Роме захотелось курить. Взять сигарету из пачки «Мальборо», лежащей перед американцем, означало бы протянуть между ними невидимую нить взаимопонимания. Но этого Рома сейчас хотел менее всего. Поэтому он сунул руку в карман, нашел зажигалку, но сигарет там не оказалось. Тогда он полез во внутренний карман и растерянно хлопая ресницами, вынул сложенный вчетверо лист бумаги.

– Что, чистый бланк протокола о задержании ищешь? – съязвил, пуская дым в сторону, Мартынов.

Не реагируя на собеседника, Рома развернул лист и уставился в него недоумевающим взглядом.

– Метлицкий, ты сейчас похож на эскимоса, увидевшего крейсер.

Сказал, усмехнулся и осекся – от лица Метлицкого отхлынула кровь, и он стал похож скорее на мертвого эскимоса.

Андрей осторожно заглянул в лист бумаги и увидел отпечатки пальцев и ладоней.

– Приготовил материал для проведения теста «С»? – Мартынов чувствовал, что происходит неладное. – Что ты одеревенел, как истукан?

– Мартынов…

– Начал хорошо, – выждав максимально допустимую паузу, похвалил Андрей.

– Андрей…

– Это еще лучше. Впервые – по имени. Без отчества, без «зека»…

Он замолчал, потому что Метлицкий сунул ему в руки дактокарту.

Андрей осмотрел лист с двух сторон, прочитал внизу: «Метлицкий РА.», повертел перед собой и бросил на стол.

– Ты видишь что-то, чего не вижу я? – спросил он у майора.

– Андрей… У меня никогда не будет трех миллионов долларов…

Мартынов рассвирепел:

– Метлицкий, брось дурить! Ты суешь мне под нос лист со своими пальцами и загадываешь какие-то странные загадки! Я тебе говорю, что нам угрожает опасность, а ты сидишь и творишь свои мусорские заморочки! Хватит прихериваться под осененного свыше!.. Говори, я по-русски еще не отвык.

– В банке проводили экспертизу не с моими отпечатками… – Роме опять хотелось сглотнуть, но в горле стоял ком.

Мартынову захотелось встать и засветить менту в глаз.

– Рома, клянусь могилой мамы, я сейчас встану и буду бить тебя до тех пор, пока не выбью из твоей головы всю дурь, – сунув руку в карман, Мартынов извлек пузырек, купленный час назад в аптеке. Вывалил на ладонь таблетку и закинул в рот. – От счастья крыша покосилась?

– Вчера в марсельский банк ушли факсом не мои «пальцы», – упрямо и как-то подозрительно радостно повторил Рома. – Не мои, Андрей… Банкирские эксперты работали не с моими отпечатками.

– Ладно, – Мартынов решил успокоиться. – Ты прав, не твои. – Помолчав с минуту, он, почувствовав действие лекарства, опять принялся бить в ту же точку. – Черт, как я сразу не догадался, что отпечатки не твои? Придурок я, честное слово… У меня это бывает, Рома, не обращай внимания. И с чего это я решил, что ты при мне свои пальцы на бумагу откатывал? А потом отдал мне, а я факсом их в Марсель отправил… Глючит старика. Ты прав: меня любят, мне пора на покой… К бениной маме эти десять миллионов! Завтрашним рейсом убываю в Москву, а там – уснул, проснулся – и я в Нью-Йорке.

Не получив взамен никакой информации, Мартынов понял, что зря расстилался.

– Рома, – шепнул он, глядя на Метлицкого, как на недоумка. – А вот если так, по-честному… Как между братьями. Между старшим и младшим… Без идиотов… Давай откинем тот факт, что ты при мне снимал с себя отпечатки, потом мне же их передал, потом я же их в факс засовывал… Забудем это. Чью дактокарту я вчерашним днем отправил в Марсель?

– Родищева. – И Рома закрыл лицо руками…

Схватив Метлицкого за плечи так, что затрещала куртка, он оторвал его от стула и швырнул в угол палатки летнего кафе. Снеся на своем пути двух вульгарного вида девиц, стаканы с коктейлем и стулья, майор милиции врезался в вертикальную подставку и завалил на себя угол палатки.

– Я сюда сутки через океан летел! – взревел Мартынов, отрывая майора от пола. – Пять стран в иллюминатор рассматривал! – Шагнув в противоположный угол, он закинул в него Метлицкого с силой, с какой борцы сумо выбрасывают за ринг соперника. – Меня в гостинице сначала тараканы едва не обобрали, потом гульковцы чуть не пристрелили!..

