– Тогда я сейчас расскажу вам о том, что знаю только я, – сказала Патрикия. Она окинула взглядом зал и затем снова обратила свой необычный взгляд к юной царице. Клеопатра поняла и кивнула.

– Это будет приватная беседа. Мы сделаем перерыв и встретимся в моих покоях.

Зал быстро очистился, и Клеопатра, бесцеремонно сбросив тяжелые одежды, накинула на плечи легкую накидку из биссоса. В сопровождении лишь двух телохранителей и сыновей Патрикии они направились в покои царицы. Их ждали подносы с перепелами и хрустальные кубки с винами из Коса. Ученая разделила трапезу с царицей, что было очень редкой привилегией.

Когда они закончили, поели сыновья, и Клеопатра с Патрикией удобно устроились на подушках в углу. Камергеры задернули вокруг них занавеси.

Тогда и только тогда Патрикия открыла крышку деревянного ящика. Там, на толстом слое пурпурного фетра – фетр из Приддена и краска из Иудеи – покоились сделанный из серебра и стекла плоский предмет размером с ладонь еще один предмет, поменьше, и нечто в форме седла с выступающими ручками.

Эти вещи были почти столь же знамениты, как сокровищница генерала Птолемея Сотера – особенно среди ученых и философов. Лишь немногие когда-либо видели их, даже ее мать и отцы.

Клеопатра разглядывала все с нескрываемым любопытством.

– Расскажите мне о них, пожалуйста, – попросила она.

– С помощью этого, – Патрикия показала на небольшой плоский предмет, – я могу измерять свойства пространства и времени. Много лет назад, когда я нашла убежище в Гипатейоне после смерти моего мужа, тамошние техники сделали мне новые батареи, и теперь это устройство снова работает.

– Они заслуживают похвалы, – сказала Клеопатра. Патрикия улыбнулась и махнула рукой, словно речь шла о чем-то несущественном.

– Философия и технология в вашем мире в некоторых отношениях не столь развиты, как в моем, хотя и очень близки. Но у вас замечательные математики и прекрасные астрономы. Моя работа далеко продвинулась.

– Да?

– А этот прибор, – Патрикия достала из ящика предмет с ручками, – говорит мне, где другие пытаются открыть проходы в наш мир, на эту Гею. Он чувствует это и сообщает мне.

– У него есть какое-либо другое предназначение? – спросила Клеопатра, осознавая, что происходящее уже недоступно ее пониманию.

– Нет. Не сейчас и не здесь.

К своему удивлению, царица вдруг поняла, что на глазах у старой жрицы выступили слезы.

– Я никогда не отказывалась от своей мечты, – сказала Патрикия. – И никогда не теряла надежды. Но я старею, моя царица, и мои чувства уже не столь остры… – Она приподнялась с кресла и вновь с глубоким вздохом опустилась в него. – Тем не менее, сейчас я уверена. Я получила верный знак от этого устройства.

– Знак чего?

– Не знаю, каким образом или где, моя царица, но в наш мир открылся проход. Это устройство ощущает его присутствие, и я тоже. Где-то на Гее, моя царица. Прежде чем я умру, я хочу найти этот проход, и увидеть, нет ли хотя бы ничтожного шанса на то, что мне удастся осуществить свою мечту…

– Проход? Что вы имеете в виду?

– Проход туда, откуда я пришла. Возможно, они снова открыли его. Или кто-то создал совершенно новый путь к звездам.

Клеопатра внезапно ощутила беспокойство. Инстинкты ста двадцати поколений Македонской Династии жили в ее крови.

– Люди вашего мира – они мирные и доброжелательные? – спросила она.

Взгляд жрицы внезапно стал далеким и туманным.

– Не знаю. Вероятно, да. Но я прошу вас, царица, помочь мне отыскать этот проход, с помощью всех средств, какие есть в вашем распоряжении…

Клеопатра нахмурилась и наклонилась вперед, чтобы лучше видеть лицо жрицы. Потом она взяла иссохшую руку Патрикии в свои.

– Принесет ли этот проход пользу нашим землям?

– Почти наверняка, – сказала Патрикия. – Я сама – лишь небольшой пример тех чудес, которые могут лежать за подобным проходом.

Клеопатра, нахмурившись, некоторое время размышляла. Ойкумену осаждало множество проблем, некоторые из которых, как уверяли ее советники, были непреодолимы – проблемы древней цивилизации, шедшей к упадку. Она не очень верила в это, но сама мысль ее пугала. Даже в век самолетов и радио должны существовать другие вещи, другие чудеса, которые могут спасти их в их нынешнем положении.

– Это короткий путь к отдаленным территориям, где мы можем расширить нашу торговлю и где можем узнать много нового?

Патрикия улыбнулась.

– Вы очень понятливы, моя царица.

– Тогда мы будем искать. Я прикажу, чтобы дружественные нам государства и империи тоже участвовали в поисках.

– Он может быть скрытым, очень маленьким, – предупредила жрица. – Возможно, это лишь пробный проход, шириной всего в человеческую руку.

– Наши поиски будут тщательными, – заверила Клеопатра. – Под вашим руководством проход будет найден.

Патрикия искоса посмотрела на нее с почти высокомерным подозрением.

– Меня долго считали выжившей из ума старухой, несмотря на эти чудеса. – Она положила руку на ящик. – Вы верите мне?

– Да, клянусь моим титулом Царицы Александрийского Египта и Македонской Династии, – сказала Клеопатра.

Ей хотелось верить. Жизнь во дворце последние несколько лет была очень скучной, а царица действительно обладала способностями, главным образом – в вопросах, касавшихся политики и государственных дел.

– Спасибо, – вздохнула Патрикия. – Мой муж никогда мне по-настоящему не верил. Он был прекрасным человеком, рыбаком… Но он беспокоился и говорил, что я должна жить только этой жизнью, а не мечтой о других…

– Ненавижу ограничения, – страстно воскликнула Клеопатра. – Что вы будете делать, если мы найдем проход?

Глаза Патрикии расширились.

– Я отправлюсь домой, – сказала она. – Наконец, сколь бы несерьезно это ни было, я отправлюсь домой.

– Полагаю, не раньше, чем вы закончите свою работу для нас.

– Нет. Это для меня на первом месте.

– Хорошо. Пусть будет так.

Клеопатра позвала своих советников, строго предупредила, что императорский декрет не может быть предметом разногласий, и отдала команду начать поиски.

– Спасибо, Ваше Императорское Величество, – сказала жрица, когда они шли назад в зал.

Клеопатра смотрела, как Патрикия уходит через ворота Теотокополоса, возвращаясь в Гипатейон до того времени, когда начнется поиск. Потом царица закрыла глаза и попыталась представить себе…

Родина старой женщины. Откуда могла она явиться? Мир светящихся башен и могучих крепостей, где люди были больше степени богами или дьяволами, чем мужчинами или женщинами, которых она знала. Лишь такой мир мог произвести на свет эту маленькую чувственную ученую.

– Как странно, – пробормотала Клеопатра, садясь на трон. Тяжелые одежды вновь были наброшены на ее плечи. Она ощутила приступ внезапной дрожи. – Как удивительно…