На середине пути сооружение застряло.

— Как бы не развалилась, — сказал Ник.

Но беспокоиться теперь было бесполезно. У Хатч даже не было под рукой запасного костюма. Туалет не двигался. Они попробовали протолкнуть его объединенными усилиями, упираясь ногами в корпус, но, видимо, его слишком крепко заклинило.

Хатч уже была готова вновь использовать лазер, когда Аликс жестом велела перебросить ей свободную часть кабеля. Хатч раскрутила его над головой, в духе Дикого Запада, и запустила свечкой в ее сторону. Аликс поймала кабель с первой же попытки и быстро закрепила на держателе передней антенны — согласно плану. Сделав это, она вернулась в шаттл.

— Порядок, — объявила она, — все отходят. Билл, задний ход.

Вспыхнули передние маневровые двигатели, и шаттл начал отходить назад. Кабель расправился. Натянулся. Шаттл встал.

— Мы застряли, — сообщил Билл.

— Прибавь мощности, — велела Хатч.

— Ты уверена?

— Да, Билл. — Она старалась не сорваться. — Делай , как я говорю.

Маневровые двигатели полыхнули вновь. И продолжали сиять. Хатч, припав к корпусу «Венди», едва слышным шепотом повторяла: «Ну давай, давай, давай». Туалет слегка дернулся, и показалось, что он сейчас развалится на части, но вся секция отделилась от корабля и поплыла наружу.

Хатч подхватила Ника и воспользовалась собственным двигателем, чтобы вырваться с распадающегося корабля. Несколько минут спустя из прорезанного ими отверстия хлынул черный мрак.

Тор замерзал. Он плавал в закрытом гробу (он больше не думал о своей камере как о туалете), вцепившись с раковину, стремясь получать меньше ударов. Из внешних переговоров он уловил вполне достаточно, чтобы выпрыгнуть из собственных штанов, если бы на нем были штаны. Он постарался подобрать ноги и свернуться клубком, стараясь таким образом сберечь хоть часть тепла собственного тела. Но хуже всего была нехватка воздуха. Хатч подбадривала его. Теперь они были вне корабля, как сказала она, и все шло хорошо. От Тора требовалось только набраться терпения. Держись . Ее любимая фраза: «Держись».

Он ляпнул в ответ что-то вроде «Держусь», или «Есть такое дело, крошка», или еще что-то глупо-молодецкое. Он не говорил много, потому что не хотел, чтобы Хатч догадалась, как ему страшно.

Тор знал, что происходит, видел «коробку», которую тащили в вакуум, ощущал, как леденеет все кругом, и сомневался, не разорвет ли ее внутреннее давление, выбросив его наружу, где он замерзнет как сосулька, прежде чем ему успеют помочь.

Туалет тянули за верхнюю часть, так что Тор располагался более или менее как на палубе, которой служила боковая панель кабинки, сделанная из твердого пластика, на вид очень напоминавшего дерево. Его фонарь, все еще включенный, время от времени ужасающе высвечивал среди окружающей темноты то головку душа, то ногу Тора, то дверь, которая когда-то вела в просторное, полное артефактов помещение, где можно было свободно дышать.

— Хорошо, теперь наше положение устойчиво. Идем к «Мемфису» .

Идем к «Мемфису» . Он попытался превратить эту фразу в мелодию. В песню. На самом деле такая песня была , только он никак не мог вспомнить слова. Идем, ла-да-да-да, к старому «Мемфису» . Верно, слово старый там точно было.

Он решил, что если выберется из этой коробки, то постарается отобразить все пережитое на холсте. Буксировка туалета через отверстие в корпусе корабля. Да. Он уже очень отчетливо представлял это. Хатч прокладывает путь — ее эльфийские черты смотрятся несомненно сверхъестественно, а защитный костюм создает в свете звезд таинственную ауру.

Воздух был разреженный и спертый и отказывался проходить в легкие. Темнота давила на Тора и начинала прокрадываться в поле его зрения.

— При столкновении должен быть удар . — Голос Хатч звучал где-то безнадежно далеко. — Мы используем шаттл для буксировки .

Фальшивый деревянный пол неожиданно вздыбился и ударил Тора. Дал ему солидный толчок. Это было терпимо. Давайте, да поэнергичней .

