– Слушаю и исполняю, Михайло-сан, – церемонно изрекла Лисена и растворилась в зарослях.

Колючий легко прополз под штакетником в соседский двор. Лазутчику сразу стало ясно, что здешним хозяевам скрываться не от кого. Еж решил исследовать забор, начав от фасада. Пройдя пару метров вдоль идеально выложенной кирпичной кладки, он совсем было потерял надежду отыскать вход на запретную территорию, но тут ему повезло. В неприступной стене обнаружилось отверстие размером в пару кирпичей.

– Не запачкаешься – не проникнешь, – пробормотал Колючий.

Вытянувшись, он пополз в темное отверстие и вскоре уперся носом во что-то холодное и гулкое. «Металл. На жестянку похож», – догадался еж. Он поднажал лапками. Выяснилось, что заслон неплотно прилегает к стене! В образовавшуюся при толчке узкую щель проник свет.

Разведчик поднажал еще и еще, стараясь раскачать непонятное препятствие. Внутри плескалась какая-то жидкость. Через пару минут преграда упала, громыхнув о бетонный пол.

Теперь Колючий разглядел, что попал в гараж, а препятствием была канистра. От удара с нее сорвало крышку, и сейчас из канистры вовсю хлестала жидкость с резким, но необъяснимо приятным запахом. Темное пятно поползло в разные стороны, попало под лапки ежа, под легковую машину, стоящую в гараже. Пары2 странной жидкости мгновенно заполнили пространство между автомобилем и стеной. Колючий почувствовал легкое головокружение, невероятную эйфорию. Жизнь вдруг заиграла новыми красками. Зверек поглядел в квадратное окно гаража, темно-голубое небо обещало только хорошее. Хотелось вздохнуть полной грудью…

Колючий закашлялся. Всепоглощающий оптимизм куда-то исчез, на разум навалилась тьма, голову пронзила адская боль.

– Во попал, – прошептал Колючий. – Ходу, ходу отсюдова…

Еж не помнил, как он выбрался обратно на улицу. Во дворе соседей охотника он зачем-то направился к автомобилю, припаркованному у крыльца. Колючего шатало, тошнило, мысли прыгали в непредсказуемых направлениях. Он дотянулся до выхлопной трубы машины.

– Интересно, есть ли свет в конце тоннеля? – спросил неизвестно у кого еж, заглядывая в темное дуло выхлопной трубы. Оттуда пахло гарью и чуть-чуть той самой чудесной жидкостью, пролившейся в гараже.

Автомобиль вдруг дернулся, труба завибрировала. Лапкам Колючего стало щекотно. Он покрепче ухватился за трубу, полагая, что машину следует удержать во что бы то ни стало. Тем временем авто тронулось и мягко выплыло на проезжую часть – сосед браконьера выехал куда-то по делам.

Силенок опьяневшего до невменяемости Колючего хватило на несколько кварталов. Затем еж отпустил выхлопную трубу и клубком откатился в кювет. Там он пролежал несколько часов, а потом куда-то шел в полной темноте. Глазки ежа слипались.

Наконец он выбрел на огромное поле. Травка здесь была густая и невысокая.

Найдя странный каменный желоб, еж спустился в него и поплелся, задевая боками края. Наконец он попал в некое подобие пещерки, а чуть позже сообразил, что это труба. Слишком гладкие и правильные были стены. «Какая разница?» – рассудил Колючий, свернулся клубком и через мгновение уснул.

Проснулся он на исходе следующего дня. Может быть, он проспал бы и больше, но его разбудил странный гул, пронизавший землю и усилившийся в туннеле, где спрятался еж. Волны монотонного низкого звука растекались по трубе, проникая в тело Колючего. «В самой печенке гудит», – с отвращением отметил еж.

В душе зверька появилась тревога, граничащая со страхом. Очень неприятное было ощущение. Даже зубы постукивали.

Колючий осторожно подполз к круглому световому пятнышку, высунул нос. Запахи витали всякие, в основном, людские.

– Плохо дело, – отметил зверек.

Глазки постепенно привыкли к свету. Теперь можно было посмотреть, куда ежа занесла нелегкая.

Первым, что увидел Колючий, был, разумеется, желоб, но стоило поднять взгляд, и еж обмер. Впереди возвышался плоский пригорок, на котором толпились люди. Их было ужасающе много – многотысячная толпа. «Блин, человечий муравейник, не иначе!» – подумал тамбовчанин.

