При этих словах моего собеседника в моей памяти возникли картины прошлого – утра шестого августа 1945 года. Хиросима… Суровый, печальный город. Мертвящий пепел. Черные, обугленные тела детей, искаженные в ужасе лица сгоревших в огне стариков. Встала перед моими глазами скорбная статуя детей, высящаяся на площади в Хиросиме. На треножном эллипсообразном постаменте – хрупкая детская фигурка со вскинутыми вверх руками, вдохновенно несущими бумажного журавля с расправленными крыльями. Монумент воздвигнут японскими детьми в эпицентре трагического взрыва в память о девочке, скончавшейся в муках лучевой болезни. Фигурка юной японки, в которую атомная радиация вдохнула смерть, стала символом надежды нового поколения Японии на воцарение покоя и мира на земле. Людоедский характер атомного взрыва в Хиросиме во всей своей преступности обнажается уже в том, что наибольшее число жертв из 260 тысяч было не среди молодежи и людей среднего возраста, как это бывает в любой войне, а среди детей старше десяти лет. Уже один этот факт раскрывает вопиющую, антигуманную сущность атомного безумия американского милитаризма и не оставляет камня на камне от всяких попыток оправдать этот акт каннибализма.

Встал перед моими глазами городской госпиталь жертв атомного взрыва в Нагасаки, где тремя днями позже трагедии Хиросимы, девятого августа, американские летчики хладнокровно повторили атомный кошмар, в котором сгорели десятки тысяч мирных жителей, а огромный город превращен в руины. Трудно было не понять яростное негодование людей, пораженных лучевым недугом, против жестокостей и варварского произвола чужеземцев, досаду на собственную обреченность, возмущение против судьбы… Воскресли в сознании строки Фукугава Мунэтоси в его стихе «Хиросима»:

Промелькнули в памяти прочитанные когда-то строки английского поэта XVII века Джона Донна: «Нет человека, который был бы, как остров, сам по себе; каждый человек есть часть материка, часть суши; и если волной смоет в море береговой утес, меньше станет Европа, и также если смоет край мыса или разрушит дом твой или друга твоего, смерть каждого человека умаляет и меня; ибо я один со всем человечеством; а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол, он звонит по тебе».

И будто снова слышу взволнованный голос немолодого японского врача, который в роковой августовский день оказался в зоне облучения, поражен тяжким недугом, но дал обет не покидать больничной лаборатории и посвятил себя исследованию средств исцеления от атомного отравления. Его живые, горящие глаза на бледном, пергаментном лице выражали неистовство ученого, неистребимую самоотверженность, несгибаемость духа. Трагизм положения усиливался и оттого, что «никто не собирался оказывать жертвам взрыва какую-либо помощь, и, таким образом, лечение последствий всецело легло на плечи самих пострадавших».[21] Но могли ли больные лейкемией и апластической анемией, которым требуется производить переливание крови через день, позволить себе затрачивать на это около десяти тысяч иен? В феврале 1962 года пострадавшие от последствий взрыва американских атомных бомб Хиросимы и Нагасаки обратились с требованием к правительству и обеим палатам парламента Японии об оказании помощи жертвам и выделении средств на лечение. Требование было передано представителями демократических организаций префектур Хиросима, Нагасаки, Нагано и других районов страны. По сообщению представителя Всеяпонского совета по запрещению атомного и водородного оружия Сиро Итимура, в Японии от последствий взрыва атомных бомб страдает свыше четырехсот тысяч человек, большинству которых не оказывается никакой помощи.

Утром 6 мая 1962 года, когда автор этих строк находился в Хиросиме, у подножья памятника погибшим от американской атомной бомбы в луже крови был найден 73-летний Сэйити Мацусима – один из тех, кто пострадал от последствий атомной бомбардировки Соединенными Штатами этого города, кто до сих пор вынужден переносить тяжелые страдания от лучевой болезни. Пациент госпиталя лучевых болезней Мацусима, как сообщало агентство Киодо цусин, совершил самоубийство в знак протеста против возобновления Соединенными Штатами испытаний ядерного оружия в Тихом океане. В своем завещании Мацусима, у которого в Хиросиме во время бомбардировки погибла жена, требовал прекратить испытания ядерного оружия и подчеркивал, что своей смертью он хочет ускорить достижение соглашения о полном запрещении этого оружия и его испытаний.

Решительный протест японской общественности ежедневно звучит на различных митингах и демонстрациях, проходящих в стране, в передачах японского радио и телевидения, на страницах газет. Ученый-философ Осаму Хисано, профессор университета Гакусюин, в статье, опубликованной в газете «Асахи», призывал «еще более сплотить силы и найти способ их выражения в действии для того, чтобы полностью уничтожить атомное и термоядерное оружие». Гневно осуждая решение президента Кеннеди, давшего указание провести ядерные испытания вопреки воле миллиардов людей, Хисано писал: «Мы должны во что бы то ни стало прекратить ядерную гонку и поставить атомные и водородные бомбы вне закона. Мы хотим полного уничтожения этих бомб». В эти же дни газета «Хоккайдо симбун» в своей редакционной статье призывала руководителей США и Англии «безотлагательно внять голосу общественного мнения всего мира и прекратить ядерные испытания».

«Хоккайдо симбун», подвергая резкой критике позицию западных держав на переговорах по разоружению, называла ее «логикой, поставленной вверх ногами». Нет ничего опаснее для будущности мира, чем эта «логика», которая игнорирует сущность международного кризиса, пишет она. Без уничтожения порочного круга ядерного вооружения нельзя достичь конкретных результатов в переговорах о разоружении. Останавливаясь на итогах последних переговоров руководящих деятелей США и Англии, газета заявляет, что «оба руководителя пошли на поводу политики „с позиции силы“. Однако, указывает она, решение вопросов превосходства системы Запада над системой Востока при помощи силы при настоящем положении означало бы взаимное уничтожение. В одной из японских газет 7 мая 1962 года была опубликована примечательная карикатура. На ней изображен контролер-японец, проверяющий выловленную рыбаками свежую рыбу на радиоактивность. Над головой контролера с территории, окруженной колючей проволокой с надписью „вход воспрещен“, вылетают черные американские самолеты – носители ядерного оружия. Эта карикатура весьма красочно выражает самую суть положения, в котором оказалась Япония по вине своих правящих кругов.

Неделю спустя командующий военно-воздушными силами США на Тихом океане генерал О'Доннел заявил корреспондентам, встретившим его в Австралии, что «США имеют вооруженные ядерным оружием самолеты на всех военных базах в Тихом океане, включая Японию, Корею, Окинаву и Филиппины». Это откровенное заявление генерала, лучше других знающего, что носят и чего не носят находящиеся под его командованием самолеты, поставило в затруднительное положение не только руководителей США, но и правящие круги Японии. До сих пор члены японского кабинета, когда им начинали приводить примеры посадки в Японии американских самолетов – носителей ядерного оружия, обычно ссылались на статью о «предварительных консультациях», содержащуюся в договоре о военном союзе Японии с США. По этой статье, утверждали они, США, перед тем как ввозить в Японию ядерное оружие, должны «проконсультироваться» с японским правительством, а поскольку-де мы возражаем, то ввоз такого оружия абсолютно невозможен.

Американский генерал своим заявлением показал истинную цену призрачным «предварительным консультациям». От его заявления поспешил уклончиво отмежеваться госдепартамент США, а министр иностранных дел Японии того времени Косака заверял депутатов японского парламента, что у генерала «неправильная информация».