Яростная контратака 1-го батальона 69-го панцер-гренадерского полка Ланга вышвырнула американцев с высоты 290. Отлеживающиеся под жутким ливнем к востоку от реки Меджерда колдстримцы получили приказ снова отбить высоту. Непрерывно проклиная неумелых американцев, гвардейцы совершили 12-мильный марш и вскоре появились на поле боя. Они прибыли уже в сумерках и были встречены сильнейшим ветром и дождем. В ночь накануне Рождества они опять атаковали высоту. Выйдя на старую позицию, колдстримцы попытались штурмовать Джебель-эль-Рар, но были остановлены шквальным огнем немцев. Рота алжирских стрелков, присланная на помощь и размещенная на северном склоне горы, была уничтожена немецкими танками.

Новая атака танков, которой командовал полковник Хофманн, окончательно выкинула атакующих с Weichnachtsberg (Рождественской высоты), как ее называли немцы, несмотря на упорное сопротивление американцев. Колдстримцы, почти окруженные, двинулись назад под прикрытием двух рот 3-го батальона гренадерского полка. Отступив к Меджезу, они подсчитали, что потеряли 178 офицеров и солдат. 18-я полковая боевая группа понесла еще более тяжелые потери: 9 офицеров и 347 солдат были убиты или попали в плен.

Эта серия неудач привела к тому, что 5-й батальон Нортгемптонского полка остался в одиночестве. Батальон совершил тяжелый переход по окутанным туманом холмам, чтобы захватить ущелье Тебурба. После провала попыток захватить Джебель-эль-Амер Оллфри приказал прекратить на двое суток все атаки. Патрульные группы и самолеты предпринимали отчаянные усилия, чтобы установить контакт с нортгемптонцами, однако этому помешал упрямый мул, который разбил вьюк с рацией. Поэтому батальон так и не узнал, что американцы не наступают с Джебель-эль-Амер, как предполагалось. Накануне Рождества подполковник Кук, слыша, что грохот артиллерийской канонады не приближается, проявил благоразумие и повернул назад. После жестокой стычки с неприятелем нортгемптонцы пробились назад и вскоре столкнулись с ротой Восточно-Суррейского полка, посланной вслед за ними 2 дня назад.

Тем временем на Рождество Эйзенхауэр посетил штаб Оллфри. Он увидел, как четверо солдат безуспешно пытаются вытащить мотоцикл, увязший в дорожной грязи. Этот случай убедил его, что атаки в столь скверную погоду не будут иметь ни малейшего шанса на успех. Наступление на Тунис было приостановлено до особого распоряжения.

Андерсон был крайне разочарован таким поворотом событий. Однако молодой солдат, лежавший в немецком госпитале в Тунисе, довольно оптимистично заявил фон Арниму, что нет смысла отправлять его в итальянский лагерь военнопленных, так как англичане займут город к Рождеству. "Я не думаю, что ваши будут здесь так скоро", - возразил фон Арним. Кровопролитные бои вокруг Джебель-эль-Амера показали, что его уверенность была вполне обоснованной.

Под Рождество в Алжире был убит адмирал Дарлан, что поставило перед Марком Кларком две срочные проблемы: первая - кто займет место Дарлана на посту главы французской администрации в Северной Африке; вторая - как избежать возможных последствий действий властей Оси, при этом не потревожив французов. На всякий случай все войска союзников в Алжире немедленно были приведены в состояние повышенной готовности.

Получив это чрезвычайное сообщение, Эйзенхауэр срочно вернулся в Алжир. Он немедленно "раздал несколько ободряющих подзатыльников" и с согласия президента Рузвельта убедил Жиро занять пост французского верховного комиссара в Северной Африке.

Кларк писал, что смерть Дарлана "выпустила пар из перегретого котла", потому что американцы относились к адмиралу с подозрением, да и англичане немногим лучше. "Это может вызвать большие сложности, но лично я думаю, что все устроилось к лучшему", - заметил Андерсон. В свою очередь Дарлан также не строил иллюзий в отношении союзников. Он полагал, что вскоре англичане сместят его и заменят де Голлем.

