Центральные ворота неясно вырисовывались впереди. Человек и его дракон продолжали свой путь в форт, оставив позади разноцветные палатки и шумную толпу участников празднества. На территории форта они увидели знакомые очертания белоснежных каменных и деревянных строений, крыши, покрытые шифером и соломой, казармы для людей и драконов Второго марнерийского легиона.

Со времени их возвращения из южной империи Урдх в прошлом году во Втором марнерийском едва ли прибавилось народу, но в последнее время в нем стало явно тесно, особенно когда командир эскадрона Таррент шнырял повсюду и везде можно было наткнуться на тяжелый повелительный взгляд его темных яростных глаз.

До полуночи оставался еще час, но в Драконьем доме раздавался громоподобный храп счастливых вивернов. Они вкушали сон, ублажив себя хорошей едой и обилием пива.

Дракониры из Сто девятого тем не менее не спали; они припозднились, занятые полировкой нагрудной брони и пряжек, рукоятей и шлемов, значков и пуговиц — всего, что входило в снаряжение боевого дракона и его драконира. На следующее утро в части был объявлен парад. После прибытия командира Дигаля Таррента в части состоялось столько парадов, что Дракониры даже прекратили жаловаться. Это был противный, но неизбежный и принятый всеми факт их жизни.

Когда они работали все вместе, разговор был по крайней мере оживленным. Они тщательно анализировали каждый из прошедших поединков и предсказывали результаты следующих. Сейчас разговор коснулся новой темы: прошел слух, что в Холмы Кохона пошлют большой патруль, чтобы выследить бандитов, которые мучают местное население Черной горы и Высокого озера.

— Кохон? — фыркнул Свейн из Ривинанта, самый рослый и сильный из дракониров Сто девятого. — Я уж лучше остался бы здесь, чем бродить по тем холмам. Делать нечего, за девицами не побегаешь, никакого пива и никаких удовольствий.

— Ты даешь, Свейн, — проворчал Релкин. — У нас у всех одна и та же барачная лихорадка, пока мы сидим здесь. Разве ты видел что-нибудь, кроме бараков, с тех пор как мы вернулись из Урдха?

— Не упоминай при мне это жуткое место, — сказал Томас Черный Глаз.

Релкин разделял его чувства. Дракон Томаса Чам только недавно вернулся на действительную службу после ранений, которые получил в кампании против Урдха. Да и у самого Релкина было столько воспоминании об этой южной территории, что их хватило бы на целую жизнь. Он помнил девушку-аристократку, которая подарила ему свою любовь. Но, помимо этих милых сердцу минут, были и ужасные картины, представшие перед его взором, когда они с Базилом сражались в карьере под храмом змееподобного бога Сипхиса в древнем Дзу. В тот день они насмотрелись такого, что останется в их памяти до конца жизни. Релкин не строил планов возвращения на эту древнюю, «орошаемую родником землю» в ближайшее время.

— Не все так уж плохо, — сказал Джак, который ухаживал за молодым медношкурым по имени Расп. — Мне кажется, что вы, ребята, говорите только о том, что когда-то происходило с вами.

— Заткнись, Джак, — крикнул Свейн.

— Угу, — согласился Моно, который, как и Релкин, был в их части старослужащим. Моно пожизненно придется носить шрамы, полученные в Урдхе, как и старине Чектору, его дракону-тяжеловесу.

Но в Сто девятом появилось много новых лиц. Потери во время тяжелой осады громадного города были велики. Драконов и дракониров убивали, калечили, увечили и теряли во всех легионах.

Среди новичков был стройный темноволосый юноша с добрыми карими глазами. Его звали Мануэль, ему было восемнадцать лет, и он не очень вписывался в основную группу, где большинство были сиротами. Он вырос в семье военного, успел побывать в городе Марнери и во многих фортах Кенора. Его отец ушел в отставку в чине капитана.

После того как юноша выразил желание служить в частях драконов, он прошел специальную подготовку, чтобы стать дракониром у громадного дикого Пурпурно-Зеленого дракона с Кривой горы, который сражался в Сто девятом, потому что его крылья были искалечены во время плена в злом городе Туммуз Оргмеине.

Будучи старшим по возрасту и самым образованным, Мануэль стал неофициальным лидером новых дракониров.

