Он осторожно перебрался обратно в проем, посмотрел на реку. Единственная черная голова вынырнула на мгновение и снова исчезла в водовороте.

– Места тут живописные, река заворачивает, поля опять же, – пробормотал Ломоносыч. – Простите, песики. Завел я вас, как Сусанин поляков. Ну так нечего было себя вести по-скотски.

Пан Гржибовский в пятый раз переспросил Гюнтера:

– Вы уверены, что ваши собаки вернутся?

После того, как ужасные твари стартовали куда-то на развалины и раздался раздирающий душу крик боли, люди не услышали ни звука. Ни лая, ни рычания, ни выстрелов. Молчали даже птицы. Это действительно пугало.

Гюнтер свистнул в свисток.

– Сей же час весь мой собак прибежать служить, – не без бахвальства сказал он.

Постепенно спесь сходила с лица владельца ягдкоманды. Четверка не вернулась.

Немецкий специалист взял из авто карабин и ушел искать псов. Рабочие решились выйти из бытовок на свежий воздух.

Пан Казимир дохромал до хозяина стройки.

– Ну, пан Гржибовский? Теперь вы видите? Нечистое это место.

– Чистое, нечистое… – пожал плечами бизнесмен. – По контракту, если псы не вернутся, этот хлюст сдерет с меня стоимость хорошего автомобиля. На вас, оглоедов, потратился, теперь еще это. Не нравится мне, как тут все развивается. С таким началом удачи не жди.

– И я о том же, – оживился начальник стройки.

– Вы уволены. Вы все уволены. Стройки не будет, – едко сказал пан Гржибовский и услышал в ответ то, что обычно не говорят те, кого увольняют:

– Спасибо, давно бы так. – Пан Казимир даже улыбнулся. – Шабаш, ребята! Оставляем объект!

Гюнтер в третий раз обошел руины, но так и не обнаружил ни следов, ни псов.

Он уже не дул в свисток. Руки непроизвольно сжимали ружье, пальцы побелели. Массивные челюсти быстро работали, мучая жвачку. Немецкий охотник-экстремал почти по-звериному чуял опасность. Четверка первоклассных убийц сгинула в мгновение ока. Здесь что-то не так.

Завернув за угол башни, Гюнтер нос к носу столкнулся с медведем. Это было так неожиданно и нелепо, что охотник растерялся. Прежде чем он сбросил оцепенение, бурый гигант встал во весь рост, одновременно хватая лапами ствол карабина и загибая его вниз, как будто он был сделан из проволоки, а не из прочной стали.

Нижняя челюсть Гюнтера отвисла, жвачка выпала на землю.

«Аллес капут», – подумал он.

Однако медведь не торопился порвать охотника. Он положил тяжелую лапу на плечо человека, убрал ее. Гюнтер скосил глаза и увидел на своем плече разорванный ошейник.

Медведь ласково прихватил немца за шею и подтолкнул, мол, иди, не загораживай дорогу.

Гюнтеру два раза повторять не пришлось. Только подошвы засверкали.

После разговора с Михайло и Серегой Эм Си Ман-Кей недолго думая вернулся на дерево, с которого можно было наблюдать лагерь строителей и руины замка. Шимпанзе увидел всю драму, развернувшуюся после приезда черного микроавтобуса. Псы повергли Эм Си в трепет. Михайло заманил их куда-то под землю, однако Ман-Кей не верил, что даже там бурый тамбовский мишка одолеет четверых головорезов. Черные убийцы затравили бы и льва.

Когда они вернутся, их должна ждать достойная месть, решил Эм Си. Он соскользнул со ствола, прокрался к микроавтобусу и влез в заднюю дверь.

Здесь была обустроена из стальных прутьев большая клетка на четыре собачьи персоны, имелись подстилки, металлическая поилка, перевернутые кормушки. По углам валялись разгрызенные кости. Афро-англичанин призадумался, как бы досадить псам, ведь лучше всего подошел бы яд, но его-то как раз и не было! А может, удастся его найти?

Эм Си по обыкновению бормотал:

– Эх, Польша – купи поменьше, своруй побольше. Или вот тоже: купи дешевле, продай дороже. Где бы взять яду? Найти надо!

И только рэпер подумал, что, вероятно, стоило бы использовать мухоморы или бледные поганки, которые растут в округе чуть ли не центнерами, как дверь захлопнулась и лязгнул засов.

