Два других оказались Погодиным и Притыкиным. У каждого висел на ремне через плечо АКВ. Мирский взял Велигорского за руку и ткнул пистолетом ему в бок.

– Ни слова, пожалуйста.

– Что вы делаете? – хрипло прошептал Велигорский. Мирский сильнее воткнул пистолет ему в бок.

– Спокойно. Ты крыса, которая грызет дырку в моем бунгало.

Они размеренными шагами подошли к грузовику, ждавшему на берегу озера. Погодин бесцеремонно затолкал Велигорского в кузов и набросил на него брезент, слегка стукнув магазином АКВ по утолщению, образованному головой полковника.

Мирский уселся за руль и посмотрел через темную полосу песка на солдат в лесу. Другая группа играла в лапту ветками и еловыми шишками; казалось, никого не интересовала машина и находившиеся в ней люди.

– Куда мы едем, товарищ генерал? – спросил Велигорский приглушенным брезентом голосом.

– Спокойно, – сказал Погодин и стволом АКВ снова уперся ему в бок.

Хаотическая и покрытая шрамами часть коридора тянулась на протяжении полумиллиона километров, лишенная воздуха и бесплодная. Планы второй высадки на поверхность были забыты; без атмосферы для этого требовалось непомерное количество топлива. Если бесплодный отрезок будет продолжаться более миллиона километров, им придется забыть о своей миссии и повернуть обратно, решил Лэньер.

– Вы думаете, дальше будет так же? – спросила Карен Фарли, садясь рядом с ним. – До бесконечности?

Лэньер покачал головой.

– Забрали же они куда-то Патрицию.

– Вы думали о колодцах? Возможно, они ушли из коридора, и мы не можем последовать за ними.

– Я думал об этом, и у меня есть предчувствие, что они не воспользовались колодцем.

– Опять стена! – объявил Хайнеман.

Они собрались в передней части кабины, Кэрролсон сидела в кресле второго пилота, а Фарли и Лэньер застряли в проходе. Лэньер как-то слишком назойливо ощущал прижатое к нему тело Карен.

Движение трубохода сквозь коридор вызывало головокружение и ассоциировалось для Лэньера с бегом по канализационной трубе. Со всех сторон мимо проносились пурпурные, коричневые и черные пятна, обнаженная грязно-бронзовая поверхность коридора. Впередсмотрящий радар постоянно подавал сигналы с полусекундными интервалами.

– Прошу занять места. Сейчас мы будем замедляться, – предупредил Хайнеман. – На этот раз разверните кресла. Радар по-прежнему направлен вперед. Замедление составит около двух десятых же…

Кэрролсон пристегнулась к креслу второго пилота, очаровательно улыбнувшись Лэньеру.

– Садитесь позади, босс, – сказала она. – Я первая заняла место.

Лэньер и Фарли пробрались мимо ящиков с оборудованием и сели рядом. Лэньер глубоко вздохнул и закрыл глаза; желание стало почти невыносимым.

– Что-то не так? – спросила Карен.

– Нет, ничего. – Он успокаивающе дотронулся до ее руки.

– Вы хорошо себя чувствуете?

Неубедительная улыбка и кивок.

– Что-то не так, Гарри. Я достаточно долго знаю вас…

– Мы будем там примерно через час, – объявил Хайнеман.

– Так в чем дело? – настаивала Карен.

Лэньер глубоко вздохнул и покраснел.

– Я не могу ничего поделать, Карен. Это безумие. Я… испытываю сексуальную потребность в течение последних двадцати часов. Это не проходит.

Она посмотрела на Гарри без всякого выражения, потом ее глаза слегка расширились.

– Вы сами спросили, черт побери, – рассердился он.

– Просто так, вообще?

– Нет.

– К кому-то конкретно?

– Да.

– Кто… или я слишком много спрашиваю?

Он ткнул пальцем в Карен, трясясь от сдавленного смеха и покраснев, как рак.

– Это так забавно?

– Н… нет, – Лэньер наконец справился с собой. – Это безумие.

– Вы никогда не интересовались мной раньше?

– Нет… Вы, конечно, привлекательны, но…

– Тогда заткнитесь.

