— Да,— ответил опомнившийся Лайдис,— он звенел так же, как колокол Охотничьего Холма, когда тот извещает о новой смерти. Каждый раз перед тем, как снести голову очередного воина лундаков, он выл страшным, отвратительным голосом.

Рука соскользнула с плеча Астамира, и из-за его спины выступил высокий, одетый в черное человек, чье лицо скрывал надвинутый на глаза капюшон.

Когда он двинулся, генах услышал характерное позвякивание металла — скорее всего, на незнакомце была надета кольчуга.

— Меч Мабиона, выкованный мастером Утханом,— спокойно сказал незнакомец, хотя в его голосе проскальзывали удивленные нотки.— Только Рысь может помочь противостоять этому мечу!

— Рысь? — Астамир мгновенно вскочил на ноги, вперившись взглядом в призрака, словно стараясь увидеть за низко надвинутым капюшоном его глаза,— Рысь? Где она?

Из-под капюшона послышался смех незнакомца, и Астамиру показалось, что теперь узнает этот голос. Потом он услышал приглушенные тканью слова:

— Она уже идет сюда, Астамир…

Теперь воин разглядел призрак: высокий и худой молодой человек, почти юноша, чьи длинные темные волосы падали на плечи, и от них исходило почти невидимое взору золотое сияние. На мгновение мелькнули его глаза, темно-голубые, как море… неужели дух Боссонских Топей? Призрак усмехнулся, взглянув на Астамира, давая тому понять, что разрешил узнать себя.

— Старый Кантен! — вскричал Астамир,— Клянусь черепами наших мертвых, это длится слишком долго!

— Ты понял, что надо делать? — прозвучал холодный ответ.

— Да,— воскликнул Астамир и повернулся к Дагоберту: — Пошлите гонцов за Кантенфласом. Он поведет нас!

Из темноты ночи возникли темные фигуры, возглавляемые всадником на гигантской белой лошади. Соня могла наблюдать за ними некоторое время, пока они двигались вдоль реки, по ее низкому берегу в направлении крепости Охотничий Холм, главного поселения племени рода Харганов. Внимание девушки привлек яркий блеск одного из их мечей. Оружие было подобно пламени, оно светилось собственным зловещим огнем. Больше всего удивило Соню то, что эти всадники двигались так, словно хотели предупредить всех о своем появлении.

Воины, услышав крик Сони, предупреждавший об опасности, поднялись на стены крепости, а внизу, на улицах поселения, заметались конюхи, подготавливая лошадей. Воевода племени, Кемпер драр Кирлан, верхом на лошади, остановились среди всеобщей суеты, молил богов о содействии и поддержке. Два служителя Матери-Земли стояли рядом, покачивая головами в такт восклицаниям Кемпера, одетого как подобает воину, в кожаный кафтан, поверх которого была натянута кольчуга. Красный плащ скрепляла коралловая пряжка. Затем он спешился около стены, рядом с запертыми восточными воротами, и поднялся по деревянной лестнице к Соне. Постриженные в кружок светлые волосы выбивались из-под шлема, сделанного из пересеченных крест-накрест полос стали. В его голубых глазах пылал яростный огонь.

— Мы отобьемся от них! — убежденно произнес Кемпер.— Интересно, кто это? У нас заключен мир со всеми родами в округе, кроме самых кровожадных из боссонцев ну и, конечно, лундаков: они всегда воюют против всех. Однако мы сильнее. Этим летом мы уже предпринимали поход против этого рода — возможно, это именно они никак не могут успокоиться!

— Однако, кто бы это ни был, по-моему, они собираются разрушить твое поселение,— заметила девушка.

— Разрушить мое поселение? — рассмеялся Кемпер.— Ты, наверное, шутишь! Мы, люди из рода Харганов, непобедимы. Сотни лет мы правим в этих долинах, и шесть рек и даже часть холмов Фанграса подвластна нам. Это поселение было построено дюжиной поколений, и столько же времени должно пройти, чтобы его стены превратились в песок.

— Стены крепости стоят не потому, что они такие крепкие, а сильны только духом людей, обороняющих их,— произнесла девушка.

Кемпер сердито обернулся к ней, его голубые глаза сверкали, а прерывистое дыхание выдавало, как его задели слова Сони.