Хатч и Ник наблюдали, как шаттл, направляясь к открытому грузовому люку «Мемфиса», уменьшался в размерах. Теперь операцией руководил Билл, и от него требовалось сделать все аккуратно, потому что они хотели мягкого приземления кабины. — Ну, что скажешь? — спросил Ник.

— Он еще дышит, — отозвалась Хатч. — Думаю, у нас получится.

Вдали перед ними сиял огнями «Мемфис». Шаттл уверенно двигался к нему и тащил за собой туалет на длинном фале.

Позади нее очередной кусок «Венди» свернулся и медленно скрылся из вида.

Тор, близкий к обмороку, плыл в темноте. Сознание укрылось в самом дальнем углу его мозга. Фонарь, должно быть, уже погас. Тору тяжело было возвращаться к действительности, вспоминать, где именно он находится. Он громко и тяжело дышал, сердце безудержно колотилось. Не отключайся. Успокойся. Думай о Хатч. О Хатч, плывущей в свете звезд . Он пытался представить ее обнаженной, но картина не складывалась. Тор мертвой хваткой вцепился в раковину. Она была ледяная, металлическая, цилиндрической формы, и он никак не мог понять, почему так важно ее не отпускать. Она была его единственным якорем в этом мире.

Окружающая темнота была почему-то гуще, чем обычно. Она походила на черный занавес, развернувшийся у него перед глазами, обволакивающий его, замуровывающий где-то в уединенной пещере, как будто Тор уже был всего-навсего наблюдателем, бестелесным духом, смутно распознающим далекие голоса, произносившие его имя. Голоса были знакомые, они принадлежали старым друзьям, которых он не видел десятилетиями; его отцу, давно покойному, который погиб четверть века назад от несчастного случая, подумать только, катаясь на лыжах; матери, которая когда-то водила Тора на Пайдемонт-сквер кормить голубей. У него был маленький голубой фургон с надписью на боку «Сэмми Дубер» — именем героя юмористических комиксов. Сэмми с его лисьим носом и воздушным шариком.

Хатч .

Ее сияющие глаза постоянно плыли перед ним. Они смотрели точь-в-точь, как два года назад, в «У Кессиди». Тор помнил, как она поцеловала его, помнил ее губы, мягкие и настойчивые, около своих губ. И ее грудь, прижавшуюся к его груди.

Он любил ее. Он полюбил ее с первой минуты, как только увидел…

Невыразимая печаль охватила Тора. Он умрет здесь, и Хатч так и не узнает о его чувствах. Никогда.

Аликс одна-одинешенка сидела в шаттле и смотрела, как перед ней вырастает «Мемфис». Она пыталась поговорить с Тором, чтобы ободрить его, дать ему знать, что они рядом, и даже слышала что-то в ответ, но не могла разобрать слов. Она страшно переживала за него и хотела сообщить, что, по ее мнению, Тор очень плох, но так и не осмелилась сделать это, поскольку не знала, как переключиться на личный канал Хатч, и боялась, что Тор может ее услышать. Вместо этого она связалась с Джорджем , напомнив ему — совершенно без надобности, — чтобы он был готов. — Вы, главное, доставьте его сюда, — сказал Джордж.

Разумеется, это была целиком задача Билла. ИИ вел шаттл, продвигая его так медленно, что Аликс хотелось прикрикнуть на него, требуя ускорить сближение.

— Аликс . — Голос Билла звучал спокойно, будто ничего необычного не происходило. — Будь готова освободить его .

Она схватила ножницы и прошла через воздушный шлюз, тщательно следуя всем инструкциям Хатч: ни при каких обстоятельствах не терять контакт с корпусом шаттла.

К своему удивлению, Аликс обнаружила, что выйти наружу совсем нетрудно. Когда Хатч впервые изложила свой план, Аликс сильно перепугалась, и Хатч не сводила с нее глаз, пока Ник не убедил ее, что это не опасно и ей это вполне по силам. Аликс понимала, что это придется сделать кому-то из них, или ей, или Джорджу, а Хатч хотела, чтобы Джордж был на приеме, ведь кто-то должен был переворачивать и вскрывать «посылку».

Когда Аликс первый раз выбралась наружу и ждала, пока Хатч перебросит ей кабель, чтобы закрепить его за основание антенны, она удивилась собственному бесстрашию. Страхи в нужный момент отступают, и когда Хатч бросила кабель, Аликс поймала его и мигом привязала, просто как на соревнованиях.