Замедление уже началось. Карен отстегнула ремни и медленно поплыла к кабине, хватаясь за ручки кресел и багажные сетки под потолком.

– Подождите, – Лэньер попытался удержать ее. Он оглянулся, изо всех сил вывернув шею. – Карен!

Фарли висела в проходе, ведущем в кабину.

– Разбудите нас, когда мы будем у стены, – многозначительно сказала она, задвигая перегородку решительным поворотом рычага. Затем добралась обратно и оперлась коленом о его кресло.

– Простите… – начал Лэньер.

– Ничего особенного. Фарли потянула за замок молнии своего комбинезона и расстегнула ее, открыв футболку с китайским иероглифом на груди, обозначавшим «Кит» – китайское название Камня. Затем быстро сбросила комбинезон и сняла белые шелковые трусики. Лэньер потрясенно смотрел на нее.

– Могли бы сказать и раньше, – укоризненно сказала она. – Все, что мешает вам здраво рассуждать, вредит нашей миссии.

Стянув через голову футболку, она запихнула одежду в карман на спинке сиденья.

Лэньер снял комбинезон, нервно поглядывая в сторону кабины. Карен устроилась на двух соседних сиденьях; замедление трубохода создавало некоторое, хотя и искаженное, чувство направления.

– Вы никогда не включали себя в общественный список, – заметила она, беря Гарри за руку и привлекая к себе. – Уверена, что не из-за излишней застенчивости.

Лэньер с отчаянно бьющимся сердцем дотронулся до ее груди и с нежностью провел тыльной стороной ладони по ее бедрам и животу.

– Мне никогда в жизни не был нужен, кто-то до такой степени, – признался он.

Кэрролсон поднялась по лесенке в середину салона. Фарли и Лэньер уже были одеты и сидели друг напротив друга.

– Еще десять минут, и мы на месте, – невозмутимо сообщила Ленора. Она на мгновение задержала взгляд на лице Фарли, а затем повернулась к Лэньеру: – Похоже, это такая же стена, как и предыдущая, но большей высоты и с более узким проходом – сто метров – вокруг сингулярности. Мы должны сделать те же тесты, что и раньше.

– Согласна, – сказала Фарли.

– Гарри… – начала Кэрролсон, пристально глядя на него.

– Что?

– Нет, ничего.

Она спустилась по лесенке и вернулась в кабину.

– Господи, мне стыдно, – пробормотал Лэньер.

– Почему? Потому что вы человек?

– У меня есть обязательства.

– На Камне нет никого, у кого бы их не было, – улыбнулась она. – Но с тех пор как я здесь, было столько обманывания…

Он невольно усмехнулся.

– Обмана.

– Неважно. Только не говорите, что вы этого не замечали!

Он покачал головой.

– Нет, я действительно ничего не замечал. Начальник обо всем узнает последним.

– Только если у начальника закрыты глаза. Сомневаюсь, что Хоффман оставляет подобное безнаказанным.

– Ладно, значит, я… Я не знаю. Я не стыдлив, но, может, слегка наивен.

– Вы вовсе не наивны. Фарли похлопала его по руке. – И не беспокойтесь. Вы все еще начальник.

Велигорский с трудом сохранял спокойствие. Он охрип и сильно вспотел, от него плохо пахло. Мирский почти жалел полковника.

Торжественно открылся вход в библиотеку третьей камеры, и Погодин с Притыкиным поторопили пленника несколькими хорошо рассчитанными толчками своих автоматов. Мирский неторопливо шел следом.

– Так вот где вы впустую тратили свое время! – крикнул через плечо Велигорский.

– Вы никогда здесь не были? – спросил Мирский, изображая удивление. – Я все же считал вас более любопытным.

– Это бессмысленно, – заявил Велигорский. – Здесь все забито американской пропагандой. Зачем зря терять время?

Мирский громко рассмеялся – больше от злости, чем от веселья.

– Бедный вы сукин сын, – сказал он. – Те, кто построил этот космический корабль, не в большей степени американцы, чем вы и я.

Они остановились перед рядами кресел и хромированных капель.

– Если вы меня убьете, Белозерский и Языков вполне готовы продолжить дело, – сказал Велигорский.

– Я не собираюсь вас убивать. Мы нужны друг другу. Я хочу, чтобы вы сели.