— Он живой?

— Нет, — ответил Тор. — Это всего лишь истукан.

Он был в полтора раза выше Тора. Его красные глаза, длинные вертикальные кусочки холодной ярости, вспыхивали, когда на них падал свет. Морда скорее напоминала ящеричную, чем лисью. Но ее покрывал мех.

Он стоял прямо, глядя через всю комнату со злобной сообразительностью, холодная ухмылка не скрывала клыков.

Следом за Тором подтянулись остальные, но никто не проронил ни слова.

— Похоже, деревянный истукан, — заметил Тор мимоходом, воспользовавшись минутой.

— Хорошенький песик, — прошептала Хатч.

Тор продвинулся в глубь комнаты, быстро обшаривая пространство лучом фонаря, чтобы убедиться в отсутствии новых сюрпризов, и уставился на экспонат.

«Оборотень» располагался позади стола.

Стол был сделан из камня. Шесть резных ножек оканчивались когтистыми лапами. По периметру были высечены виноградные листья и лоза. На столешнице рядом лежали тарелка, кубок и кинжал.

Джордж (может быть, пока неуверенно, но тем не менее) вышел вперед. Хатч убрала резак, а Тор только теперь понял, что начисто запамятовал: резак есть и у него. И мог бы очень пригодиться, окажись это существо живым .

Стоявший перед Тором экспонат не походил ни на одно виденное им ранее существо. Он был поджарым, мускулистым, морда выражала чистую злобу. Уплощенный череп покрывал треугольник черного меха, широкий сзади и сужающийся впереди почти до остроты шипа. Радужные оболочки глаз были красными, а зрачки белыми.

Всего этого хватило бы, чтобы огорчить Тора. Но на чудище были белый смокинг, ворсистая синяя рубашка и плотные серые брюки. Одежда, которая задевала какие-то тайные струны души и заставляла Тора думать о нем как об оборотне .

В отличие от остальных это помещение не было высечено в камне. Стены, казавшиеся деревянными, были частично завешаны полотнами и декорированы барабанами, флейтами, струнными инструментами. А еще множеством копий, трезубцев, кинжалов, ремней, тарелок, ожерелий и масок. Все размерами соответствовало главному экспонату.

Тарелки были расписаны орнаментом из цветов.

— Просто прелесть, — заметила Хатч.

Стол был покрыт красной тканью.

Хатч минуту или две стояла, изучая стол, затем перегнулась через него и коснулась «оборотня». И осторожно потянула его за брюки.

— Они из ткани, — сообщила она.

Джордж осматривал комнату.

— Было страшновато, — сознался он, пробуя рассмеяться, что на поверку обернулось странным кудахтаньем.

Хатч вытянула штанину «оборотня» в сторону, чтобы все увидели: брюки настоящие. Затем обследовала одну руку. Когти .

— Как бритва, — сообщила она. — Думаю, здесь в темноте лучше не спотыкаться.

— Что это за место? — поинтересовался Ник.

Кубок и тарелка, стоявшие на столе, были керамическими. Кинжал — вроде бы из металла. Некоторые предметы были снабжены серебряными рукоятками, все — достаточно большие. Они прекрасно подошли бы к руке «оборотня».

Джордж приблизился к нему и остановился, будто загипнотизированный.

— Ведь не думаешь же ты, что вот так они и выглядят, а?

— Вероятно, — откликнулся Ник.

— О Господи.

Хатч направила луч фонаря на потолок. Он тоже был из дерева. Там виднелись поперечные балки, и он был гораздо ниже, чем потолки в других помещениях.

— Может быть, это храм, — предположила она. — Хотя я и не могу представить, что бы ему делать в такой дальней секции корабля. Здесь его посещали бы не часто.

— А как быть с тем, что выглядят они вот так? — спросил Джордж, чьи иллюзии относительно инопланетян грозили рассеяться.

— Если это храм, — сказала Хатч, — тогда это — Бог. Большинство разумных существ думают о себе как о созданиях, созданных по божьему образу и подобию.

— Ох-х. — Джордж не мог оторваться от возвышавшейся перед ним фигуры.

