— Отчего же ты не скажешь этого графине, своей госпоже?
— Донна Марианна не поверит. Донна Марианна думает о короне. Дона Жуана завлекают в западню. Нет спасения. Его поклялись убить. Белые и индейцы заключили союз, нет спасения.
— Кто же были всадники, которые ждали монаха Флорентино?
— Чужие, Лиди только видела бородатые лица и горевшие от ненависти глаза.
— О чем говорили они с монахом?
— Лиди сидела в кустах и, как дикая кошка, тихо выползла оттуда, чтобы что-то услышать, но всадники были хитрые. Флорентино махнул рукой и сказал: «Испанец явится с наступлением ночи». Тогда эти три человека подошли близко друг к другу и стали о чем-то говорить, Лиди только слышала о высокой горе и пещере, потом они начали смеяться.
— Что значит эта пещера?
— Лиди думает недоброе, они хотят завлечь туда дона Жуана: о, гора высока, а пещеры глубоки.
— Значит, ты думаешь, что они хотят завлечь туда дона Жуана? Знаешь ты пещеру?
— Лиди знает пещеру, но не отважится заглянуть туда.
— Черт побери, — пробормотал Диего, — что нам делать?
— Дон Жуан не должен выходить из замка.
— Так я побегу сообщить ему твои слова, но он не верит в такие рассказы. Ты должна идти со мной, Лиди, и сама сказать ему это.
— Дон Жуан уже ушел!
— Тогда доложу все дону Топете, который разговаривает с генералом дель Кастро в замке, он придумает что-нибудь. Ты покажешь ему дорогу в пещеру?
— Лиди покажет дорогу, но помощь придет слишком поздно: в пещере дикие звери, разбойники и убийцы.
— С каких пор ты стала бояться, краснокожая, или, может быть, ты с ними заодно?
Индианка не поняла лакея.
— Что говорит сеньор Диего? Лиди не боится, Лиди пойдет с тобой. Если в горах апачи, тогда нет опасности; но дикие звери не пощадят ни дона Топете, ни бедной Лиди, ни сеньора.
Диего улыбнулся.
— Я думаю, ты умеешь защищаться ножом и довольно храбра…
— Против диких зверей не помогают ни ножи, ни храбрость.
— Поторопимся! Может быть, мы еще застанем графа в замке. В то время как слуга маршала Испании, получившего от Луи-Наполеона командование над соединенными войсками Франции, Англии и Испании, спешил с индианкой в Гасиенду дель Кастро, дон Жуан Прим, супруг прекрасной и богатой Марианны, читал письмо, переданное ему монахом. Письмо это было, по-видимому, очень важным, потому что граф Рейс, не говоря никому ни слова, приказал конюхам генерала дель Кастро с наступлением вечера оседлать ему лошадь и держать наготове за стенами замка.
Оставшись один, Прим еще раз перечитал письмо:
«С наступлением ночи отправляйтесь, по возможности один, по дороге через Льяносы, к Орицабе. В нескольких тысячах шагов от Гасиенды дель Кастро увидите овраг, близ которого стоит черный крест, обозначающий место, где благочестивые миссионеры были убиты краснокожими. У этого креста вас ожидает влиятельный благородный мексиканец, чтобы сообщить весьма важные сведения и заключить с вами договор, благодаря которому легко будет занять Пуэблу и Мехико. Мексика доверится маршалу Приму и с радостью присоединится к Испании».
Письмо было без подписи. Гвардеец королевы, всегда склонный к приключениям, в первую минуту хотел оставить монаха, передавшего таинственное послание, в качестве заложника в Гасиенде дель Кастро. Однако это не обошлось бы без шума, и содержание письма сразу стало бы известно. Этого как раз и не хотел Прим. Он стал перебирать все возможности ночного свидания и нашел в нем столько привлекательного, что твердо решил принять приглашение. Хотя в чужой стране трудно было рассчитывать на большое число приверженцев, он все-таки надеялся на нескольких влиятельных людей, недовольных положением дел в армии.