Палатка подломилась вторым углом и теперь была похожа на шатер шведского короля после его бегства из-под Полтавы.

– Меня режут русские, меня режут америкашки! И теперь, когда я нашел того, кого искал, он говорит мне, что он не Мальков! – Он рывком поставил Метлицкого на ноги и впечатал в челюсть поставленный удар. – Да мне тебя убить легче, чем поверить в то, что ты вчера не свои фланцы на бумаге откатывал!!!

– Звони Гулькову!! – орал барменше администратор.

– Вызовите милицию!.. – слышались женские крики.

– И психбригаду, – спокойно добавил из обрушенного угла один из двоих молодых людей наркоманского вида. Где-то между ними, срезанными на пол вместе со столиком, Метлицкий и находился до тех пор, пока его не вытянул оттуда Мартынов.

Между тем Рома пришел в себя и приласкал американца встречным ударом. Голова Мартынова дернулась в сторону, но уже в следующую секунду он смачно ударил майора в нос. Кровь хлестнула из ноздрей милиционера, и он, яростно зарычав, бросился на Андрея. Сплетясь в клубок, напоминающий брачную пляску змей, они оба полетели в угол и выбили подставку из последнего, четвертого угла палатки. В палатке раздался треск, посыпались голубые искры, и свет померк. Дикий женский визг, перемежаемый мужским матом, треск ломающегося пластика и звон разбитой посуды…

Через минуту к этой какафонии прибавился пронзительный вой сирены. Серо-голубой «уазик» из отдела вневедомственной охраны отважно мчался к месту происшествия.

– Иди сюда, отказник! – Мартынов, сплевывая кровь, вытаскивал Метлицкого из-под палатки на улицу. – Я тебе сейчас объясню, чьи отпечатки на факсе, и чьи – в Марселе. Чтобы ты больше не заблуждался… Вот за что я терпеть не могу ментов!..

Если бы Рома не увернулся, следующий удар снес бы ему нижнюю челюсть. Тут же Андрей почувствовал, как трещит рукав его рубашки, а сам он вращается вокруг собственной оси вверх ногами. Хлопнувшись на землю, он крякнул, но тут же вскочил на ноги.

– Так чьи отпечатки? – закричал он, вкладывая всю силу в удар правой по печени Метлицкого.

– Не мои! – ответил Рома, пытаясь ногой достать противника.

– Нет твои! – Мартынов завалил майора на землю и стал выворачивать ему руку. – Твои, мент поганый!..

– Стоять! – заорали выскочившие из «уазика» сержанты, лязгая затворами. – Встать и руки на голову!

– Пошли на фуй!! – завопил Метлицкий, поворачивая к сержантам искаженное гневом лицо. – Я ему сейчас башку сверну!..

– Так кто наследник трех миллионов долларов? – хрипел Мартынов, беря руку противника на болевой прием. – Кто Артур Мальков?! Я тебе сейчас ласту оторву, если не признаешься!

– Не я!.. Родищев, мать его разтак!.. – стонал майор.

За «канатами» импровизированного ринга раздался звук, очень похожий на выстрел – сержанты потеряли терпение.

Кряхтя, Мартынов в последний раз выматерился и поднялся на ноги. По его лицу, перемешиваясь с кровью, текли ручьи пота. Не лучше выглядел и вскочивший на ноги Рома. Размазывая рукавом куртки струящуюся из носа юшку, он объяснил уже готовым применять оружие на поражение милиционерам:

– Я начальник отдела по борьбе с бандитизмом УБОП майор Метлицкий. Удостоверение в правом кармане пиджака. Возьмите и посмотрите сами, мне этот гад руку вывихнул.

Заметив недоумение коллег, Рома добавил:

– Он со мной. Наш человек. Этот… внештатный сотрудник.

Сержанты, познакомившись с удостоверением, поспешили уехать. О своеобразии и тонкостях оперативной работы они знали лишь понаслышке, и сейчас, воочию увидев, как происходит встреча оперативника с агентом, дали себе слово никогда в жизни ничем подобным не заниматься.

Минут пять они сидели молча. Метлицкий расположился на лавке, закинув назад голову, Андрей прижимал к разбитой брови платок. Одежда у обоих была разорвана и вся в следах наземной рукопашной схватки.