– Ты должен отправиться обратно и привести сюда всю мою армию, – решил Субудай. – И побыстрее, Орион, пока враг не понял, что у нас всего тысяча человек – за вычетом пятерых.

– Нынче же ночью, мой повелитель Субудай.

– Хорошо, – буркнул он. Я уже собирался повернуться, когда он протянул руку и сжал мое плечо. – Я видел, как ты бросился на чудовище, когда мой конь встал на дыбы. Ты прикрыл меня собой, когда я был более всего уязвим. Весьма отважный поступок, друг Орион.

– Я полагал, что так будет разумнее всего, мой повелитель.

Он улыбнулся. Этот седобородый монгольский полководец с заплетенными в косицу волосами, с лицом, лоснившимся от пота жаркой битвы, человек, покорявший города, истреблявший противников тысячами, улыбнулся мне отеческой улыбкой.

– Подобная отвага и разум заслуживают награды. Чего ты желаешь от меня, человек с запада?

– Ты уже вознаградил меня, мой повелитель.

– Уже? Как это? – Он изумленно раскрыл свои черные глаза.

– Ты назвал меня другом. Иной награды мне и не надобно.

Он тихонько хмыкнул, кивнул и повел меня к своему шатру, уже раскинутому воинами. На заре мы поужинали вяленым мясом, запивая его кумысом. Затем встали бок о бок у погребального костра, дабы достойно проводить погибших монголов в небесную обитель.

Мое лицо застыло, превратившись в недвижную маску. Уж я-то знал, что эта обитель богов – всего-навсего прекрасный мертвый город в далеком будущем, город, покинутый богами из страха за свою жизнь. Больше нет богов, способных защитить нас. Мы можем полагаться лишь на самих себя.

– А теперь, – провозгласил Субудай, глядя на угасавшие угли погребального костра, – приведи мне армию.

Поклонившись, я зашагал прочь от лагеря. Переместить целую армию с семьями и полным обозом будет нелегко. Пожалуй, без помощи Ани или других творцов мне не справиться. Но я попытаюсь.

Закрыв глаза, я послал себя обратно в сумрачный, холодный город, к деревянным избам и убогим землянкам. Но ничего не произошло.

Я сосредоточился сильнее. Никакого результата.

Запрокинув голову, я взглянул на звезды. Шеол едва мерцал жалким огоньком, напоминая о былой яркости. И тут я понял, что Сетх перекрыл мне путь в континуум, как перекрыл его Ане во время нашего первого визита в это время и место.

Он поймал меня в ловушку вместе с Субудаем и неполной тысячей воинов.

В моем сознании зазвучал его шипящий смех. Я завел Субудая в западню. Сетх намерен удержать нас здесь, чтобы перебить всех до единого.

Вернуться к Субудаю я не мог. Я не осмелился бы взглянуть ему в глаза. Он доверился мне, решив, что я отведу его в землю обетованную, где его народ сможет жить в мире и покое, как только одолеет чужаков, завладевших этим краем. Он верил мне, называл другом – как же я скажу, что заманил его в смертельную ловушку?

Это мое упущение, моя вина. Я не смогу взглянуть в закаленное в битвах лицо монгольского полководца, пока не поправлю дело. Или не погибну.

От Сетха я узнал один факт беспредельной важности: энергия – ключ к могуществу. Отрежь врага от ее источника, и он станет беспомощен, как ребенок. Мой враг черпает энергию из ядерного колодца, ведущего прямо к расплавленному ядру Земли. Я должен добраться до него и как-нибудь уничтожить.

Колодец находится в самом сердце крепости Сетха. От лагеря Субудая до нее не меньше дня пути. Я должен добраться туда, и побыстрее, пока враг рода человеческого не обрушил на монголов все свое адово воинство.

Но штука-то заключалась в том, что я отрезан от своего источника энергии. Сетх поставил барьер между мной и небом, мешавший мне воспользоваться энергией, струившейся от Солнца и звезд. И совершенно не важно, накрыл ли он небольшим куполом меня и то, что меня окружало, или обернул весь земной шар мерцающим занавесом, преграждавшим путь энергии звезд. Главное, что я отрезан от источника мощи, необходимой мне для битвы с Сетхом. Остается лишь одно: добраться до его собственного ядерного колодца и либо уничтожить его, либо воспользоваться им.