Маршал Прим на всякий случай вооружился пистолетом и шпагой и, когда начало смеркаться, накинув длинный темно-серый плащ, незаметно вышел из замка, прошел конюшни и сел на свою вороную лошадь. Никто не сопровождал его, никто не знал, куда отправлялся граф Рейс — главнокомандующий соединенными войсками. Шталмейстер генерала дель Кастро объявил графу, что, судя по черным тучам и знойному воздуху, можно ожидать грозы; однако тот, будто не слыша предостережения, ответил, что едет отдать некоторые приказания, и поскакал по направлению к лагерю, но, отъехав на довольно значительное расстояние, повернул назад к горам.
Поднялся один из тех неприятных вихрей, которые после жарких дней часто предшествуют грозе; вороная лошадь Прима, фыркая и пригибая голову к земле, стрелой неслась по темной степи.
Граф Рейс хорошо заметил дорогу к горе Орицабе и был уверен, что скачет правильно, но теперь, в окружающем его мраке, ничего не видел в двадцати шагах от себя. Тем не менее ночь не казалась ему неприятной: маршал Прим скакал вперед, окрыленный надеждой, ради которой оставил Европу и в которой особенно утвердился после того, как Луи-Наполеон, отличив его среди многих, удостоил чести главнокомандующего. Этой воодушевлявшей его целью была корона Мексики, которую он надеялся приобрести не столько храбростью и оружием, сколько благодаря влиянию семейства своей богатой супруги.
Приехав в Мексику, он сообщил ей свои планы, и пылкая Марианна, дочь высокопоставленного генерала, выслушала их с восторгом. Она была не только душой и телом предана своему супругу, но и разделяла его честолюбие, лелея надежду получить мексиканский престол. По мнению графа Рейса и его супруги, положение президента Хуареса было весьма шатким, число же сторонников генерала дель Кастро и министра Этхеверриа достаточно велико, чтобы осуществить свои планы.
Прим считал, что предложение о сегодняшней ночной встрече исходило от противников Хуареса и республики, и потому с напряженным ожиданием мчался к назначенному месту.
Внезапно лошадь его остановилась: Прим увидел перед собой глубокий овраг. Он пустил лошадь шагом и стал осматриваться, ища глазами описанный в письме черный крест. Глухие раскаты грома следовали за ярко вспыхивавшей молнией, отдаваясь страшным грохотом в ущельях; сильный ветер колыхал высокую степную траву.
Двигаясь шагом по краю оврага, Прим при вспышке молнии узнал гору Орицабу. В пятидесяти шагах от себя он увидел несколько черных предметов, должно быть, там следовало искать черный крест. Граф Рейс расстегнул немного плащ, в который был плотно закутан, взял в руку пистолет и направил лошадь к неизвестным предметам.
Он не ошибся: через несколько минут раздался крик: «Кто тут?» Прим заметил очертание креста, а возле него человека с лошадью. Кроме него, насколько можно видеть в темноте, не было ни одного человека, но Прим для предосторожности остановил своего коня, поджидая, не появится ли кто-нибудь в высокой траве.
Человек, стоявший у креста, по-видимому, понял недоверие испанца.
— Если вы маршал Прим, граф Рейс, супруг Марианны дель Кастро, — крикнул он, — подходите смело и не бойтесь ничего. Вас ждут.
— Кто тот человек, который прислал мне таинственное письмо, и кто вы, пригласивший сюда в такую пору?
— К чему вам мое имя, маршал Прим, называйте доном Мигуэлем. Вы спрашиваете, почему я просил вас сюда в такое время? То, что я хочу сообщить вам от имени мексиканских грандов, — это измена. — Незнакомец, стоявший у черного креста, приблизился к нему на несколько шагов и прибавил почти шепотом: — Пока власть в руках Хуареса.
После этих слов маршал Испании соскочил с коня, взял его под уздцы и подошел к человеку, назвавшему себя доном Мигуэлем.
— Вы можете быть уверены, что я готов служить вам, иначе не явился бы сюда.
— Ваша храбрость, маршал, известна мексиканцам, слухи о ней распространились еще до вашего приезда, — проговорил незнакомец и поклонился.
— Отложите любезности в сторону, лучше к делу!
— Ну, хорошо, мы одни. Вы, вероятно, догадались о тайной цели нашего свидания, потому что приехали без адъютанта. Я доверенное лицо бывшего президента и его многочисленных приверженцев. Войска очень недовольны Хуаресом, и от вас зависит встать через месяц во главе Мексики.
