– Недавно или давно?
– На прошлой неделе. Но эта женщина такая ханжа… Я подумала, что Риган сказала что-то вроде «дерьмо» или «чертов». Да-да, нечто в этом роде.
– Кстати, Шэр, ты говорила с Рэгз о религии?
Шэрон покраснела.
– Совсем чуть-чуть. Пойми, Крис, избежать этого невозможно, она задает слишком много вопросов и… – Шэрон беспомощно пожала плечами. – Это нелегко. Как мне отвечать ей и при этом умолчать о том, что лично я считаю великой ложью?
– Дай ей возможность выбора.
В дни, предшествовавшие званому ужину, Крис внимательно следила за тем, чтобы Риган исправно принимала дозы риталина. Увы, она так и не заметила улучшения в состоянии дочери. Напротив, проявились признаки постепенного ухудшения: все чаще давали о себе знать забывчивость, неаккуратность, жалобы на тошноту. Что касается тактики привлечения к себе внимания, то старые приемы не повторялись, зато проявились новые. Риган жаловалась на дурной запах в ее комнате. По настоянию дочери Крис однажды специально принюхалась, но ничего не почувствовала.
– Неужели ты ничего чувствуешь? – спросила Риган с удивленным видом.
– Ты хочешь сказать, что здесь пахнет?
– Еще как!
– И чем же, милая?
Риган сморщила нос:
– Как будто что-то подгорело.
– Неужели? – Крис снова принюхалась, на этот раз глубже втянув в себя воздух.
– Разве ты не чувствуешь?
– Да-да, теперь чувствую. Может, откроем окно и проветрим комнату?
На самом деле Крис ничего не почувствовала, однако решила не спорить с дочерью, по крайней мере до встречи с доктором. Были у нее и другие заботы. Например, приготовления к званому ужину.
Другой заботой был сценарий. Хотя она и была не прочь попробовать себя в качестве режиссера, врожденная осторожность не позволяла ей принять скороспелое решение. Между тем, агент названивал ей каждый день. Актриса сказала ему, что передала сценарий Деннингсу в надежде услышать его мнение. Хочется думать, он все-таки его прочитает, а не сжует, добавила она в шутку.
Третья проблема вызывала у Крис наибольшую озабоченность. Два ее финансовых начинания потерпели крах: покупка облигаций акционерного общества и капиталовложение в нефтяную скважину на юге Ливии.
Участие в обоих проектах было продиктовано желанием скрыть доход, который подлежал обложению непомерными налогами. Но случилось нечто худшее: скважина иссякла, а стремительно взлетевшие процентные ставки привели к массовому сбросу облигаций.
Все это вынудило ее финансового менеджера вылететь в Вашингтон. Он прибыл во вторник. Крис велела ему подготовить все бумаги и объяснения к пятнице. Наконец она решила, как ей следует действовать. В целом, менеджер счел ее решение разумным. Нахмурился он лишь тогда, когда Крис подняла вопрос о покупке «Феррари».
– Вы имеете в виду новую машину?
– Почему бы нет? Я ведь водила «Феррари» во время съемок. Возможно, если мы напишем на завод и напомним им, то они, так и быть, сделают нам скидку. Вам так не кажется?
Менеджеру так не казалось. Он откровенно выдал, что считает такую покупку неразумной.
– Но я в прошлом году заработала более восьмисот тысяч! А вы говорите мне, что я не могу купить чертову машину! Вам не кажется это смешным? Куда уходят все деньги?
Он напомнил ей, что бо́льшая часть ее денег находится в «налоговых гаванях». После чего перечислил всевозможные «утечки» ее доходов: федеральный подоходный налог, налог штата, вмененный налог на доходы, налоги на имущество, комиссионные ему самому и ее агенту, а также пресс-агенту. В совокупности они «съедали» до двадцати процентов ее доходов. Еще полтора процента шли на отчисления в Фонд деятелей киноискусства плюс расходы на модную одежду, жалованье Уилли и Карлу, а также Шэрон и смотрителю ее дома в Лос-Анджелесе, различные дорожные расходы и, наконец, ее ежемесячные личные траты.
– Вы будете в этом году сниматься еще в одном фильме?
Крис пожала плечами:
– Не знаю. А что, нужно?
– Думаю, да, наверное, нужно.
Поставив локти на колени и положив на ладони подбородок, Крис хмуро посмотрела на своего собеседника.
– А как насчет «Хонды»?
Агент ничего не ответил.