— Вы, ребята, не замечаете этого, но Джак прав. Вы говорите об Урдхе слишком много. Лично я вас за это не осуждаю… — На лице Мануэля появилась ленивая улыбка, которая раздражала Свейна.

— Хорошо сказано, Мануэль, — заговорил Брайон, золотоволосый новичок из Сеанта, который ухаживал за Альсеброй, шелковисто-зеленой бездетной драконихой.

— Это уж точно, — согласился Хальм из Орса. Его подопечным был Антер, легко возбудимый зеленый дракон из Аубинаса.

— Понятно? — сказал Джак.

— Да ладно, тебя там не было. А мы это все повидали, — ответил ему Свейн.

— А я вот слышал, как ты говорил, что Селпелангум был просто пустячком. — Джак знал, как уколоть Свейна.

— Конечно, как только Свейн зальет в себя пива, всегда об этом слышим! — задохнулся от смеха Хальм.

Заговорил Релкин, и остальные стихли. Его уважали все до единого.

— Селпелангум был не самой плохой битвой, из тех, что нам выпадали, — заявил он, — но она мне не по душе. Плохо, когда люди атакуют драконов, как там.

— Чертовы урдхи, их мозги работают хуже, чем у бесов, — пробормотал Свейн.

— Не важно, что у них за мозги, но они были бравыми ребятами, — уточнил Релкин. — Вот их руководители на редкость безмозглы.

— Ладно, нам надоело это слушать, — забрюзжал Хальм.

— А я и стараюсь говорить не слишком много. Но что вы хотите от тех, кто там побывал? Это вполне нормально.

— Вновь перед нами святой Релкин? — Свейн подмигнул Томасу Черному Глазу.

— Но ведь это правда. Релкин никогда много не говорит о прошлом. — Моно обычно поддерживал Релкина.

— Мне бы хотелось на сегодня прекратить эти споры. — В голосе Релкина прозвучал металл, и он сменил тему. — Брайон говорил, он слышал что-то определенное о Кохоне, а потом мы вновь начали спорить о прошлогодних событиях. Так что ты об этом слышал?

— Генерал Веган выбрал Шестьдесят шестой эскадрон, они отправятся вместе с Шестым полком. А мы остаемся здесь.

— Шестьдесят шестой? Им всегда везет, — подтвердил Моно. — Клянусь жизнью, уж очень утомительно торчать здесь все время. Особенно с командиром эскадрона за спиной. Каждый день шагистика, а теперь еще надо полировать все это железо. Если бы мы отправились в Кохон, то, по крайней мере, он не заставил бы нас так много этим заниматься.

— Да, Моно прав, — согласился Хальм из Орса.

— Не думаю, Моно, — возразил Джак. — Командир эскадрона может захотеть, чтобы мы одновременно маршировали и занимались полировкой.

— Да, этого хватит, чтобы заставить тебя пожалеть о генерале Пэксоне, — сказал Моно.

— Да, конечно, старина Пэкс всегда любил боевых драконов Сто девятого, — подтвердил Томас Черный Глаз.

— Помнишь, как он пришел в зернохранилище в Урдхе? — спросил Свейн.

— Господи, опять за старое, — вздохнул кто-то.

— Хватит, Свейн! — раздалось несколько голосов.

— В самом деле, клянусь потом Матери, вы, парни, слишком уж горячитесь по любому поводу.

— Во всяком случае, прекратите шуметь. Откуда Брайон узнал эти новости? И как случилось, что он один их знает? — удивился Томас Черный Глаз.

— Угу, — поддержал Свейн, — откуда мы знаем, что он все правильно понял. Всем известно, что парни из Лукула славятся своей глупостью.

— А что, парни из Ривинанта отличаются от них? — парировал Моно. — Ривинант ведь тоже находится в долине Лукула.

— Тоже скажешь! Они совсем другие. Парни из Ривинанта умные, головастые и мудрые. Глядите на меня!

— Да уж, то-то и плохо, что нам приходится это делать, — заметил Томас Черный Глаз.

— Свейн велик, но его рот еще больше, — добавил Джак.

— Ага! Не хочешь ли ты попытаться заткнуть мне его, Джак?

Ростом Джак был чуть не вдвое меньше, чем Свейн.