Ведьмы пытались воскресить мертвеца. Комната была наполнена неприятным запахом паленых волос и дыма от дров. На решетке горел костер, хотя в комнате было и без того необычайно жарко. На столе Лессис из Вальмеса готовила два небольших пучка из трав и веточек, плотно заворачивая каждый в листья фрипуры. В одном был морской остролист, дикая морковь и трава парис. Другой содержал шалфей, мандрагору и тинкерфойл. Ведьма связывала их алой шелковой нитью и читала нараспев отрывки из Биррака. На столе перед ней лежала открытая книга древних заклинаний, которой она руководствовалась в своей ворожбе.
Серая Леди посмотрела на вошедших в комнату, но не отвлеклась от чтения. Она знала все разделы этого канона лучше, чем свои пять пальцев. Послушницы, ожидающие в темном углу около дверей, поклонились Королеве Мышей, которая поблагодарила их легким поклоном и уселась рядом с Лессис за массивный старинный стол. Воздух в комнате был затхлым и горячим. На соломенном тюфяке, брошенном на голый каменный пол, без сознания лежала Лагдален из Тарчо. Она так и не проснулась после заклинаний, которые должны были бы вывести ее сознание из мозга орла.
Ворожба пошла тогда вкривь и вкось. Это было сложное заклинание со многими разделами, и тот, кто его совершал, всегда приходил в состояние глубокой усталости и сильного изнурения. В чем бы ни крылась причина, что-то было пропущено. Возможно, был плохо рассчитан объем заклинания. Возможно, некоторые фразы были произнесены или чересчур медленно, или чересчур быстро.
Лессис обвиняла себя. Но справедливости ради, надо признать, что они были на грани срыва. Время, проведенное внутри этих крошечных животных, было слишком долгим. Глубокая усталость, скопившаяся в ее организме, вынудила ее проспать две полных ночи и целый день. Даже Рибела была вынуждена спать целую ночь.
Лессис хорошо знала, что для Лагдален, простой женщины, а не Великой Ведьмы, все перипетии переселения в другое существо проходили намного тяжелее, чем для ведьм. Это был первый опыт молодой женщины, и она не контролировала заклинание полностью. Бессилие в подобном положении было самым страшным испытанием. Особенно тяжело было разделять ощущения орла. Мысли крупного крылатого хищника были странными, с точки зрения человека. Он был одержим выслеживанием мельчайших движений, улавливаемых его зрением, которое способно было одним взглядом охватить все окрестности. Кроме того, он испытывал постоянную тоску по теплому мясу, которое можно рвать на части и глотать. Лапы орла существовали для того, чтобы хватать добычу и терзать ее. Подобное сосуществование разрушительно подействовало на сознание Лагдален. Лессис была уверена, что именно это сыграло главную роль. В конечном итоге заклинания все-таки подействовали на Лагдален. Во время чародейства, когда ее пытались освободить от орла, она напряглась, как будто бы не хотела расставаться с чужим телом.
Медленно, мучительно медленно, она покидала мозг Куики. Это был изматывающий процесс для Лессис. Затем нить, связывающая ее с молодой женщиной, оборвалась, и теперь Лагдален не просыпалась.
Пока испуганные ведьмы пытались вновь восстановить власть над заклинанием, Куика отпраздновал снятие чар победным клекотом. Он забил своими громадными крыльями и, как только кто-то открыл дверь на балкон, взмыл в небо, утонув в ночи. Там он парил, бросая вызов всему окружающему миру в течение часа, пока наконец не исчез на западе.
Но Лагдален не открывала глаз, и сегодня шел уже третий день, как она лежала бездыханной. Случайный тихий стон был единственным проявлением теплящейся жизни.
Рибела откинулась на стуле. Ее тело все еще было онемевшим и болело после всех этих недель, проведенных без движения. Боль прорезала время от времени низ спины, поэтому ведьма двигалась с осторожностью. Сев, она ждала с закрытыми глазами, сжав руки на коленях, пока Лессис закончит свою работу.
Два пучка были готовы. Лессис смежила глаза и медленно глубоко вздохнула. Лучше дать мозгу отдохнуть после такого усилия. Три тысячи строчек, шесть томов, и все это сделано совершенно по ритму и с нужными модуляциями голоса. На это потребовалась бездна энергии.
