– Ваше величество, эта бумага – прошение. И слава богам, что просит. Это означает, что он все еще признает вас своим сюзереном.

– Все еще?!

Чанг пожал плечами:

– Боюсь, что как только вы объясните молодому герцогу про безгрешность царственных сородичей вашего супруга, простите, сородичей вашего царственного супруга, его мнение может измениться. У южан горячая кровь.

– И я должна серьезно отнестись к этому бреду? С чего он взял подобную чушь? Те корабли бесследно пропали много лет назад!

– Тут все написано, нашелся очевидец.

– Какой-то оборванец рассказал сказку, а герцог поверил. Отправьте туда своих людей принять меры.

Чанг вежливо улыбнулся:

– Оборванца – повесить, герцога устыдить?

– Почему вы улыбаетесь? Не обязательно вешать, придумайте что-нибудь!

– Если я придумаю то, что вы желаете, оборванца придется повесить, что не так уж и страшно. Гораздо хуже, что через некоторое время после этого казнить придется уже герцога. Боюсь, что титул правителя Квэ-Эро потеряет всякую притягательность в глазах возможных претендентов. Два герцога за двадцать лет на плахе – не самая мудрая политика.

– Вы что же, угрожаете мне мятежом?

– Я? Упаси меня боги. Я был и останусь верным слугой вашего величества и империи, даже если дальновидные повеления вашего величества приведут мятежников к воротам дворца.

– К воротам дворца мятежников привели дальновидные повеления моей предшественницы, которую вы боготворите, – ядовито парировала Саломэ, вызвав у Чанга довольную усмешку:

– Неплохо, весьма неплохо. Но одной язвительностью делу не поможешь. Если не загасить угли, начнется пожар. Предлагаю отправить в Квэ-Эро представителя Короны провести расследование. Пусть тянет время, допрашивает свидетеля, выясняет подробности. В конечном итоге этот бедный моряк запутается в своих же показаниях. Тогда можно будет попытаться убедить герцога, что несчастный сошел с ума, потерпев бедствие, или что-нибудь в этом роде.

– А экспедиция?

– Отказать. В казне нет денег. Хочет, пусть плывет за свой счет. И никаких упоминаний про эльфов. Расследование ведется, чтобы установить истину, – он покачал головой, – но на всякий случай я бы приказал готовить армию. Весьма вероятно, что герцог разгадает вашу игру. Корвин Пасуаш только на первый взгляд кажется простаком, а на самом деле – весьма проницательный молодой человек, недаром капитаны выбрали его главой берегового братства, хоть он и чужой крови.

– Вы что же, считаете, что в этой истории есть хоть доля истины?

Чанг понимал, что ответив правдиво, отправится в отставку в тот же миг и не сможет ни на что повлиять:

– Важно не то, что считаю я, а то, что считает герцог. И что считают его подданные, – он помолчал, но все-таки добавил, понимая, что, быть может, подписывает молодому герцогу смертный приговор, – на вашем месте я бы известил эльфийского посла, боюсь, что в ближайшее время Квэ-Эро будет небезопасно для его сородичей.

Наместница встревожено посмотрела на министра:

– Пусть только посмеет! Но я сегодня же переговорю с послом Эрфином. А вы найдите подходящего человека, чтобы вести расследование.

Чанг поклонился и вышел из кабинета, унося с собой письмо. Человека он найдет, и даст ему понять, что истина в данном расследовании интересует в последнюю очередь. А наместница предупредит эльфов. Герцога жалко, но лучше несчастный случай на охоте, или там, на рыбалке, чем восстание и эльфийские погромы. Мятеж можно подавить, но ни за какие блага мира Чанг не хотел связываться с эльфами. В отличие от боготворящей короля наместницы, министр хорошо знал историю.

Позабытая сага о роде Беркутов, чудом уцелевшая в одном неполном списке, красноречиво показывала, к чему приводит война с бессмертными. Много лет назад, еще до основания империи, эльфы убили лорда из рода Беркутов. То ли он сам приказал срубить в их лесу дерево, то ли кто-то из его людей, но лорда и его только что родившую жену сожгли в собственном замке. Мать погибшего, леди Элана, объявила эльфам войну. Тогда все тоже началось с погромов, а закончилось кровавой резней. Против леди поднялись ее собственные вассалы, зачарованные эльфами.

