— Попросите сюда мою августейшую мать и герцога Риансареса. Мы хотели бы их видеть около себя.

О своем супруге Изабелла не думала — еще за несколько часов до этого он простился с ней и пошел во дворцовую капеллу. Изабелла знала, на какую помощь могла рассчитывать со стороны ничтожного Франциско де Ассизи и не чувствовала потребности видеть его около себя в час, когда ей угрожала опасность. Ее взгляд упал на ребенка, и глаза королевы наполнились слезами. Девочка, не понимая приближающейся опасности, улыбалась и тянула к ней руки. Изабелла поцеловала маленькую дочь, и ее слезы упали на вытканные золотом кружева белого платьица.

Адъютант явился с горестным известием, что королеву-мать не могли найти во всем дворце и что герцог Риансарес бежал со своими детьми.

— Бежали, все бежали! О, тогда мы окончательно погибли! — простонала, убитая горем, королева. Она вдруг увидела себя покинутой, покинутой теми, которые, как ей казалось, поддерживали ее и желали добра, которых она отличала и награждала, которые клялись ей в искренней любви и преданности.

Сраженная горем, доверчивая королева почувствовала, что лучшие струны ее сердца порвались, что вера в любовь и верность разрушена. Тем временем до ее окон все грознее долетали гневные крики подступавшей толпы. Бой превратился в отвратительную резню, выстрелы раздавались все реже и реже, их заменили неистовые вопли разнузданной черни.

— Смерть министрам! Смерть мошенникам и лицемерам! Долой Марию-Христину!

Смятение и отчаяние овладели окружающими королеву, когда они убедились, что королевские исповедники и монахиня, вместо того, чтобы утешать их, тайно скрылись.

Паула де Бевиль подошла к своей повелительнице и с мольбой протянула маленькие дрожащие руки, в ее обычно игривых глазах стоял испуг.

— Ваше величество, — прошептала она, — не медлите, не то закроется последний выход. Спасайтесь!

— Бежать, маркиза? Вы не знаете, что говорите, моя милая! Мы здесь останемся, даже если все перейдут к нашим врагам. Если вы тоже хотите нас оставить, так идите, Паула. В этот час мы столько испытали, что и это страдание нас не сломит, идите. Мы остаемся.

— В таком случае я тоже остаюсь, ваше величество, позвольте мне умереть с вами, — проговорила, рыдая, маркиза.

Изабелла обняла ее.

— Приободрись, милая Паула! Узнаем, кто желает нам добра и кто нас покидает. Действительно, этот роковой час оказал нам услугу, он показал, чьи слова, клятвы и любовь были притворны. Кажется, что все окружающее нас было фальшиво и ничтожно.

— Только не думайте обо мне этого, ваше величество. Если вы отказываетесь отступить перед натиском недовольной толпы, если твердо решились перенести страшные испытания, то и я останусь с вами и все перенесу!

Старая Марита тоже подошла к королеве, покрыла ее руки поцелуями и сказала, что с радостью готова умереть с ней.

Слова этих двух преданных женщин глубоко тронули Изабеллу. Но королеву ждало новое неприятное известие.

Адъютанты доложили, что восставшие войска разбили генерала Блазера и овладели всей Монхской долиной и улицами, ведущими из Мадрида в Кадис. Еще одна весть глубоко потрясла Изабеллу и лишила ее мужества: Валенсия и Арагонская провинция присоединились к восставшим. Ошеломленная королева отступила назад и закрыла лицо руками — теперь все погибло.

— А Мадрид? — нерешительно спросила она со слабой надеждой. Ответ на этот робкий вопрос был еще ужаснее, чем она предполагала.

Внезапно в покои королевы вбежали двое раненных, истекавших кровью офицеров дворцовой гвардии.

— Скорее! — кричали они. — Ваше величество, вы можете спастись только бегством! Разъяренная толпа напала на часовых, армия перешла на сторону бунтовщиков, а придворная гвардия умирает, пока мы здесь. — После этих слов один из офицеров упал замертво.

Между тем шум, предвещающий приближение дикой толпы, становился все отчетливее — стреляли из ружей, стучали саблями и яростно кричали. Королева чувствовала, как дрожали ее колени, она не в силах была выговорить ни слова.

