— Это земли боссонцев, которые беспрестанно воюют между собой, но сейчас у них один общий враг. Это и наш враг, и твой. Аквилония! — произнес голос.— Ты поможешь им в этой борьбе…
— Но я же должна…
— Мы знаем об этом,— мерно и раскатисто продолжал звучать в мозгу Сони голос.— В Боссонских Топях ты встретишь Кантенфласа.
Вихрь закружил девушку и вновь понес к морю. Соня подумала, что возвращается к гигантскому дубу, но остров, к которому она летела, показался ей незнакомым: громадный утес с гладкими, как лезвие меча, стенами, и узкая полоска песка, больше ничего. Она стремительно опускалась к подножию утеса.
— Это остров Крэгг. Ты заберешься наверх,— велел голос, и девушка, не отдавая отчета в своих действиях, принялась карабкаться, цепляясь за каждый выступ, за любую крохотную трещину, слыша под собой грохот разбивавшихся о камень волн. Не один раз ее нога скользила по гладкой стене, теряя опору, но Соня все же невероятным усилием исхитрялась уцепиться руками за какой-нибудь бугорок. Наконец девушка в совершенном изнеможении вползла на площадку, поросшую вереском, и рухнула ничком, тяжело, со свистом, дыша.
— Ты справилась с задачей,— вновь прозвучал голос.— Забраться на эту скалу не менее сложно, чем на Хрустальную башню. Теперь можешь смело идти вперед.
Соня встала и нетвердыми шагами двинулась по вересковому полю к видневшейся вдали полоске темных камней. Чем ближе она подходила, тем явственней слышался звук струн и человеческие голоса, выводившие заунывный напев:
Он крепок, Мабионский меч
Любой доспех готов рассечь…
За грядой камней сидели трое стариков с длинными седыми бородами, которые развевались на ветру. У одного из них на коленях лежал причудливый инструмент, девушка никогда такой не видела. Старец перебирал пальцами струны, и над скалами неслись тихие слова про крепость и быстроту меча. Соня встала напротив старцев и несмело кашлянула, стараясь обратить на себя внимание. Один из них, тот, который играл на причудливом инструменте, поднял на нее глаза и глухо произнес:
— Смотрите! У нас нашелся слушатель. Мы можем спеть песню об Утхане.
Он ударил по струнам, и все три старика, мерно раскачиваясь в такт пению, заголосили высокими дребезжащими голосами:
Та песня из седых времен,
Как жил Дарвиль, боец,
И захотел владычить он
Всем миром наконец.
Друзья просили:
«Ты ответь,
Что, мало нам врагов?
Не можешь миром ты владеть,
То промысел богов!»
«Я не нуждаюсь в болтунах!» —
Прогнал Дарвиль друзей.
«Поможет Броган мне, монах
По кличке Дух Полей».
«Вас ненавижу»,— так сказав,
Ушел от всех чужим.
И только Броган другом стал,
Дарвиль сроднился с ним.
«Я слышал от кого-то,
Что есть волшебный меч,—
Сказал задумчиво Дарвиль,—
Огнем он может сечь.
Живет в одной из дальних стран,
В селенье Мабион..
Кузнец по имени Утхан,
Искусный мастер он».
«Давай поскачем по холмам
К Утхану поскорей,
Я знаю, он поможет нам»,—
Ответил Дух Полей.
«Для дел достойных нужен меч?»
Спросил Утхан у них.
«Людей хотим мы уберечь
От демонов лихих».
«Тогда я сделаю клинок».
И мастер горн раздул,
Звенел металл, и точно в срок
Он меч им протянул.
«Теперь мы обратим их в пыль,
Ничтожных тех людей».
И усмехнулись зло Дарвиль
И Броган, Дух Полей.
«Но как же? Говорили вы,
Что защитите всех…»
«Да ты доверчивый дурак!» —
В ответ раздался смех.
«Теперь никто не равен нам,
Раз меч волшебный дан».
И ускакали по холмам.
И зарыдал Утхан.
«О Мать-Земля!» — он закричал,—
Ошибку сделал я,
Я меч подонкам отковал,
Пропала жизнь моя!»
Тогда услышал он в ответ:
«Ты слез не лей своих,
Я Рысь пошлю за ними вслед,
Она накажет их.
Далеко эхо по холмам
Разносит стук копыт.
«Ты видел, что мелькнуло там?
Как будто тень скользит».
«Чего бояться нам теперь? —
Ответил Дух Полей.—
Пусть скачет там какой-то зверь,
Найдет он смерть скорей».
Но это не был зверь простой.
Ужасен Рыси рык.
Холмы на миг покрылись мглой,
Услышав смертный вскрик.
Так жизни их пришел конец,
Забылись в беге дней
Дарвиль, заносчивый боец,
И Броган, Дух Полей.
Века лежат они без сна,
Движенья лишены,
И лишь считать пустые дни
Теперь обречены.
Соня слушала эту странную, совершенно непонятную ей песню и зябко куталась в плащ. Из-за высокой скалы доносились порывы свирепого ледяного ветра. С последним аккордом струн девушка почувствовала, как земля уходит из-под ее ног и она вновь поднимается над морем. Старцы с развевающимися бородами стремительно уменьшались прямо на глазах и наконец исчезли совсем, как, впрочем, и сам остров в просторах моря. Темнота ночи уже опускалась на землю, и Соня совершенно не представляла, куда теперь несет ее вихрь.
— Помни эти слова, помни все, что ты увидела и услышала,— вновь раздался голос.— Мир — это река, поток, и ты стоишь в нем. Струи подхватывают тебя, обвивают и несут, и твое будущее скрыто в твоем настоящем. Если ты будешь достойна, то победишь…
Голос зазвучал тише, словно удалялся от нее, и только свист вихря остался в этом мире. Соня вновь ощутила себя ветками и корнями большого дерева, а потом почувствовала, что падает. Куда? Она не знала, но сердце сжалось от ощущения пустоты под ногами, а мрак вокруг позволял различить только изредка вспыхивающие среди разрывов туч звезды. Ее ноги коснулись чего-то мягкого и влажного, и больше она не видела и не слышала ничего.
* * *
— Ты обещал мне, что к сегодняшнему дню сумеешь разбудить их! — Клемансаль, побледнев от ярости, в упор смотрел на колдуна Тиганасу.— Ты обещал, помнишь или нет, будь ты проклят! — Он схватил мага за шиворот и несколько раз ощутимо встряхнул.— Что я теперь скажу правителю? Что, тварь болотная? Он совсем не обрадуется, когда узнает о том, что армия еще не вышла из Велитриума только потому, что какой-то беспомощный колдун не сумел сделать какой-то простой вещи!
Он оттолкнул колдуна и, стуча подкованными сапогами, нервно прошелся по залу, потом резко развернулся и, брызгая слюной, завизжал:
