Поворачиваю прямо на огонек. Верно, это купол железного дома. Но не знала, что ночью он так светится! На всякий случай снижаюсь, прохожу над фонтаном. Точно наш дом! Все вещи на своих местах. Подлетаю к воротам, нажимаю особую кнопочку на приборном щитке, и ворота открываются. Завожу байк в свободное стойло, протираю от пыли. Теперь надо доложиться хозяину, что вернулась.

Хозяна нашла в столовой. Он пил молоко и беседовал с Мартой.

— У тебя все нормально? — спросил он. — Тогда отметься у Стаса, что ты вернулась, и можно гасить иллюминацию. И скорее сюда, ужинать.

— Глупая стажерка хочет спросить…

— Да?

— Что такое иллюми…

— Иллюминация — это огни, которыми сейчас наш дом светится. Стас включил их, чтоб тебе легче было его найти.

На душе стало тепло. Обо мне помнили, меня ждали! Сбегала в аналитический центр и горячо поблагодарила Стаса за иллюминацию. А когда вернулась в столовую, хозяин достал из микроволновки и поставил передо мной горячую тарелку с мясом и картошкой. И полный стакан молока. Я чуть не расплакалась. Что же это такое? Хозяин рабыне стол накрывает.

— Завтра у тебя будет не тяжелый, но очень неприятный день. Будешь работать с Мартой, — сказал хозяин, допив свое молоко. — Опять мокрое дело, и шлем будет учить тебя нашему языку. Если все пройдет нормально, выучишь десять тысяч слов и основные правила.

— Ой. А если стажерка не выучит?

— Если не выучишь, голова будет болеть.

— Голова будет болеть по-любому, — возразила Марта, отводя глаза. — По первому разу она всегда болит. Сильно болит, чего уж там говорить.

Мне стало страшно.

— А может, стажерка сама выучит десять тысяч слов? Она будет очень стараться…

— Понимаешь, какое дело, Миу, — начинает хозяин таким тоном, будто виноват передо мной. И от этого мне становится еще страшнее. До ледяного комка в животе. — Помнишь, ты удивлялась, как Мухтар за день выучил твой язык?

Загоняем машины в ангар, снимаем шлемы, куртки и перчатки.

— А теперь, братцы-кролики, по горячим следам разбор полетов, — ледяным тоном сообщаю я.

— Шеф, а покушать? — подает голос Линда. Игнорирую вопрос и шагаю мимо двери столовой в аналитический центр.

— Сейчас нас будут слегка убивать и чуть-чуть вешать, — делает вывод Марта. Правильный вывод. Серьезные разборы мы проводим в аналитическом центре. Традиция такая. Рассаживаемся по привычным местам.

— Итак, что за цирк вы устроили утром?

— Влад, что ты злишься? Хорошо ведь вышло. Красиво и торжественно, — смущенно разводит руками Мухтар.

— Ну да, торжественно. Под свадебный марш. Клоуны! Вы бы еще цирковой парад-алле пустили! Или марш гладиаторов. Хорошо, коты не знают.

— Но ведь они действительно не знают.

— Подожди, Мухтар, — перебивает Стас. — Шеф, марш Мендельсона идеально ложится на восприятие котов. Это раз. А два — спешка. Я просто ничего другого подобрать не успел. Идея в последнюю минуту в голову пришла.

— А кто придумал палки в фольге?

— Я, — поднимает руку Марта. — Мы не нашли мечей.

— Два у тебя есть, два у меня в шкафу.

— Начальник, прости засранку. Те, что ты у меня видел — они как раз из твоего шкафа… Но их два, а надо было четыре. Ну, я схватила четыре штанги микробура, но они такие несолидные, в красно-белую полоску… Я на кухню, обернула их фольгой, в которой мы мясо запекаем… Хотела из фольги клинки изобразить, но не успела.

— Бардак!.. А меня что, трудно предупредить было?

— Влад, честно, не успели. Вы уже на посадку идете, а мы еще без парадных штанов… Но мы же знали, что ты справишься! Мы в тебя верили. Ты король импровизации.

— Клоуны, — устало повторяю я, растирая щеки ладонями. — Был план, заранее согласованный и оговоренный. Нет, надо было… Ладно, проехали. Идем дальше.

— А дальше наша рыжая авантюристка поставила на кон свою жизнь, — говорит Стас. — Честное слово, не ожидал. Уважаю!

