Гонсалес наконец промолвил:

– Кролик не говорит. Хотя порой очень хочет. Видимо, немой. Не знаю, откуда он.

– А ястреб?

Шимпанзе приготовился ждать следующего ответа.

– Эй, чего ты там про меня спросил, дарагой? – донесся вдруг голос гордой птицы.

– О! Ты говоришь! Я рад. Откуда ты родом, брат? – спросил Эм Си.

– С гор, уважаемый! Откуда еще? Кавказ. Слышал, нет?

– Йо, знаю Кавказ. Крутые горы, в самый раз. Как же тебя поймали? Ты бы сам дался едва ли…

Ястреб вздохнул.

– Недостойный сын своих родителей – Гюнтер-шмюнтер – заманил меня в ловушку при помощи шакальей хитрости и обманчивой изворотливости. Да покарает его Всевышний, да съест моль его папаху, да сгорит его охотничий билет, да заржавеет его карабин, да отвернется от него каждая красивая девушка, да заморозится его банковский счет, да рассыплется его микроавтобус…

Эмоциональный горец изобретал все новые и новые проклятья в адрес Айзеншпица. Эм Си с уважением слушал, потому что сам он столько разных и страшных вещей никогда не придумал бы.

Еще Ман-Кей много думал о далеких друзьях, сожалел о неурегулированной размолвке с Парфюмером и в глубине души надеялся, что товарищи его найдут, хотя и понимал: эта задача очень сложна, почти невыполнима.

Возможно, силами одного-единственного и не очень сообразительного афро-англичанина проблема освобождения и не решалась, зато организованной команде она была вполне по зубам.

На следующее утро троица полицейских заявилась на полянку, где разместились гости. Разговор начал Бастиан:

– У нас для вас две новости. Одна хорошая, другая плохая.

– Начни с плохой, – сипло выдавил Михайло.

– Хм… – озадачился кабан. – Ну, если вы так хотите, то вот она: будет трудно выяснить, там ли он.

– Вот так?! И все? – усмехнулся Гуру Кен.

– Да, – кивнул начальник полиции и чуть не потерял фуражку.

– Тогда давай хорошую новость, – сказал Ломоносыч, толком так ничего и не понявший.

– Мы нашли охотника, микроавтобус и место, где негодяй предположительно содержит пленного английского посла. А вторую новость вы слышали.

– Будет трудно выяснить, там ли он, – повторил Парфюмер, будто пробуя слова на вкус.

– Пожалуйста, проявите свойственное вам великодушие и расскажите подробнее, – попросила Лисена.

– Хорошо, уважаемая Лисаяма Куроеда, – поклонился Бастиан.

Ему понравилось культурное обхождение «японки». «Вот где культура, – подумал начальник. – А то каждый свиньей в фуражке норовит обозвать».

– Итак, подробности, – торжественно изрек кабан. – Вчера голуби выявили двадцать четыре фургона черного цвета. Лишь на одном есть изображение металлической собачьей головы. Сейчас фургон в городе, но хозяин живет не в самом Гамбурге, а на окраине. Отсюда не так далеко – полночи хода.

– Полдня, – поправил Михайло Ломоносыч. – Мы пойдем сейчас же.

– Но вы дипломаты, а не группа захвата, – запротестовал полицейский. – С учетом специфики противника там будет опасно.

– Вы располагаете своей штурмовой группой, сеньоры? – резко спросил Серега.

Бастиан хмуро признался:

– Честно говоря, мы трое – все, что у нас есть.

– Вот и ладушки, – хлопнул лапами медведь. – Давно мечтал заняться активной дипломатией в человеческом направлении. Объясните только, почему будет трудно попасть к охотнику в гости.

– Потому что он живет в крепости, – ответил начальник полиции. – Высокий каменный забор, колючая проволока наверху. Во дворе – натренированные убийцы собачьей национальности. Сам дом наглухо закрывается и оборудован сигнализацией. Окна почти все зашторены. В тех комнатах, куда голубям-разведчикам удалось заглянуть, обезьян не было. Зато головы лосей и оленей, чучела ягуаров и прочие ужасы – в ассортименте. В общем, не знаю, как мы подступимся к этой цитадели.

– Ничего. Мы специалисты по цитаделям, – недобро усмехнулся Сэм. – Можем и разрушенную защитить, а уж взять приступом какой-то дом – раз плюнуть. Правда, я бы не отказался от поддержки хорошего отряда наших морских котиков.