Вечером Крис попыталась избавиться от неприятных мыслей и загрузила себя делами, связанными с подготовкой к завтрашнему ужину.
– Давайте подадим карри и вместо ужина за столом устроим фуршет, – предложила она Уилли и Карлу. – Стол можно поставить в дальнем конце гостиной. Как вам моя идея?
– Хорошо, мадам, – быстро ответил Карл.
– А как вы думаете, Уилли? Свежий фруктовый салат на десерт?
– Превосходно, мадам! – ответил за жену Карл.
– Спасибо, Уилли.
Приглашенная компания была на редкость пестрой. В дополнение к Бёрку («ты хоть раз приди трезвым, черт побери!») и молодому режиссеру второй съемочной группы Крис ожидала сенатора (с супругой), астронавта с «Аполлона» (с супругой), двух иезуитов из соседнего Джорджтауна, Мэри Джо Перрин и Эллен Клири.
Мэри Джо Перрин, пухлая седовласая дама, была известным в Вашингтоне медиумом. Крис познакомилась с ней на ужине в Белом доме. Мэри Джо ей сразу понравилась. Крис опасалась встретить в ее лице особу холодную и высокомерную. «Вы совсем не такая!» – помнится, пролепетала тогда Крис. Простая и общительная, Мэри Джо оказалась полной противоположностью ее опасениям.
Эллен Клири, средних лет секретарь Госдепартамента, работала в посольстве США в Москве в то время, когда Крис совершала поездку по России. Эллен не раз приходилось вызволять Крис из щекотливых ситуаций и недоразумений, а они были обычным делом в ее поездках. Причиной, как правило, бывала откровенность рыжеволосой актрисы, привыкшей называть вещи своими именами. Крис все эти годы с симпатией вспоминала ее и, когда приехала в Вашингтон, разыскала Эллен.
– Эй, Шэр, что за священники придут?
– Пока точно не знаю. Я пригласила президента и декана колледжа. Но думаю, президент отправит кого-нибудь вместо себя. Его секретарь звонил мне сегодня утром и сказал, что его шеф, возможно, будет в отъезде.
– Кого он пришлет? – спросила Крис, стараясь не выдать своего любопытства.
– Сейчас посмотрю, – ответила Шэрон и принялась перебирать бумаги. – Так, сейчас скажу… Своего помощника. Отец Джозеф Дайер.
– Понятно.
Крис, похоже, была разочарована.
– Где Рэгз? – спросила она.
– Внизу.
– Может, тебе стоит перенести туда пишущую машинку? Как ты думаешь? Так тебе будет проще присматривать за ней, пока ты будешь печатать. Договорились? Нехорошо, что она постоянно одна.
– Кстати, неплохая идея.
– Отлично. Так и сделаем. А пока отправляйся домой, Шэр. Помедитируй. Поиграй с лошадками.
Заканчивая подготовку к званому ужину, Крис вновь поймала себя на том, что тревожится за Риган. Она попыталась смотреть телевизор, но не смогла – мысли были в другом месте. Ее не отпускало дурное предчувствие. В доме ощущалось нечто странное. Вроде тягучей тишины. Физически ощущаемой пыли.
К полуночи дом погрузился в сон. Обошлось без происшествий. В ту ночь.
Глава 4
Она встретила гостей в ярко-зеленом брючном костюме с рукавами колоколом. Туфли были удобными, под стать ее надеждам на сегодняшний вечер.
Первой прибыла женщина-медиум Мэри Джо Перрин с сыном-подростком по имени Роберт, последним – розовощекий отец Дайер. Он оказался молодым и очень маленького роста, с лукавыми глазами за стеклами очков в металлической оправе. Прямо с порога священник извинился за свое опоздание.
– Никак не мог найти подходящий галстук, – серьезным тоном заявил он.
Крис непонимающе смотрела на него, затем рассмеялась. Ее скверное настроение начало улучшаться.
Спиртное быстро сделало свое дело. Ближе к десяти часам вчера все разбрелись по гостиной, налегая на еду и ведя разговоры.
Крис наложила себе на тарелку горячее и поискала глазами миссис Перрин. Ага, вот она. На диване вместе с отцом Вагнером, деканом иезуитского колледжа. Актриса уже успела коротко поговорить с ним. У него был лысый веснушчатый череп и сухие, чопорные манеры. Крис переместилась к дивану, села на пол перед кофейным столиком и услышала, как Мэри Джо добродушно усмехнулась.