— Мы сможем почуять гиннина по запаху! — громко крикнула она, и голос девушки отразился гулким эхом в нависших над ними скалах.— Если хотя бы один взмокший от страха воин спрятался где-то здесь, мы обязательно его учуем.

— А вот тебя могут слышать сейчас даже в землях генахов,— сердито прошипел Кантенфлас, бросив взгляд на Соню.— Мы можем как-нибудь успокоить ее?

Соня пожала плечами, глядя вперед, туда, где камни с шумом осыпались вниз. Маг протянул вперед правую руку и зашептал какие-то слова, которые девушка не могла разобрать. Она увидела, как камни словно замедлили свое движение, а потом их падение прекратилось вовсе. Боссонец опустил руку, на его лице читалась усталость.

— Мне удалось остановить камнепад — но очень ненадолго.

Через два дня пути они достигли подножия гор, где начинались земли фанграсов. Четыре рода этой ветви боссонцев не были объединены одним вождем, как было принято в других землях.

Фанграсы пришли в эти края раньше, чем харганы поселились на своих землях. Их считали довольно мрачным и негостеприимным народом, хотя вообще-то об их жизни было известно не так уж много. Однако чаще всего сходились в мнении, что фанграсы нападают на любого, кто появится в их владениях. Путник, следующий по этой долине, с большой долей вероятности мог нарваться на серьезные неприятности.

В первую ночь, когда спутники встали лагерем у подножия гор, они слышали стук копыт приближавшихся к ним в темноте всадников. Храп лошадей и дыхание людей были хорошо различимы, и утром Кантенфлас с помощью магии показал этот отряд из шести человек — колеблющийся золотистый мираж, который вскоре растаял в воздухе прямо перед их глазами.

Когда видение растворилось без следа, Лорела, с восхищением наблюдавшая за плодами чародейства Кантенфласа, перевела взгляд на скалы, что окружали их.

— Думаю, стоит подняться туда другим путем,— предложила девушка, и спутники последовали ее совету.

Они пустились в путь по тропе, рядом с которой шумел ручей. Никого не было, кроме птиц, проносившихся прямо перед их лицами, но когда Соня взглянула вверх, то увидела цепочку всадников, вооруженных боевыми пиками и странной формы продолговатыми щитами. Они двигались в одном направлении с ними по краю ущелья. Потом, когда Лорела повела отряд через небольшое ущелье и вывела на плоскую равнину, по которой протекала широкая река, они исчезли из виду. С этого места Соня оглядела низину, которая пересекала их дорогу, но Кантенфлас первым заметил блеск металла, безошибочно указавший, что их ждет засада.

Нашелся обходной путь среди береговых зарослей притока реки, и, пока спутники двигались вдоль ее берега, им довелось увидеть следы скоротечной и, несомненно, ожесточенной схватки. Место, где, судя по всему, происходили основные события этого боя, было усеяно трупами. Блестящие шлемы и бледная плоть мертвых тел, залитая кровью,— все говорило о том, что отряд фанграсов был разгромлен во время неудачной стычки, скорее всего, с Духом Полей и Дарвилем.

— Откуда ты можешь знать об этом? — спросил Астамир, когда услышал, как Соня произнесла их имена.

Девушка молча указала ему на несколько мертвых тел, они лежали, словно скошенная трава. Причиной их смерти, без сомнения, послужил всего лишь один удар меча. Пока спутники ехали среди окоченевших трупов, глядя на их полузакрытые глаза, перекошенные в предсмертном крике рты, Соня заметила среди них воина, одетого в голубую с пятнами одежду гиннинов. Соня кивком указала на него Астамиру, но тот, спешившись, подобрал щит одного из мертвых фанграсов. На сером с пурпуром фоне красовалось изображение рыси, держащей в лапах копье.

— Лиаскан,— без колебаний объявил он и протянул щит Лореле, которая кивком подтвердила его догадку.

— Клинок рыси, так они называют себя,— сказала девушка,— Лиаскан, покровитель фанграсов, подобный богу гигант, полузверь-получеловек, тот, кто породил рысь и может сдвигать горы.— Последние слова она произнесла тихо, бросив тревожный взгляд на холмы, с которых они только что спустились.