– Я бы предпочел танк, – вставил Колючий.

– Бросаем трепаться, пора выдвигаться, – резюмировал Михайло.

– Ой, Ломоносыч, ты стихами шпаришь, прямо как Ман-Кей, – подколол лесного губернатора Серега.

– В нос получишь, – напомнил волку историю с кривой мордой медведь.

– Ох и странный же в современной дипломатии этикет, – пробормотал полицейский Мартин.

– Не дрейфь, паря. Язык у меня, возможно, и не самый изысканный, зато есть возможность называть вещи своими именами, – ухмыльнулся Михайло. – В трудную пору принятия важных решений я становлюсь грубоват. Ведите нас к оплоту мировой преступности, ребята!

Путь занял больше половины дня. Приходилось соблюдать осторожность, ведь лесок был действительно маленьким, кругом суетились люди. Несколько раз звери почти попались на глаза сельчанам и рабочим, прокладывавшим прямо по лесу какие-то трубы. Особое беспокойство доставили грибники всех возрастов и аппетитов, от маленьких детишек с лукошками до здоровенной бабки с ведром в руках.

Грибники лезли со всех сторон: то из-за дерева вырулит, то вдруг разогнется человек, наклонившийся за добычей. Как тут не засветиться?

– Им что, совсем не иметься есть? – то и дело бурчал Петер. – До какой жизнь надо достичь, чтобы хотеть кушать гриб?

– Ничего ты не понимаешь в деликатесах, – проговорил Серега.

Наконец, покинув лес, путники обогнули пару усадеб с большими полями и углубились в приятную березовую рощицу.

– Надо же, как у нас, – выдохнула Лисена.

– В Японии есть березы, Лисаяма? – спросил Вольфганг.

– Сколько угодно, – заявила рыжая, мысленно давая себе затрещину за невнимательность. – Не сакурой единой живы сыновья и дочери древней Ямато.

За березовой порослью обнаружились широкие посадки пышной сирени. Миновав высокие густые кусты, полицейские и «дипломаты» увидели дом Гюнтера Айзеншпица.

– Да, хатка крепкая, – признал Михайло. – Не лачуга.

На фоне скромных коттеджей, стоящих по бокам, цитадель охотника-браконьера смотрелась внушительно. Так, вероятно, выглядит большой океанский лайнер рядом с прогулочными яхтами. Дом Гюнтера словно сообщал о желании хозяина самоутвердиться. Все здесь было чуть больше, чем нужно. Высокий забор, широкий фасад, вытянутая вверх крыша, широкие, в полстены, окна. В солнечном вечернем свете, упавшем на бежевые стены цитадели, было что-то зловещее.

Звери залегли напротив ворот. Бастиан поманил голубя, сидевшего на проводах, и птица тут же спустилась.

– Что видно? – коротко спросил начальник полиции.

– Охотник еще не приезжал. Собаки на страже. Никаких происшествий. Никто не выходил и не входил, кроме женщины, которая утром открыла калитку своим ключом, долго находилась в доме, потом задала корм псам-охранникам и ушла, тщательно замкнув двери.

– Учитесь делать доклады, господа дипломаты, – тихо сказал Михайло Ломоносыч.

– К окнам подлетали? – поинтересовался Гуру Кен.

– Да, – ответил голубь. – Многие по-прежнему зашторены. В остальных пусто. Есть еще маленькие оконца, очевидно, подвальные. Они располагаются чуть выше земли. Туда посмотреть не удалось. Как только садишься во дворике, сразу срываются псы.

– Обязательно заглянем в эти самые подвалы, – произнес медведь. – Значит, слушайте, что делать. Разделимся и попробуем проникнуть во двор от соседей. Цель – разведка путей подхода и, если повезет, прояснение вопроса с подвалом. Идти придется самым юрким и мелким, то есть Колюч… – Михайло сделал паузу, – Колючнингу и Сэму Парфюмеру. Удачи, ребята! На рожон не лезьте. Не подведите.

Друзья-шкодники удалились, еж налево, скунс направо. Когда они скрылись из вида, Ломоносыч продолжил:

– Вас… Тьфу ты! Лисаяма Куроеда, тебе особое задание. Осмотри забор сзади и присмотри за Парфюмером. Паренек сильно переживает из-за всей этой истории, ну, ты поняла. Он способен наделать глупостей.