Кормилица с ребенком на руках спряталась, маркиза и старая Марита опустились на колени и молились. Изабелла воздела руки к небу. Она была брошена на произвол судьбы — родственники и министры, которые ее подстрекали к насильственным мерам, убежали, предоставив ее самой себе. В эту минуту в душе бледной от волнения королевы произошел переворот, он мог бы иметь важные последствия, если бы в счастье все смертные не забывали горя и Божьего предзнаменования.

Изабелла II, королева Испании, стояла беспомощная и всеми покинутая. Через какой-нибудь час трон ее раздавят и уничтожат. Изабелла уже видела пропасть, до которой довели ее предатели, она содрогнулась, потом схватила ребенка на руки, готовясь встретить кинжалы и ружья. Большая опасность придает необыкновенную силу и смелость — Изабелла чувствовала, что ее сердце, только что готовое разорваться, вдруг остановилось, как будто совсем перестало биться.

В это время на дворцовом дворе послышался топот лошадей. Изабелла прислушалась и услышала голоса. Маркиза вскочила — она узнала эти голоса — и раздвинула портьеры. В дверях показались Серано, Прим, Топете, Олоцага и гвардейцы королевы. Их освещал пожар, начинавшийся во флигеле Марии-Христины.

Изабелла оцепенела, ей показалось, что сбываются слова ясновидящей. Она не знала, с чем пришли сюда эти господа — спасти или свергнуть. Ей показалось грубой насмешкой, что предводитель «летучей петли», Олоцага, в этот час вошел в ее покои.

Но королеве не суждено было долго сомневаться.

— Ваше величество, доверьтесь нам. Иначе все пропало! — с благородным пылом воскликнул Серано, бросаясь на колени перед Изабеллой. — Вас окружают верные слуги. Отмените приговор дону Олоцаге и позвольте нам действовать так, как мы считаем нужным!

Изабелла колебалась. С ребенком на руках стояла она перед гвардейцами, которые пришли защитить ее, и дрожала от волнения. Все бросили ее, все бежали, только эти четверо имели смелость пробиться сквозь толпу, которая пришла в неистовство, они одни отважились спасти ее.

— Дворцы министров горят, — убеждал Серано, — уже подожгли флигель вашей августейшей матери. Доверьтесь нам, обещание быть верной поддержкой вашему трону не будет пустым словом до тех пор, пока вы от нас не отвернетесь!

— Франциско! — сказала с усилием Изабелла, губы ее дрожали. — Вы виноваты в том, что это случилось, вы слишком поздно ко мне вернулись.

— Нет, не поздно. Мы защитили вас в церкви святого Антиоха, мы с радостью прольем за вас кровь, если только разрешите! — живо воскликнул Серано.

— Я считала вас в числе своих врагов и думала, что и вы меня оставили. За меня стоят генералы Рос де Олано и Орибе, они пришли вместе с вами и не сумели защитить своей королевы!

— Они увели войска по нашему приказанию, а не то уже весь Мадрид оказался бы в огне! Ваши войска на равнине разбиты, не медлите, ваше величество, и позвольте нам действовать! — настаивал Серано.

Отчаянные крики разбушевавшейся толпы слышались все ближе, уже можно было разобрать бряцание оружия и шаги людей по лестницам и коридорам.

— Смерть министрам! Смерть Марии-Христине! Выдавайте их, они прячутся за королеву!

Самые отчаянные уже ворвались в покои с обнаженным оружием, а Изабелла все еще стояла в нерешительности.

Рос де Олано и Орибе хотели удержать народ, но усилия их были напрасны, необузданная толпа ворвалась в комнату, думая тут найти ненавистных министров.

При появлении толпы Изабелла отступила назад, маркиза испуганно закричала, а старая Марита стала умолять разъяренных мужчин пощадить королеву.

Серано и три его друга обнажили шпаги и встали между бешеной толпой и беспомощной королевой.

— Ни шагу дальше! — вскричал Франциско Серано громовым голосом. — Первые, кто приблизятся, будут убиты, к королеве Испании пройдут только через наши трупы!

Минута была решительная! Гвардейцы не могли бы долго выдержать напора огромной вооруженной толпы!