— Когда это?

Стас пускает на экран запись со внутренней камеры наблюдения. (По случаю присутствия гостей шла запись со всех камер.)

— Миу, ты знаешь, что происходит с рабынями, которые случайно узнали чужую тайну?

— Они исчезают, папа. Но Кррина — моя подруга. Если она исчезнет по моей вине, я этого не переживу. Папа, Кррина любит тебя. Давно и безнадежно.

— Она — рабыня. Прах у моих ног.

— Мама тоже была рабыня.

Стас останавливает запись.

— Фраза "Я этого не переживу" в устах прратта — не игра слов, — говорит он. — Ее надо понимать буквально.

— Блин! — с чувством произносит Линда. — Это когда Фаррам говорил, что рабыня не переживет позора, он намекал, что ее по-тихому удавят где-нибудь в подвале?

— Да, — сухо кивает Стас.

— Когда это было? — вскидывается Марта.

— Успокойся, все живы. Он это говорил когда вручал нам Миу. Мол, если я откажусь, рабыня не переживет позора, — вспоминаю я. — Думаю, он просто хитрил. Отправил бы девочку куда-то на край света, а для всех — не пережила позора…

Некоторое время разбор полетов идет нормально. То есть, по-деловому, конструктивно и без эмоций. Пока…

— Шеф, а почему ты оставил Миу во Дворце? Ловишь момент истины? Как Владыка оценил визит?

— Не без этого, не без этого. Но есть еще две причины.

— Я вся внимание!

— Вторая причина — надо же малышке с подругами поболтать. А третья — пусть привыкает к самостоятельности. Она уже взрослая девочка. В отличие от…

Марта покраснела, закрыла лицо ладонями. Только плечи вздрагивают от сдерживаемого смеха. А с Линды — как с гуся вода.

— И что мы узнали?

— А это у Стаса спросим, — оборачиваюсь к аналитику. Наверно, зря спросил. На парня тоже хохотунчик напал. Надвинул на пол лица очки-терминал и машет руками в воздухе — файлы в виртуале перетаскивает да просматривает. Работает быстро, профессионально, но рот до ушей. Наконец, нашел, пустил видео на большой экран. Как понимаю, снято фронтальной камерой ошейника Миу. В кадре — Фаррам. Вертит в руках бильярдный шар. Голос Миу:

— Папа, они такие же, как мы. Так же едят, так же спят, так же любят друг друга. Начальники так же ругаются, девушки из-за них по ночам плачут.

— Девушки — это Линда?

— Ой! Проболталась. Пап, забудь.

— Уже забыл. Я не о ней хотел спросить, а о высоком в синей одежде без рукавов.

— Это господин Мухтар. Он хороший.

— У тебя все хорошие, — улыбнулся Фаррам. — Ты видела, как он мне этот шар передал?

— Да, пап. И кий тоже. Кий — это такая длинная прямая палка.

— А откуда он шар взял? У него же руки были пустые. И вдруг в руке появился шар… А потом из-за спины достал кий.

— Фых! Глупая рабыня не заметила.

— Постарайся узнать, как он это сделал. Хорошо?

— Хорошо, пап.

— Только не говори, что я просил.

— Ну пап, ты меня совсем за маленькую держишь. А я скоро паспорт получу!

На этом месте Стас останавливает видео, поднимает очки и разворачивается вместе с креслом. С укоризной гляжу на Мухтара.

— Мухтар, они — молодежь Но ты-то…

— А что я? Меня Стас научил.

— Клоуны! — тихо, но грозно рычу я. — В следующий раз возьму в зону контакта цирковую труппу.

— А правда, как ты это сделал? — у Линды аж глаза загорелись. Но Мухтар с гордым видом безмолствует. Зато Стас поворачивается к пульту и пускает другой видеоролик. Мухтар подходит к группе провожающих последним, и несет за спиной бильярдный кий. Остановившись, глубоко втыкает кий в песок точно за правой пяткой. А в момент передачи просто выдергивает его из песка и, передавая, рукой ловко смахивает с конца песчинки. Престидижитатор, блин! Стоп! Кажется, я от Линды заразился…

— С кием понятно. А шарик откуда? — не отстает Линда.

— Дэушка, спрашивать секрет фокуса — все равно, что спрашивать у дамы ее возраст, — сопротивляется Мухтар.