И само собой вышло так, что очень скоро Марго стала главной в этой маленькой команде. Малюту через месяц задержали на краже и упекли в специнтернат, а Василиса, хоть и была чуть старше, на роль лидера никоим образом не годилась. После того же случая в тамбуре, когда Маргарита неожиданно обнаружила в себе способность на решительные поступки, первенство ее практически не оспаривалось. И даже позднее, когда вернулся в бункер сбежавший из интерната Малюта, в иерархии бункера ничего не изменилось. Маргарита оказалась не только решительной, но и на редкость изобретательной атаманшей. Именно она стала распределять обязанности, упорядочила питание из общего котла, принудила мальцов на создание второго схрона и последовательную разведку канализационной сети. Ей же принадлежало авторство ряда воровских операций, когда практически на глазах у людей обряженный в фартук Малюта с деловитым выражением на лице выносил из магазина зеркало-трюмо или журнальный столик. Таким же примерно образом обстряпывали дела на рынках, когда сама Марго или Василиса заводили улыбчивые разговоры с продавцом, а тем временем юркие пацанята крали арбузы, яблоки или груши. Но если сама Марго с красавицами себя до определенного времени не ассоциировала, то на Василису пялились многие. И день, когда она пропала, безусловно, стал для них днем траура.

Собственно, произошло это на Дне города - под чахлый салют на Плотинке и неуклюжий хор голосов заезжих артистов. Народу, как обычно, набралась пропасть. Под ногами бренчали жестянки из-под пива, по ушам бил привычный мат-перемат, забившую скверик молодежь качало, как подгулявшую матросню. Увы, праздники в Екатеринбурге, будь то День города, 9 Мая или День Конституции, походили друг на дружку, как близнецы-братья. К вечеру горожане подтягивались все к той же Плотинке, трамбовались в многотысячные массы, и начиналось долгожданное «гулянье». Тонны пива заглатывались с космической быстротой, тут же проливаясь пенными разводами на окрестные дома и гаражики, а выстрелы ракетных установок сопровождались таким гвалтом и свистом, что впору было затыкать уши. Даже на открытом воздухе было не продохнуть от табачного дыма. Впрочем, «детей подземелья» весь этот бедлам вполне устраивал. Те, кто поменьше - Малек с Варькой, - под руководством Тачана промышляли сбором пивных бутылок, юркий Коржик на пару с Василисой выбирали лохов побогаче да попьянее, отводили в сторонку и избавляли от кошельков. Методика у них было отработанной. Пока Василиса строила клиенту глазки, Коржик незаметно забирал у лоха лопатник, а то и срезал бритвой барсетку. Нередко за один такой день они брали столько, сколько потом не получалось собрать за несколько месяцев. Тем, в сущности, и кормились.

В тот роковой день все обстояло примерно так же. Пока Малек с Тачаном подбирали пивную тару, Василиса с Коржиком выискивали обладателей лопатников. Вдали, где-то в районе кинотеатра «Космос», рявкнула ракетная установка и в небо устремились цветные дорожки. Увы, досмотреть салют до конца не удалось. Из орущей толпы вынырнул плачущий Коржик, опрометью бросился к Марго. Под правым глазом у паренька красовалась свежая ссадина, из разбитого носа текла кровь. Именно тогда сбивчивой скороговоркой малец сообщил, что пьяненький лох, прицепившийся к Василисе, пообещал прокатить на иномарке и даже угостить хорошим вином. Василиса легкомысленно согласилась, однако уже возле машины вдруг выяснилось, что клиент абсолютно трезв. Более того - из иномарки выскочил еще один мужичок, который и бросился помогать приятелю. В дело встрял Коржик, но с ним церемониться вовсе не стали - двинули по затылку, добавили в рыло, а когда он поднялся с земли, машины уже и след простыл.

Времени с тех пор прошло немало, и первоначальные поиски Василисы результатов не дали, если не считать того, что привлекли к ним внимание Шуши. Тем не менее о Василисе Марго не забывала. И когда в бункере объявился Стас - сильный, обаятельный, с загадочной усмешкой на губах, она почти сразу решила, что главного ему не скажет. Не скажет по той простой причине, что Стасу тоже нужны были те двое из иномарки, и, может быть, впервые Марго захотелось ощутить себя по-настоящему сильной, способной преподнести понравившемуся мужчине некое подобие подарка.

