Каково его прошлое? Неизведанность еще больше манила к Эрвену… Да не, не то, чтобы манила, скорее так, заставляла обращать на него взор. Да что на него смотреть-то, при чем тут «взор»? Скорее, маленькое-маленькое такое любопытство соизволило обратить на причуды этого принца свое благосклонное внимание. И не более того.

Наша процессия двинулась дальше. Впереди, как путеводный клубок, катился… тьфу, рысил белоснежный жеребец, изящно выгнув спину дугой, как будто позируя для художника. За ним впечатляюще маршировал Эрвен, задрав подбородок чуть ли не до самого неба. И, слегка отстав от них, тащились мы с мальчишкой. Вернее, тащилась я, а мальчишка меня морально поддерживал, шагая рядом. Несмотря на то, что всю поклажу нес на себе Среброгрив, я еле плелась. Я устала, потому что давненько не проходила столь длительные расстояния. Усталость была подкреплена, к тому же, шоковой терапией (посмотрела бы я на вашу бодрость, если бы вы воочию узрели полусгнившее личико зомби!).

Оказалось, что Эрвен прав. Едва мы вышли из леса, Среброгрив коротко заржал, и откуда-то слева нарисовалась моя рыжая кобыла, устремив потупившийся взор куда-то в районе моего плеча. Далеко убежала, зараза! Я тронула Рыжую за гриву, и она мелко задрожала всем телом. Испугалась, бедняжка…

В общем, наша банда была восстановлена. Едва я влезла в седло, так сразу и задремала, а в моем уставшем мозгу сменяли друг друга разноцветные картинки. Кажется, мне снилось, что я убегаю от неясной тени, почему-то оседлав шею зомби…

Без каких-либо ненужных приключений на следующий день мы добрались до очередного городка. Городок был маленьким и грязным, с множеством угрюмых людей, которые старались поскорее затесаться в общий поток толпы. Каждый спешил по своим делам, не утруждая себя остановиться, чтобы переброситься парой слов со знакомым – просто кивали издали и продолжали свое шествие.

Мы бы объехали этот городок стороной, но у нас кончался провиант, и необходимо было его пополнить.

В летний полдень здесь было особенно жарко и душно – припекало не только солнце, но и камень стен и мостовых. Кажется, нигде нельзя было найти прохладное место – все заливал сухой, желтый свет солнца.

У одной из лавок нам попался нищий. Это был худой человек в ободранной одежке —

местами порванной, местами грязной и залатанной. В скрюченных руках он сжимал деревянную кружку, прижимаясь к горячей стене и глядя на прохожих невидящим взглядом.

Когда мы подошли к дверям лавки, нищий протянул руку с кружкой Эрвену, прохрипев:

– Помогите, сэр… моя семья умирает.

– А мне-то что? – равнодушно пожал плечами Эрвен, брезгливо отодвинув от себя кружку.

– Пожалуйста, сэр… – снова попытал счастья нищий.

– Я же сказал «нет»! – вымолвил принц и выпнул кружку из руки бедного человека. Кружка улетела на мостовую, завертелась волчком, и из нее печально выкатилась одна-единственная монетка.

Я ничего не могла сказать. Я просто так опешила от такой грубости, что на глаза сам собой навернулись слезы. Безо всяких слов я подобрала деревянную кружку, опустив на ее дно, кроме выкатившейся монетки, еще несколько своих. Подала ее нищему, едва слышно прошептав:

– Держите.

– Спасибо, добрая леди, – прокашлял старик, испуганно взглянул на Эрвена и поспешил прочь.

Я взглянула на принца. Он в упор смотрел на меня.

– Зачем ты это сделал? – тихо спросила я, глядя ему в глаза.

– Я просто поставил этого оборванца на место, – ответил Эрвен, не пряча взгляда, как честный человек, коим он не являлся.

– Ты жесток, – прошептала я.

– Ты не первая, кто мне это говорит, – пожал плечами принц. – Честно говоря, Мелисса, меня мало волнует чужое мнение.

И он, решительно развернувшись, пошел вдоль рядов товаров. Я беспомощно повернулась к Лари:

– Это ты видел?

Мальчик вздохнул и признался:

– Да, и даже хуже. Это обычное дело, Мелисса. Для него.

– Остается надеяться, что он исправится… – с сомнением протянула я и пошла вслед за принцем.

К вечеру следующего дня мы добрались до Синего замка. Как было два раза до этого, замок замком не являлся. Это был роскошный трехэтажный дом, сложенный из серого камня. На синюю черепичную крышу – слишком яркую для серьезного дома – мягко ложились закатные лучи оранжевого солнца, навевая спокойствие. Окна «замка» оказались очень красивыми – стрельчатыми, выполненными из разноцветных стеклышек.

Сад был не так живописен. С первого взгляда можно было понять, что хозяину нет до него никакого дела: яблони дико сплелись друг с дружкой, а небольшой фонтанчик не столько был виден из-за зарослей лебеды, сколько слышен.

Синий замок находился в километре от стен довольно-таки приличной деревни, которая вольготно раскинулась в поле, среди редких деревьев. «Замок» же в них не нуждался – лес подошел к каменному дому почти вплотную. Маленькие елочки в нерешительности стояли в саду, будто хулиганы, готовые в любую минуту удрать обратно в лес.

Наша троица с сомнением приблизилась к темной двери из какого-то благородного дерева, и в глаза сразу бросился молоток в виде змеи с глазами-изумрудами. Когда я его увидела, то мне быстро расхотелось стучать и уж тем более входить внутрь. Я оглянулась на Лари, Лари обернулся к Эрвену, а принц поймал наши взгляды, высокомерно хмыкнул, решительно вспрыгнул на ступеньки и три раза отчетливо стукнул змеей по двери.