Пан Гржибовский предпочел запереть фургон Гюнтера, так как сходился с Ман-Кеем во взглядах на талант соотечественников своровать и перепродать. Бизнесмен даже не посмотрел внутрь фургона. Достаточно было увидеть то, что из него выпрыгнуло полчаса назад.

Ман-Кей представил, что случится, когда вернутся обитатели фургона. Волна черного отчаянья захлестнула Эм Си. Кто бы мог представить столь ужасное окончание карьеры циркача, рэп-исполнителя и просто реального парня?

Спустя несколько мучительных минут до ушей афро-англичанина донеслись звуки быстрых шагов. Ман-Кей затаил дыхание, прислушиваясь.

К микроавтобусу подбежал Гюнтер. Один. Без псов.

– Эй, что с собаками? – раздался голос пана Гржибовского.

– Аллес капут! – громко ответил охотник, заскакивая в кабину.

– А вы куда?

– Нах хаузе! Деньги все верну!

Немец завел мотор, микроавтобус сорвался с места и покатился прочь от проклятого замка, подпрыгивая на ухабах.

– Эй, йо! А как же я?! – совсем не в рифму пробормотал Эм Си Ман-Кей.

Минуты ожидания свели с ума поляков и старых друзей медведя. Потом птицы принесли вести о капитуляции пана Гржибовского, о возвращении косолапого из подземелья, о его встрече с огромным вооруженным человеком и о том, что Михайло идет к оврагу, где спрятались все звери. Раздался общий возглас радости.

– Он, вероятно, есть раненый! Он наверняка есть раненый! Аларм, аларм! – закричал Петер, нарезая беспорядочные круги по дну оврага.

– Да не кудахтай ты! – приструнил гамбургского петуха Гуру Кен. – Давай птичку спросим.

– Он цел! – ответила малиновка.

– Фух! – только и вымолвила Лисена.

Колючий, Серега и Сэм также облегченно вздохнули, а Иржи Тырпыржацкий заржал от избытка чувств.

Появился Ломоносыч. Его встретили как триумфатора. Тамбовчане, кенгуру, скунс и петух бросились к нему.

– Ну, хватит, родные… Экие вы обнимальщики! Все ребра передавите, – добродушно сказал наконец бурый гигант.

Друзья отстранились. Подошел бобер-воевода, крепко пожал медведю лапу.

– Спасибо тебе, пан Михайло, – горячо поблагодарил он. – Мы спасены, замок спасен, Орден спасен! Я не представляю, как тебе это удалось!

– Понимаешь, Войцех, – улыбнулся Михайло. – Медведь в Тамбове – больше, чем медведь.

Бобер не понял сути сказанного, но это было не важно. Важно было совсем другое.

– Слушайте меня, добрые паны! – прокричала галка, только что прилетевшая со стороны цитадели Ордена. – Вашего косматого товарища увезли в черном микроавтобусе!

Шум ликования сменился гробовой тишиной.

– Как это? – первым спросил Сэм.

– Он забрался в фургон, его заперли и тронулись. Едут быстро!

– Иржи! Колючий! – крикнул Парфюмер.

Лошак двинулся к замку по дну оврага, звери расступались, давая ему дорогу. Скунс и еж разбежались, сделали несколько быстрых шажков по осыпающейся стене, ловко запрыгнули на жеребчика. Иржи сорвался в галоп. Мгновением позже им вдогонку бросился Гуру Кен.

– Поздно! Уже украли! – каркнула им вслед галка.

– Скачем к мосту! – прокричал Сэм.

Он надеялся, что похититель свернул с просеки налево, к хутору.

Конек и кенгуру бок о бок неслись по лесу. От скорости и ветра перехватывало дух. Парфюмер стиснул лапками гриву лошака и напряженно смотрел вперед, игнорируя проскальзывающие мимо стволы, кустарники, опасные ямы. Колючий был по уши занят тем, чтобы удержаться на гладкой спине Иржи.

Они успели разглядеть микроавтобус, проехавший через мост, пропыливший до околицы и скрывшийся на улочках хутора. Итак, черный коробок на колесах и с наглухо затонированными окнами. На борту – изображение головы металлического пса с красным объективом вместо правого глаза. На задних дверях надпись «Гамбург». Вот и все приметы.