— Стены Охотничьего Холма двойные, и если падет первая преграда, то наши враги увидят перед собой вторую, укрепленную значительно сильнее, чем предыдущая, стену, и людей, чьи сердца выкованы из стали.

— Складно говоришь, Кемпер,— заметила Соня,— но давай лучше будем сражаться и позволим вражеским мечам пройти не ближе чем в толщине волоса от наших сердец.

Из ночи внезапно появилась птица, чьи громкие сердитые крики перекрыли шум, царивший вокруг. Соня узнала ее: эта же птица принесла ее сюда.

Девушка наблюдала за ее полетом над каменными домами крепости, и мгновенной чередой пронесся рой воспоминаний о могучем дубе, острове Крэгге, старцах…

В этот момент атакующие под стеной по команде своего командира спешились и начали перегруппировывать ряды. Соня, обнажив меч и сбросив плащ, побежала вниз к воротам; наверняка самое худшее может случиться там. Рядом с ней оказалась красивая девушка со светлыми длинными волосами, но не рыжими, как у Сони, а пепельного цвета. Девушка успела шепнуть, что ее зовут Лорелой. Неужели эта молодая девушка, выглядевшая не старше, чем она сама, сможет сражаться мечом? Но времени на выяснение этого не было: напор нападавших на ворота возрос, под ударами тарана и камней из метательных устройств деревянные створки дрожали и могли рухнуть в любой миг. Соня, держа меч, застыла в боевой стойке, готовая встретить врага.

— У нас осталось совсем немного времени!..— только и успела крикнуть девушка Лореле, как ворота, жалобно заскрипев, дрогнули под ударами врага.

В проем сразу же хлынули полчища пеших и конных. Стройный ряд защитников дрогнул, отступая назад. Военный клич атакующих был громким и незнакомым, их мечи яростно сверкали, стремительно разрубая тела.

Соня уложила двоих, резкими ударами клинка распоров им горло. Отбиваясь еще от четырех нападавших всадников, она отодвигалась шаг за шагом назад, туда, где стояла охваченная смятением Лорела. Девушка впервые отняла жизнь у врага, почти мальчика, который лежал сейчас перед ней.

— Соня! — воскликнула Лорела, и слезы брызнули из ее глаз, такие же блестящие, как красная кровь на клинке ее меча.

— Ты или он! — крикнула Соня.— Если будешь зевать или лить ненужные слезы, моментально последуешь за ним!

Лорела повернула коня и успела отбить атаку воина, бросившегося на нее сзади. Она повернула вслед за Соней, чтобы последовать за ней в самую гущу сражавшихся, но внезапно вскрикнула, согнувшись в седле; стрела вонзилась в не прикрытое доспехами плечо. Соня подхватила девушку и успела увернуться от другой стрелы. Схватка тем временем шла яростная и безжалостная, враг был упорен и постепенно оттеснял защитников крепости. Это смущало молодых воинов Кемпера, и многие из них, прекратив нападать на противника после нанесения им серьезных, по местных обычаям, ран, были немедленно изрублены на куски.

Соня уклонилась от очередного удара и увидела, как другой противник пронзил мечом старого мудреца, молившегося перед боем за успех боссонцев. Затем на девушку одновременно бросились двое воинов. От столкнувшихся клинков брызнул сноп искр, но Соня двумя молниеносными ударами опередила врагов, и, истекая кровью, они оба рухнули на землю. Переведя дух, девушка оглянулась вокруг. И вновь ее внимание привлек удивительный огненный меч. Человек, владевший им, продвигался сквозь проем опрокинутых ворот, разя клинком направо и налево. Там, где он появлялся, казалось, сразу по нескольку голов слетают от каждого взмаха его меча.

Он двигался прямо на нее, гигант, одетый в черное, в его стройной фигуре не было ничего особенно примечательного. Соня подняла своего скакуна на дыбы и развернула его, пытаясь уклониться от пути гиганта. Соня схватила за повод лошадь Лорелы и увлекла ее за собой под навес одного из домов, где было гораздо спокойнее. Прислонив девушку к стене, Соня резко дернула стрелу. Лорела вскрикнула от боли. Острие вошло неглубоко, и рана не представляла серьезной опасности. Камень просвистел почти у самого уха Сони и врезался в стену дома, возле которого они расположились.