Министр криво ухмыльнулся, представив лицо Саломэ, если той доведется ознакомиться с сагой о Беркутах. Прикажет сжечь негодный пергамент и будет сокрушаться, до чего же испорчены некоторые люди! Разве могут сородичи великого короля Элиана творить зло? Всем ведь известно, что миролюбивые эльфы не воюют с людьми, только смертные проливают кровь направо и налево. Чанг вздохнул: мечты, мечты…

А если бы показать Саломэ ту книгу, из-за которой и разразилось восстание двадцать лет назад, ткнуть носом в выцветшие строчки, пусть сама убедится, что король Элиан не был эльфом. Так ведь все равно не поможет, она ведь не в короля влюблена, а в свое о нем представление. Если его каменное величество, вопреки здравому смыслу, ухитрится вернуться, ему придется постараться, чтобы не разочаровать свою невинную супругу. Идеальны только каменные статуи.

И все же, зачем эльфам понадобилось уничтожить корабли? Что они прячут в новых землях? Очевидно, что первая экспедиция это загадочное «что-то» не нашла, иначе бы не вернулась. Министр задумался: у него хватит средств быстро снарядить один корабль и отправить его под видом кавднского купца, раз уж остановки на Лунных Островах не избежать. Эльфы ничего не узнают, но есть ли смысл в этом путешествии? Смогут ли его люди найти, что так тщательно скрывают бессмертные, и не слишком ли поздно придет ответ?

Леару Аэллину не повезло с родственниками. Что ни родич, то новая напасть. Право же, лучше бы тетушка Ивенна оставалась бездетной. Он только что вынужден был поддержать магов Дейкар, спасая от костра одного своего кузена, как пожалуйста – другой кузен решил сцепиться с эльфами. Леар испытывал огромный соблазн не вмешиваться, но не мог допустить, чтобы господин Чанг решал, кому из его родственников жить, а кому умирать. Саломэ пришла к нему вечером, после разговора с послом. Она боялась, что, несмотря на всю осторожность, оскорбила сородичей своего возлюбленного, сообщив им о нелепом обвинении.

В отличие от наместницы, беспокоившейся только об эльфах, он сразу понял, к чему ведет Чанг: не будет слишком горячего герцога, не будет и проблемы. Сам по себе уцелевший моряк не страшен. Министр государственного спокойствия выбрал самый надежный способ это спокойствие сохранить: эльфам надо, пусть эльфы и управляются. Корвин наверняка не ожидает, что наместница выдаст его эльфам, едва успеет получить прошение. А ведь Леар предупреждал! Но его не стали слушать. И как назло, Ивенна выбрала именно это время, чтобы вернуться в Суэрсен. У тетушки, по крайней мере, присутствовал здравый смысл.

Он вздохнул и подвинул чернильницу: Корвин был чем-то симпатичен Леару, и даже не будь они в родстве, Хранитель предупредил бы герцога Квэ-Эро. Молодой моряк не заслуживал быть принесенным в жертву Филесту. Если Саломэ узнает, что он усложнил жизнь ее любимым эльфам, он навсегда потеряет ее доверие. Ну и Аред с ним, если она считает, что он, Леар, убийца, то ее доверие не стоит и ломаного медяка.

Эльфийский лес издавна был для жителей деревни Большие Валуны что пресловутый локоть – и близко, и не укусить. Ну как тут не проклинать все и вся, если одного дерева достало бы и на приданое дочке, и на лошадь, и на корову, и на дом сыну, и к своему горницу пристроить, и хлев перекрыть, а самое заветное – взять в аренду кусок земли побольше. Простой лес давно уже расчистили, а к заповедному не подступишься, потому земля в округе была самая дорогая во всем герцогстве.

Так и повелось, что старший сын оставался с отцом хозяйничать, а младшие уходили в море. Сельчане не бедствовали – морякам хорошо платили, хватило даже часовню Навио, покровителю путешественников, возвести. Но и моряки, навещая родных, жадно поглядывали на ряды стройных деревьев: мачта из алмазной ели выдержит любую бурю, а если срубить корабль из чешуйчатого дуба – он сотню лет проплавает, ни одна доска не подгниет, ни щелки, ни пятнышка.