Сегодня ночью мне уже ничего не сделать. Взяв коня из наспех сооруженного монголами загона, я поехал на северо-восток, к цитадели Сетха. Остается лишь надеяться, что я доберусь туда прежде, чем дьявол обрушит на войско Субудая спою сокрушительную мощь.

Взошедшее солнце показалось мне тусклым и расплывчатым призраком, блеклым отражением великолепного светила, которое я привык видеть. Значит, щит Сетха невероятно мощен. Птерозавры уже взмыли в водянисто-серое небо. Моя одинокая фигурка посреди зеленой равнины видна им как на ладони.

Интересно, что думает обо мне Субудай? Пожалуй, пока ничуть не тревожится, считая, что я вернулся на Русь и готовлюсь привести к нему всю армию. Мысль, что он может заподозрить меня в предательстве, ранила душу, как острый нож. Меня не пугал ни его гнев, ни возможное наказание, но нестерпимо было думать, что он мог принять меня за бессовестного лжеца, приписав мне вероломные намерения.

Несмотря на то, что солнце казалось неестественно тусклым, день выдался нестерпимо жаркий. Сетхово поле работало избирательно, позволяя длинноволновой, низкоэнергетической части солнечного света достигать Земли, нагревая ее. Будь у меня подходящие приборы, они наверняка показали бы полнейшее отсутствие излучения в коротковолновой части спектра. Корпускулярные космические излучения тоже не проходят, тут уж и сомневаться не приходится.

Под вечер в знойном мареве на горизонте я увидел силуэты трех демонов верхом на боевых драконах, направлявшихся прямиком ко мне. Птерозавры сделали свое дело. Меня убьют или снова пленят, чтобы привести к Сетху.

И впервые я заметил, что рептилии были вооружены. У каждого клона за плечами висело диковинное спиральное приспособление из светлого металла. Едва завидев меня, они сорвали эти приборы с плеч и, сжимая их обеими руками, как ружья, погнали карнозавров в мою сторону.

Соскочив с лошади, я отогнал ее подальше. Один мой конь уже пал жертвой карнозавров, и достаточно. У меня не к месту промелькнула мысль, что я перенял у монголов их благоговейное отношение к лошадям.

Пока верховые дьяволы рысью приближались ко мне, я сосредоточил сознание на ближайшем из них, на краткий миг заглянув в его разум. Эти ружья с раздутыми каплевидными прикладами и тонкими игольчатыми стволами выбрасывают потоки огня, словно миниатюрные огнеметы. Сетх понял, что, имея дело с монголами, он больше не может полагаться на клыки и когти своих тварей; ему потребовалось оружие. А что может внушить больший ужас, чем огнемет, особенно в руках демонов, и так уж казавшихся обеспокоенным монголам порождением потусторонних сил?

За время мимолетного экскурса в сознание клона я узнал еще кое-что: их не удерживает приказ взять меня живьем. Сетх больше не хочет испытывать судьбу. Это трое собираются убить меня на месте.

Мои органы чувств заработали в ускоренном режиме, и все вокруг замедлилось, словно время растянулось, как растаявшая карамель. Рептилии вскинули ружья к плечам, ловя меня в ромбические хрустальные прицелы. Когтистые пальцы легли на курки.

Целясь в меня, они на мгновение отвлеклись от управления карнозаврами. Грозные двуногие ящеры, получив мысленный приказ своих всадников, по-прежнему бежали в мою сторону, но их крохотные мозги на мгновение остались бесконтрольными.

Я отчаянно послал в головы всех трех динозавров раскаленное докрасна копье мысли. Заверещав, они вскинулись на дыбы, сбросив двух демонов на землю. Третьему пришлось, выронив оружие, когтями обеих лап вцепиться в шкуру ящера.

В моем восприятии все это разыгрывалось в невероятно замедленном темпе. Пока двое сброшенных демонов еще падали к земле, я распластался в броске к кувыркавшемуся в воздухе ружью. Не успело оно коснуться травы, как я уже схватил его. Едва мои пальцы сомкнулись вокруг ствола, послышался глухой звук удара двух тел о землю.

Все еще шипя от боли, два динозавра, лишившиеся седоков, помчались прочь. Однако третий всадник уже справился со своим ящером, направив его в мою сторону.