Большинство командиров союзников облачились в парадные мундиры, чтобы почтить память Дарлана. Адмирал Каннингхэм стоял рядом с Эйзенхауэром, а Жиро преклонил колени перед гробом и даже "смахнул слезу". "Все крестились, обмакивали пальцы в святую воду и брызгали на гроб. Я толкнул Айка и сказал: "Выйди вперед". Он ответил: "Не могу". Наконец он макнул руку в чашу со святой водой, все-таки не стал креститься, но брызнул на гроб", вспоминает Каннингхэм.

Дарлан очень вовремя ушел с политической сцены. Его убийцу 20-летнего местного уроженца Фернана Боннера поспешно расстреляли. Это стало единственным светлым пятном в черном для союзников декабре. Они потерпели серию поражений, завершившуюся бойней на холме "Долгая стоянка". Отношения между ними снова осложнились. В штабе операции американцы и англичане словно начали разговаривать на разных языках. Генерал-лейтенант Брэдли, прибывший в Северную Африку в феврале 1943 года, пишет: "Я потратил чертовски много времени, чтобы понять МакКрири (начальника штаба Александера)". Он заметил, что англичане обращаются с американцами, как с бедными родственниками из провинции.

Впрочем, англичане не стали предаваться унынию и постарались восстановить привычную атмосферу превосходства. Бригадный генерал Джекоб писал: "В американской армии царит привычка хвалить друг друга. В случае любой неудачи тут же обвиняют Лондон". Алан Брук отметил, что рапорт Джекоба выставляет штаб Эйзенхауэра в крайне неблагоприятном свете из-за царящих там хаоса и дилетантизма. "Мне вообще не нравится положение в Тунисе", - добавил он.

Начал беспокоиться и Черчилль. Задержка Эйзенхауэра на севере "вызвала у меня тревогу за судьбу 1-й Армии", - сказал он. Бригадный генерал Пол М. Робинетт (который в январе 1943 года принял Боевое командование В 1-й танковой дивизии у Лансфорда Оливера) хотел использовать все силы и средства для решающего рывка к Тунису. Попытки атаковать в расходящихся направлениях приводили к распылению скудных ресурсов. В этом случае лишь чудо могло принести быстрый и решительный результат. Дулитл, который был уверен, что в руках его летчиков находится ключ к успеху, предлагал: "Давайте бросим пустые мечтания, плюнем на нашу поганую организацию и попытаемся на день забыть попытки выиграть Тунисскую войну. Вспомним, что могут дать воздушные силы при правильной организации и применении".

В далекой перспективе союзники намеревались выиграть гонку по доставке снабжения, но для этого следовало справиться с насущными проблемами и последствиями неудач. "Пополз слух, что потоплен "Штратхаллан", спасено 400 медицинских сестер, но все оборудование госпиталя и часть почты пошли на дно", - пишет 24 декабря подполковник Ширли Смит, офицер британской медицинской службы.

17-й полк полевой артиллерии направлялся в Бон на борту транспорта "Камерония", однако судно получило попадание авиаторпедой. Лейтенант Ройл вспоминает: "Внезапно прогремел глухой взрыв, и весь корабль содрогнулся". 20 человек были убиты и еще 30 ранены. В сопровождении британского эсминца "Камерония" под проливным дождем дошла до порта Бужи и там разгрузилась. "По главной дороге неслись потоки мутной воды. Если же вы пытались свернуть с нее, то сразу погружались на несколько дюймов в грязь", - вспоминает Ройл. Артиллеристам пришлось провести несколько дней в поле в брезентовых палатках. "Я не верю, что люди могут спать в таких условиях, однако выбора не было". В Бон они попали в рождественскую ночь. "Мы сидели в тепле, слушали по радио рождественский хорал и вспоминали дом". После наступления темноты Бон пустел. "Даже бордели работали только днем", потому что по ночам, несмотря на плотный заградительный огонь, постоянно прилетали вражеские самолеты.