— У меня хорошие новости, — сказала Рибела в тот самый момент, когда Лессис открыла глаза.
Лессис успокоила свое дыхание:
— Это приятно слышать, сестра.
— Командующий Сеар пробился к Куджаку. Еще один крупный отряд бесов окружен и разбит в горах. Генерал Феликс полагает, что он возьмет перевал Высокий в течение следующей недели.
— Будь благословенна Мать.
— Новости из Кенора вполне успокаивающие. Победа при переправе на Оон сломила сопротивление у форта Теот. Силы спасения будут там через два-три дня.
Лессис подняла скрещенные руки вверх.
— Мы выжили, сестра. Империя Розы смогла устоять против самого сильного удара нашего врага. Теперь мы должны перехватить инициативу. Мы должны еще больше работать. Мы должны найти возможность отомстить врагу за содеянное.
Рибела быстро взглянула на Лессис. В ней было что-то странное, какая-то необычная невнимательность, какая-то дикость, которых она в ней никогда раньше не замечала.
— У нас всегда хватало преданности делу, сестра Лессис.
— Благодарю, сестра, мне только хочется, чтобы моя преданность делу сказалась бы в лучшем исполнении нашей миссии, — глаза Лессис ясно говорили, что ведьма испытывает чувство вины. Это было недопустимо! Молодые женщины, такие как Лагдален, были солдатами Империи, как и молодые люди легионов. Они точно так же принимали на себя соответствующий риск, связанный с этой службой.
— Лессис, — Рибела наклонилась вперед, — мы одержали великую победу. Конечно, я могла бы пойти и дальше, сказав, что вы лично одержали ее.
Лессис улыбнулась, но Рибела не поняла ее. Небольшие личные привязанности — узы дружбы, любовь, — во всех этих вещах Рибела не была сильна. Рибела почувствовала критическое отношение к себе и с силой кивнула:
— Да, ты права, сестра.
Она взглянула на неподвижное тело Лагдален у огня.
— Без изменений, я вижу.
— Без изменений, но я верю, что найду ответ. Рибела взглянула на открытую книгу, лежащую перед Лессис.
— Simpkins Parasympathia? — фыркнула она. — Это устарело, когда я еще была послушницей. Зачем вам обращаться к старине Симпкинсу? Очень изворотливый старик. Не знаю, могу ли я верить чему-либо, что он написал.
— Думаю, Рибела, что ты вновь проявляешь свою нелюбовь к мужскому полу. Симпкинс был немножко диким, но он был ясновидящим и владел искусством перевоплощения так, как могут немногие. Теперь это не так широко известно, но его труд по перевоплощению является базой для всех новых работ в этой области.
Рибела вновь фыркнула, но сдержала свое желание ответить о значении труда по перевоплощению.
— Я желаю тебе успеха, сестра.
Если Лессис хочет попробовать какие-то дикие заклинания из четвертой эры, пусть она сама за это отвечает.
— Благодарю тебя, сестра.
Они обе повернули головы к двери.
В дверь вошла настоятельница Плезента, чтобы вознести молитвы над неподвижным телом Лагдален. Она делала это каждую ночь в одно и то же время. Она кивнула ведьмам, сняла с себя шаль и села подле Лагдален.
Во время молитвы Лессис и Рибелла сидели совершенно тихо. Лессис собирала все свои силы, готовя себя к главной процедуре колдовства, которое хотела совершить.
Тем временем настоятельница закончила и встала. День был долгим, и она чувствовала себя вначале немного беспокойно. Она видела, как ведьмы глядят на нее, и чувствовала их снисходительное отношение. «Бессмертные, — подумала она, — они надолго переживут меня. Какими странными могут быть их мысли!» Лессис выглядела так же, как она выглядела в те времена, когда молодая Плезента, еще младшей священнослужительницей, впервые увидела ее во плоти. Казалось, ей где-то между тридцатью пятью и пятьюдесятью пятью, у нее было крепкое тело, хорошие глаза, острый слух и достаточно сил, и все же Плезента знала, что Серой Леди было сотни лет.