Дело в том, что вдвоем с Коржиком они продолжали свое маленькое расследование. Именно Коржик видел тех двоих, запомнил, как выглядело авто, потому и рыскал по городу, выцеливая старых знакомцев, пытаясь угадать в потоке машин нужную марку.

Кто ищет, тот всегда найдет, - вот и Коржику в конце концов повезло. Около полутора месяцев назад, отираясь возле казино «Стрелец», он вдруг увидел выходящего из зала мужчину - того самого, что изображал пьяного лоха. Минутой позже мужчина сел в знакомую иномарку и покатил в неизвестном направлении. Однако и Коржик не растерялся. Догнал отходящий троллейбус, влез по лесенке на крышу и некоторое время преследовал похитителя. Получилось довольно удачно, маршруты их долгое время не расходились, а в бесконечных городских пробках иномарка ненамного опередила троллейбус. Таким образом, Коржик не только запомнил номер машины, но сумел и выявить второе посещаемое похитителем место. Некая контора под сырным названием «Гауда». Еще Коржик рассказал, как подобострастно прощался с мужчиной смотритель «Стрельца». Ясно было, что в развлекательном заведении похититель появился не впервые, и именно за этими двумя точками Марго на пару с Коржиком начали вести скрытое наблюдение.

Пожалуй, не случись встречи Коржика возле парадного входа «Стрельца», Марго бы рассказала обо всем Стасу. Но роковая встреча приключилась, и свой рассказ об исчезнувшей подруге, о Дне города и двух похитителях на иномарке она отложила на потом.

От каждого попадания деревянный щит вздрагивал и гудел. Точь-в-точь как огромный барабан. Зэф бездумно опускал руку в ящик с ножами и размеренными движениями метал в цель. Ножи ложились ровно, мало-помалу образуя подобие окружности. Зэф и сам не знал, что именно он «рисует», - подобное занятие помогало ему развеяться. С хрусткими ударами лезвий из него словно выходила злая энергия, а внутренняя пружина виток за витком расправлялась, высвобождая дыхание, снижая ощущение тяжести, что вот уже несколько лет как поселилась в нижней части затылка. Ножи кончились, и последними взмахами Зэф вогнал в центр круга несколько шипастых сянрикенов и на том успокоился.

Когда-то подобные занятия увлекали его чрезвычайно. Не меньше чем уроки карате и самбо. Вероятно, в годы юношеского становления, когда сердце ожесточено обидами, а в заветной тетрадке покоится длиннющий список всех тех, кто когда-либо нанес оскорбление, без подобного тренажа попросту не обойтись. Возможно, высоколобым и сытым трудно понять, для чего и по какой такой причине на двенадцатираундовые состязания по боксу набивается такая прорва народа, но сам Зэф понял давным-давно: люди только именовали себя гуманоидами, оставаясь по сути своей зубастыми хищниками. Сильные выбирались наверх, расталкивая слабых, последние трусливо подставляли хребты и покорно делились последним. Ничего иного эта жизнь предложить не могла. Ничего иного он от нее и не ждал.

Детство Зэфа прошло в подвале и сырости. Главным чувством было чувство голода и страха, и, наблюдая, как ежевечерне мать приводит в грязную комнатку очередного клиента, маленький Зэф все более проникался убеждением, что любовь - еще одна большая ложь. Люди и здесь блефовали, обычную похоть прикрывая узорчатым шелком. Собственного отца Зэф не знал, а во дворе и в школе его, тщедушного, вечно недоедающего, с легкостью побивали даже самые слабосильные мальчишки. Девочки не стеснялись тыкать в него кулачками, обзывали дистрофиком, а учителя при одном приближении бедно одетого паренька брезгливо морщили носы и отворачивали головы. Мир отторгал Зэфа, и он воспринимал это как должное. Просто потому, что иной жизни не знал, а значит, не мог и с чем-либо сравнивать свою собственную.