Стало ясно, откуда исходит гул. Люди вдохновенно орали, в результате получалось что-то неразборчивое. Странно, все они были в желтых с зеленым майках, трясли такими же плакатами, и даже лица у них были выкрашены в тон одежде.

Еж высунул голову, огляделся. Пригорок продолжался в обе стороны и скруглялся. С другой стороны сидели люди в синем, их оказалось куда больше, чем желто-зеленых.

– Вона как… Да это ж стадион! – Колючий присвистнул. – Как я сюда попал?!

Впрочем, этот вопрос не был насущным. Куда важнее было смыться из этого ужасного места. Еж никогда раньше не видел столько людей. А как они орали! Колючий мигом запаниковал. Ему и в голову не пришло забиться обратно в туннель.

Тамбовчанин смутно помнил путь, по которому сюда пробрался.

«Бежать! – мысленно кричал непоседа. – Двигай отсюда, Колючий!»

Он выскользнул из трубы, выбрался из желоба и попал на поле, покрытое короткой и густой травкой. Рядом с ежом торчал непонятный флаг, от которого расходились белые линии. По полю бегали самцы человека, особей двадцать. Одеты они были одинаково: майка, шорты и башмаки со страшными зубастыми подошвами. Половина людей была в зеленом и желтом, другая – в синем. Человеки перебрасывали ногами друг другу мяч, между ними сновал строгий дядька в черном. Когда он пронзительно свистел, люди останавливались.

К счастью, на Колючего никто не обратил внимания. Он посидел, затаившись, возле флага, пришел в себя. «Футбол! – вспомнил еж. – Вот и ворота стоят…» Однако мандраж не проходил, зверька угнетал рев стадиона, беснующиеся люди не вызывали у него никакого доверия.

Колючий засеменил вдоль линии к воротам. Слева от него стоял невысокий заборчик с цветастыми надписями, из-за него торчали странные широкие трубы и скалились люди. Сперва еж принял эти трубы за ружейные стволы, но потом увидел, что в дулах блестят какие-то стекла. «Что-то знакомое, – подумал Колючий. – Точно! В нашем лесу похожая штучка была у смешного газетчика. Это фотоаппараты!» Тамбовчанин чуть успокоился и двинулся дальше.

Тем временем несколько репортеров заметили зверька, торопливо топающего по кромке футбольного поля.

– Смотрите! – закричали они. – Еж!

Защелкали фотоаппараты, раздался смех. Вратарь краем глаза увидел оживление в толпе журналистов. Мяч был где-то в центре поля, и голкипер позволил себе оглянуться.

Колючий добежал почти до ворот. Вратарь удивленно улыбнулся и сделал несколько шагов наперерез ежу. Но тот проявил невиданную прыть – ускорился и буквально влетел за ворота, под железные опоры камеры, укрепленной на длинной штанге.

Вратарь заметил, что репортеры почему-то резко переключили внимание с потешного зверька куда-то за широкую голкиперскую спину. Обернувшись, он на мгновение замер, глядя на лица партнеров по команде. Лица эти выражали множество эмоций от растерянности до гнева. Нет, противники все еще были в центре поля. А мяч…

Мяч!

Мяч, летящий по высокой траектории, словно в замедленном повторе, опустился в оставшиеся незащищенными ворота.

Конечно, вратарь отмер и попытался спасти положение, даже исполнил красивый, но запоздалый прыжок.

Стадион взорвался от радостных криков. Футболисты в синем бросились к одному из своих нападающих, устроили счастливую кучу малу. Комментаторы пели: «Го-о-ол!!!» А позже, в разных спортивно-аналитических телепрограммах, всякие кажущиеся умными люди рассуждали о причинах ошибки голкипера и не могли понять, зачем тот после допущенного прокола бегал за воротами и с остервенением пинал основание съемочной установки.

Причину знали фоторепортеры – в утренних газетах появились роскошные фото: вратарь, которого оштрафовали за неуважительное отношение к телевизионной технике, и тамбовский еж по прозвищу Колючий. Он нырнул в удачно подвернувшийся дренажный желоб и скрылся в трубе, похожей на ту, в которой зверек переночевал.