Тор невольно восхищался человеком, который по-настоящему охваченный ужасом, тем не менее отказывался отступить перед своими страхами. Наоборот, он развернулся и начал медленно обходить комнату, желая убедиться, что получил полное представление обо всем.

— Надо бы захватить с собой кое-что из обстановки.

Тор коснулся кубка и с огромным удивлением обнаружил, что тот не шелохнулся.

— Кубок прикреплен к столу, — заметил он.

Хатч потрогала тарелку. Та тоже была надежно зафиксирована. И даже красная ткань на поверку оказалась обманкой, жесткой и неподатливой, как кусок картона.

Развешанные высоко на стене предметы были почти недосягаемы. Только Джордж сумел коснуться нескольких масок и предметов оружия. Они также были закреплены.

— По-моему, ничего удивительного, — проговорила Хатч. — Я как-то забыла, где мы. Но ведь корабль должен маневрировать, не устраивая внутри себя ералаш.

Контактеры вернулись в коридор. Джордж свернул налево, направляясь в глубину корабля. «Упорный, — хмыкнул про себя Тор. — И не думает поворачивать назад». Хотя сам Тор предпочел бы вернуться в шаттл.

— Опять, — произнес он.

Они остановились перед очередной дверью.

В комнате царил полный разгром. Мебель разбита и переломана; в одной половине помещения стены облиты водой, в другой — обожжены. Огромный котел свален в очаг. В комнате было с дюжину окон, за которыми (когда земляне навели на них лучи своих фонарей) маячил лес , темные деревья с костлявыми ветками-пальцами, тянущиеся к паре лун, и огромные зловещие цветы, закрывшие на ночь венчики и отдыхающие на красноватых кустах с листьями, напоминавшими лезвие косы.

Разумеется, это была иллюзия, но выглядела она очень жизненно.

Окна были разбиты. Но осколки напоминали пластик. Они казались опасными, но вряд ли могли порезать.

Дверь в дальнем конце комнаты вела в лес. Возле нее была свалена большая часть мебели. Стол, деревянные стулья.

А самое странное…

— Это не настоящая дверь, — заявил Джордж, подергав. — Это часть стены.

— Все выглядит так, — сказал Тор, — словно здесь велось сражение.

Люди были захвачены поисками. Большинство комнат пустовало. Но в одной, когда они вошли, горел свет. Он исходил от небольшого канделябра, стоявшего посреди пространства, уставленного роскошными креслами. Компанию им составлял мягкий, обтянутый тканью диван. Здесь же была дровяная печь, к тому же, как будто бы действующая. Хотя внутри поля защитного костюма невозможно ощутить незначительные изменения температуры снаружи, Тор заметил появившийся в печи мерцающий свет и предположил, что печь топится уже давно.

В разных местах комнаты разместились несколько приставных столиков с очень изящной тонкой резьбой. Еще там было четыре электрические лампы с розовыми и синими абажурами. Джордж заметил у каждой выключатели и, щелкнув одним из них, с восторгом обнаружил, что загорелся свет.

У стены расположился стол. Кругом были расставлены скамеечки для ног и висели плотные темно-синие шторы. Все вещи здесь были на треть меньше удобной для людей величины. Несмотря на это, комната казалась чрезвычайно уютной.

Здесь тоже не обошлось без подвохов. За шторами не оказалось окон, а сами шторы, несмотря на свой вид, жесткие, были прочно закреплены на местах.

Стол у стены был снабжен громкоговорителем и голосовым указателем, и Тор предположил, что при необходимости он мог заменять записную книжку.

На одном краю стола лежал свернутый в трубку журнал, на другом стояли часы. Часы (по крайней мере, то, что казалось ими) с виду были старинными, с шестнадцатью символами, оттиснутыми на круглой передней поверхности. Две стрелки указывали время: без трех минут четырнадцать (по его представлениям). Или без десяти минут полночь, в зависимости от того, какую из стрелок считать часовой.

Оказалось, что журнал можно полистать, и внутри обнаружилось много любопытного. Печатные знаки были с плавными обводами, обтекаемые, будто разлитые. Джордж стоял, листая журнал, не в силах оторваться, и только бормотал: