Из огнестрельного оружия Дэвид стрелял только в тире — это входило в тестирование, которому его постоянно подвергали биомедики. Он прицелился повыше, нащупал большим пальцем, что предохранитель снят, и нажал на курок. Карабин рявкнул и дернулся в его руках. С перемычки над дверями полетели фонтанчики пыли и каменные осколки.

Как всякий хорошо обученный солдат, караульный бросился укрыться за лестницей, распластавшись на животе.

— Завелся! — прокричала Бхаджат. — Ходу!

Она сидела верхом на электропеде, Дэвид выпустил еще одну очередь, на этот раз по земле намного впереди караульного, а затем вскочил верхом на багажник. Второй карабин стукнул его по хребту.

Караульный упорно старался слиться с цементным покрытием, где он лежал. Карабин был у него в руках, но он укрылся лицом в покрытие, чтобы представить собой как можно меньшую мишень.

Бхаджат заставила электропед тронуться, и они рванули под завывающий визг электромотора.

— Машины и другие электропеды! — прокричала она через плечо. — Стреляй по ним!

— Что? — Молния, и сразу же раскат грома. Мир вспыхнул и затрясся. Посыпались, разбиваясь, огромные капли дождя.

— Стреляй по машинам и электропедам, — чтобы они не могли погнаться за нами, — проорала Бхаджат, перекрывая рев грома.

Внезапно сделалось темно. Дождь хлестал повсюду, промочив их до нитки, не давая возможности видеть больше чем на несколько метров перед собой. Дэвид слегка откинулся назад, с карабином на бедре, и жахнул по машинам на автостоянке. Рев оглушил его. Карабин дернулся и затрясся, словно хотел высвободиться из его рук.

Бхаджат развернула электропед проехаться вдоль ряда машин, и Дэвид свалился, упав спиной в грязную лужу.

Он с рычанием вскочил на ноги и выстрелил по припаркованным автомобилям. Взорвался один бак с водородным горючим, выкинув гриб жаркого оранжевого пламени. Потом другой. Они не видели караульного, как не мог разглядеть и Бхаджат с электропедом. Он стоял там, паля из карабина, глядя как опрокидывается электропеды, видя, как летят и бьются раздираемые пулями куски машин, чувствуя жар пламени на лице и холод дождевой воды, стекающей ему по спине.

Карабин осекся и смолк. Бхаджат обнаружилась в паре метров от него, свет единственного фонаря от него на руле электропеда почти терялся в ветреной ливневой темноте.

— Ходу! — позвала она. — Быстро!

Дэвид отбросил пустой карабин и перекинул ногу через седло электропеда.

— Уматываем отсюда! — предложил он, когда они рванули, уносясь в темную ливневую грозу.

Т. Хантер Гаррисон вытянул свои узловые руки и погрузился в парящую воду до подбородка. На лысине у него выступил пот и заструился к глазам. Сидевшая вместе с ним в огромной ванне одна из японок заметила это и осторожно провела одним пальцем по бровям. Она улыбнулась ему, и он ухмыльнулся в ответ. Другая девушка стояла в ванной и тянулась через голову Гаррисона к полкам с мазями и одеколонами.

В помещение вошла Арлен и заставила пар закрутиться, когда подтащила деревянную скамью на краю бассейна.

— Это погубит мне платье, — заметила она, разглаживая юбку, едва прикрывавшую ее загорелые бедра.

— Так сними его и прыгай сюда, — посоветовал Гаррисон. — Места здесь хватит.

— Желала бы иметь на это время, — ответила Арлен.

— Как тебе нравятся мои новые ныряльщицы за жемчугом? Их прислал Хасимото в знак благодарности за спасение от угонщиков.

Арлен поглядела на девушек.

— Красивые.

— Они могут удерживать дыхание целых пять минут, — похвалился Гаррисон. — Самую лучшую работу они выполняют под водой.

— Держу пари.

