– Хочешь, я научу тебя говорить на иврите? – неожиданно спросила она.

– Давай, научи меня какому-нибудь страшному ругательству. Я скажу его в адрес того, кто придумал устаивать раз в неделю праздник для лентяев.

– Нет, я тебя научу другому выражению. Ты будешь говорить его в мой адрес, – Глория обняла его двумя руками за шею. – Скажи: «Они».

– Они – полные коз… – она быстро зажала его рот своей маленькой ладошкой, так что он почувствовал сладко-соленый вкус ее пальчиков.

– Прошу тебя, не ругайся.

– Я не ругаюсь, я философствую, хотя мне кажется, что это одно и то же.

– Скажи просто: «Они…» – улыбнулась Глория.

– Ну хорошо: «Они…»

– «Охев…»

– «Охев…»

– «Отах…»

– «Отах…»

– А теперь все вместе: «Они охев отах».

– А что это значит?

– Догадайся сам.

– Кажется, я начинаю догадываться, – сказал он, целуя влажную тонкую полоску ее почти детских губ. – Они охев отах…

Как только прошло головокружение от внезапного прилива нежности, перед Никитой со всей неизбежностью снова встал вопрос о том, где они сегодня будут ночевать.

– Слушай, а может у тебя есть какие-нибудь знакомые или родственники? – спросил он Глорию. – Помнится, ты говорила про родного папу, который на территориях воюет с арабами. Как он отнесется, если мы к нему нагрянем? Территории – это же совсем рядом.

– Ты точно с ума сошел! Ни один таксист так поздно туда не поедет.

– А у него есть машина?

– Да, маленькая Субару.

– Он мог бы приехать за нами сам.

– Нет, об этом не может быть и речи. Я не хочу ни о чем просить человека, который почти двадцать лет не вспоминал о моем существовании.

– Ты же сама говорила, что он ждет тебя в Израиле.

– Все, чем он помог, это встретил меня в аэропорту и поселил в кибуце, из которого я сбежала на второй день. Да пару раз еще пригласил к себе в гости, где выставил полной дурой перед новой семьей. Нет, о нем я даже слышать не хочу.

– В таком случае неисчерпаемый запас моих идей, кажется, иссяк…

– Возможно, мы сможем переночевать в кампусе медицинского факультета, – немного подумав о чем-то, сказала Глория, – у меня там учится троюродный брат Яша, и они с женой еще сдают экзамены.

– Боже, сколько же у тебя родственников! Впрочем, тут наверно, все считают себя родственниками, раз произошли от Адама и Евы.

– Хорошо, что ты напомнил про Адама и Еву. Сейчас уже поздно, и нам придется идти в темноте, а их кампус как раз расположен на холме, который по странному стечению обстоятельств облюбовали змеи.

– Только этого не хватало!

– Иди осторожнее и смотри себе под ноги…

С этим предупреждением Глория повела за собою нагруженного вещами Никиту по извилистой поднимающейся вверх дорожке между университетскими корпусами возможному пристанищу.

Самолетов, с опаской вглядываясь в каждый придорожный кустик на их пути, пустился в рассуждения о том, как символично, что змеи облюбовали именно медицинский факультет – ведь змеиный яд обладает множеством полезных свойств, а сама змея, обвивающая чашу с ядом, является символом врачевания.

– И самая большая польза от такого соседства, – с нервным смешком произнес он, наступив на что-то извилисто-змеинообразное, оказавшееся сухой оливковой веточкой, – что если сейчас кого-то из нас и укусят, то помощи долго ждать не придется, ведь студентов-медиков в первую очередь должны учить оказанию экстренной помощи при змеиных укусах.

Глория, преодолевающая этот путь не в первый раз, довольно улыбалась, ощущая, какое сильное впечатление произвели ее слова на обычно непоколебимое большое и сильное животное, которое она вела за собой.

Найдя в конце концов нужный корпус, что в темноте было не так-то просто, они поднялись на второй этаж и постучали в дверь с нужным номером.

Дверь распахнул высокий и худой, если не сказать тощий, темноволосый юноша, который, увидев Глорию, сразу просиял:

– Маша, ты посмотри, кто к нам зашел в гости! – не оборачиваясь, радостно прокричал он рыжеволосой девушке, с ногами расположившейся на узкой студенческой койке в глубине ярко освещенной комнаты.