Соня тронула лошадь и двинулась к тому месту, где схватка закончилась,— мертвые тела лежали на спине, как их застала атака, когда воины, по всей видимости, собирались перестроить свои ряды.

Она объехала всю поляну, на которой разыгралось кровавое побоище, а потом, взглянув на запад, подозвала к себе Лорелу:

— Смотри! Там несколько всадников!

Та, в свою очередь, показала на холмы впереди их и немного южнее:

— Только в том месте мы можем пройти к границам Потерянных Земель, на которых стоит Башня. Эти кони, скорее всего, принадлежали отряду черного воина, Дарвиля, который не знает туда точного пути. Хорошо, если так. Вокруг этих гор дороги нет, нет и человеческого жилья, и никто не сможет указать ему нужного пути. Если повезет, мы прибудем туда раньше их.

Кантенфлас, как заметила Соня, пристально смотрел назад, откуда они пришли.

— Всадники! — сказал он.— Прячутся в лесу и следят за нами.

— За мной! — воскликнула Соня и направила свою лошадь прочь с поля битвы на отмель реки.

Они пересекли поток, разбрасывая вокруг себя тучи радужных брызг, и остановились на противоположном берегу. Затем все четверо вновь поскакали через лес на юг. Они ехали долго, останавливаясь только на короткие привалы, и к концу дня уже были на расстоянии полета стрелы от подножия холма, также находившегося во владениях фанграсов.

Каждый раз, когда Соня оборачивалась назад, она видела отражение солнечных лучей в мече или шлеме, а если они останавливались в лесу, то среди звуков леса порывы ветра то и дело доносили отдаленный храп лошадей. Неизвестный отряд упорно следовал за ними, подстраиваясь под ритм их движения и сохраняя неизменным отделявшее от него расстояние.

— Они дожидаются ночи,— заметила Лорела.— Их бог Лиаскан достигает вершины своего могущества как раз в полночь, прячась среди звезд, так что никто не может различить его сверкающих глаз. Лиаскан появляется только в сумерках, когда их собственное оружие обретает наивысшую силу, а клинки врагов еще хранят мощь дневных богов. Они считают за честь бороться ночью только среди таких же, как они. Во многих боссонских родах есть свои старинные обычаи…

— У нас совсем немного времени до наступления сумерек,— пробормотал Кантенфлас.— Попробую проделать небольшой фокус, если, конечно, найду достаточно сил для этого…

Он прикрыл глаза и трижды заставил свою лошадь перебирать ногами, кружась на месте. Он что-то шептал себе под нос, но Соня не могла разобрать ни слова. Внезапно вокруг него образовалось почти бесцветное свечение, и тут же лес словно проснулся — птицы и прочие его обитатели запрыгали по ветвям и среди корней, создавая невероятный шум своим щелканьем, треньканьем, свистом.

Однако не все были едины в этом порыве. Из темноты леса появилось стремительное существо с лоснящейся шкурой, его глаза горели зловещим красным огнем, оно рычало и фыркало, приближаясь к Кантенфласу.

Соня выхватила свой метательный нож, но остановилась, потому что движение твари не напоминало нападение зверя. Большая лесная кошка, как показалось девушке, двигалась к Кантенфласу помимо своей воли. Неожиданно маг резко взмахнул перед собой левой рукой. Светящаяся аура вокруг него исчезла, а через мгновение вспыхнула вокруг рыси. Соня видела, как зверь повернулся на задних лапах и застыл, глядя назад, на север, где среди лесных тропок скрывались преследователи. Колдун совершил последнее движение кончиками пальцев, и застывший зверь зашевелился, удвоился, а потом и утроился в своих размерах. Теперь рысь была много выше человека, огромный зверь преграждал путь преследователям.

— Это поможет нам хотя бы четверть ночи чувствовать себя в безопасности,— сказал Кантенфлас, тяжело дыша. Было заметно, насколько утомили его эти действия.

Они поскакали дальше, тревожно поглядывая на уже темнеющее небо. После заката, чувствуя холод, Соня глубже запахнула свой плащ и на всякий случай обнажила меч. Кантенфлас подскакал к ней сбоку и вгляделся в полумрак леса, из которого они только что вышли.