— Ты когда-нибудь пробовала вращать жезлом под водой?

— Они проделывают именно это? — осведомилась Арлен, откидывая на плечи густые рыжие волосы.

— Среди прочего, — нехорошо осклабился Гаррисон.

— Слушай, я поговорила со Штейнмецем в Рио…

— Где тот парень?

— Никаких признаков его местонахождения.

— Черт подери, не мог же он просто исчезнуть с лица Земли! — Гаррисон сердито шлепнул по вроде, и две японочки отшатнулись от него. Выпрямившись в сидячее положение, он хмуро посмотрел на Арлен. — Послушай… этот парень не мог очень далеко уйти на каком-то чертовом мотороллере.

— Страна там большая.

— Дерьмо!

— И с ним эта ПРОНка, именующая себя Шахерезадой, — продолжила Арлен. — Кажется, бытуют некоторые сомнения, кто кого сцарапал в заложники, она его или он ее. Всю стрельбу производил, похоже, он.

— Мне в высшей степени наплевать, кто что кому сделал. И чаем. Мне нужен этот парень! Он моя собственность, черт побери, и я хочу вернуть его. Кобб из-за него непрерывно раскаляет эфир. Говорит, что он ему позарез нужен на «Острове номер 1».

Арлен покачала головой, и размякшие от пара снова кудри спали ей на глаза.

— Если она помогает ему… или если он у нее в заложниках — ну, она знает все подпольные явки, всех партизан-террористов от тех краев до…

Гаррисон с минуту подумал.

— В таком случае, я хочу, чтобы разыскали и ее.

— Это нелегко.

— Сообщи Штейнмецу, что он уволен. Кто бы там не был замом у него в Рио, сделай его главным. А Штейнмеца наладь сюда. Я намерен сделать из него показательный пример. И брось всех наших людей в Южной Америке на поиски этой парочки. Я хочу видеть их обоих.

— Это все равно, что искать двух муравьев в джунглях, — сказала Арлен.

— Хочешь получить то же, что ждет Штейнмеца?

— Нет!

— Тогда делай, что говорят.

Она поднялась на ноги. Ему пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть ее длинные предлинные ножки, рельефы ее здорового тела и раскрасневшееся лицо.

— Куда это ты собралась? — спросил он.

— Позвонить туда, куда ты мне только что велел.

— Вон там есть телефон. — Он показал сквозь густой пар. — Звони отсюда. — И продолжал, снова ухмыльнувшись: — И скинь эти тряпки, пока звонишь. Я хочу, чтобы ты, когда закончишь, забралась в ванну и посмотрела, как долго эти девочки могут задерживать под водой дыхание.

Арлен посмотрела на него, уголки ее рта чуть сжимались в самом минимальном намеке на недовольство.

— Не пререкайся, — опередил ее Гаррисон. — Дай этим девочкам хорошенько поработать над тобой, и я покажу тебе, что еще прислал Хасимото. Тебя он тоже не забыл.

— Да?

Гаррисон кивнул. Две «ныряльщицы за жемчугом» улыбнулись и кивнули, стоя по бедра в надушенной парящей воде. Их проинструктировали делать все, что им скажут и не говорить ни на каком языке, если им не разрешат разговаривать.

Губы Арлен слегка изогнулись кверху.

— Ты грязный старикан, ты знаешь это?

— Зачем скрывать? — весело признал Гаррисон. — Но в моем возрасте я получаю от наблюдения чуть ли не единственное удовольствие. А ты все равно эксгибиционистка. Тебе это по душе.

Арлен ничего не сказала.

— Ну, скажи правду, — в скрипучем голосе Гаррисона самую малость зазвенел металл. — Тебе ведь по душе пускать пыль в глаза, показывая, на что ты способна, не так ли?

Она не ответила.

— Не так ли?

— Разумеется милый, — сказала наконец Арлен, расстегивая блузку. — Я наслаждаюсь каждой минутой этого.