– Глория, ты как здесь оказалась? Входите! – обрадовано произнесла та не вставая, так как была придавлена огромным медицинским справочником, раскрытым посередине.

Пока Яша по-братски обнимал и целовал Глорию, Никита вносил вещи в довольно большую и неплохо для студенческого общежития обставленную комнату. По дороге он рассматривал многочисленные книжные полки, где среди книг по медицине заметил Тютчева, Фета, Мандельштама, а также толстенный сборник русских народных пословиц и поговорок.

– Познакомьтесь, это Никита, – наконец высвободившись из объятий брата, представила ему своего спутника Глория.

Никита снял сумку с плеча, издалека помахал рукой Маше и горячо потряс протянутую ладонь Яши. Тот тут же выдернул руку и схватился за живот.

– Осторожней, осторожней! Мне нельзя делать никаких резких движений, – воскликнул он, отпрянув от Никиты.

Никита озадачено посмотрел на Глорию.

– Что с тобой, Яша? Ты заболел? – с тревогой в голосе спросила она готовящегося стать врачом родственника.

– Нет, я здоров, – заулыбался тот, – просто я делаю лабораторную работу.

– О чем это ты?

Тот вместо объяснений задрал майку и продемонстрировал тело, облепленное датчиками на присосках, от которых шли проводки к небольшому похожему на пейджер приборчику с разными индикаторами и лампочками.

– Я снимаю суточный график биоритмов, – гордо пояснил Яша, – и поэтому мне нельзя делать резких движений и вообще сильно волноваться.

– Это Яшкины «хвосты», – пояснила с дивана смеющаяся Маша. – Без этого у него не примут экзамены.

– У тебя «хвосты»? – удивилась Глория. – А я-то думала, у тебя одни пятерки.

– Девочка, – назидательно сказал Яша, – на медицинском факультете нельзя учиться на пятерки или на тройки. Здесь можно учиться только на последнем издыхании. Я, кажется, уже издох. Машка еще держится, но она женщина и пофигистка. И лучше не напоминайте мне про экзамены, а то я начинаю волноваться!

– Ага, – подхватила с дивана его жена, – ты еще напиши записку: «Я еще жив» – и подпишись.

Яша показал ей кулак, а затем, как будто впервые заметив сумку и чемодан у ног Никиты, воскликнул:

– А чего это вы с чемоданами? Уезжаете?

– Да, Яша, но только завтра, – принялась объяснять ситуацию Глория. – Понимаешь, нам нужно на сегодняшнюю ночь где-то остановиться.

– Жаль, что мы ничем не можем вам помочь, – словно не понимая намека Глории, невозмутимо произнес Яша. – У нас нет даже матраса, чтобы постелить на пол, хотя можно попытаться взять его у нашей соседки-американки.

– Яша, ты что, забыл, что она сегодня уехала? – недовольно перебила его Маша, укоризненно глядя на мужа.

– Ах, да, забыл. Еще эта лабораторная работа… Даже не знаю, что придумать. Может быть…

Никита не дал ему договорить.

– Да нет, ребята, спасибо. Это Глория пошутила, – решительно произнес он. – На самом деле мы уезжаем сейчас. Мы просто зашли попрощаться. Я увожу ее к морю.

– К морю! Отдыхать! – с нескрываемым восхищением воскликнул Яша, перемигиваясь с женой. – Глория, как я тебе завидую! Но нет, мне же нельзя волноваться…

– Что ты задумал? – тихим голосом спросила Глория, дернув Никиту сзади за рубашку.

– Потом объясню, – так же тихо ответил он.

– Единственная просьба, – громко обратился Никита к брату Яше и его жене.

– Какая? – насторожился Яша.

– Можно мы у вас оставим чемодан, а через неделю заберем?

– А, это пожалуйста… Кидайте вон туда за шкаф.

– А как же мои вещи? – изумленно спросила Глория.

– Возьми то, что тебе понадобится на неделю, – сказал Никита, – и положи ко мне в сумку, а я пока позвоню. Ребята, у вас есть «Желтые страницы»?

– Конечно. А куда вы направляетесь? – заинтересовался Яша, доставая с полки телефонный справочник.