Если бы в десантном отсеке были окна, мы б увидели уже не синее небо, а темную скатерть Пространства и блеклые звезды на ней.
– Ты видишь противника?
– Наблюдаю множественные скопления искусственных объектов. Девяносто два процента по принадлежности опознать не могу, поскольку они находятся за пределом разрешающей способности пассивных СОН.[6] Активные не применяю в целях маскировки. Восемь процентов объектов опознаны.
– Доложи результаты опознавания.
– Объекты противника: два линейных крейсера типа «Каравелла», два корвета типа «Лиса», восемнадцать истребителей-амфибионтов типа «Дзета», три корабля неопознанного типа. Наши объекты: три истребителя-амфибионта типа «Спага», пять десантных катеров типа LAS, крейсер «Лиепая», крейсер-носитель «Маршал Жоффр», танкодесантный транспорт «Тарава».
– Что там происходит?
– Общий вопрос. Прогноз по развернутому ответу в аудиорежиме: 74 стандартных часа. Начинать?
– Нет! Конкретизирую вопрос! Мы направляемся к транспорту «Тарава»?
– Нет.
– Мы направляемся к какому-либо из кораблей Седьмой эскадры?
– Нет.
– Куда мы направляемся? М-м, нет!.. точнее: доложи полетный план.
– В настоящее время я, используя маскирующие свойства третьего слоя Хевисайда планеты Глокк, направляю катер на ночную сторону планеты. Там я намерен произвести окончательный отрыв от атмосферы Глокка и направить катер в направлении планеты Фратрия-4. В непосредственной близости от планеты я направлю катер на ее ночную сторону. Там я переведу катер в режим минимального энергопотребления.
Я понимаю стервеца. В общих чертах.
Кроверны имеют нас и спереди, и сзади. Их эскадра, которая, по данным разведки, была в районе Глокка небольшой и слабо вооруженной, неожиданно оказалась мощной, многочисленной ордой.
Как подобное превращение случилось и почему его считали невозможным штабисты Флота Большого Космоса – не моего ума дело. Но результат, как говорится, на лице: кроверны нанесли комбинированный контрудар. Отогнали, а может, и уничтожили наше космическое прикрытие, выбросили свой десант в районе Копей Даунинга и одновременно начали трусить Седьмую эскадру.
И все-таки там по-прежнему полно наших кораблей! Они ведут бой! И еще вполне могут смыться! Подобрать нас – и смыться, уйти в подпространство, оставить кровернов с носом! Та же «Тарава»!
А милитум что – повредился в своем искусственном умишке? «Уйти на ночную сторону… Направиться на Фратрию-4…»
– Дай связь с Седьмой эскадрой.
– Не могу выполнить ваш приказ.
– Почему?
– Не могу применить активные средства. При включении внешних излучающих устройств вероятность обнаружения катера противником повысится на сорок четыре процента и составит девяносто девять целых девяносто девять сотых процента.
– Я настоятельно приказываю тебе дать связь с Седьмой эскадрой.
– Назовите свой код особого доступа.
Приехали. Ну откуда у меня может быть код особого доступа? Он был вот у этого самого мертвого лейтенанта ВКС,[7] да и то не факт.
А голый понт не поможет?
– Ты обязан подчиняться любому бойцу правительственной штурмовой пехоты, – говорю я вкрадчиво-вкрадчиво, требовательно-требовательно, как колеблющейся девственнице. – Особенно если твое подчинение может спасти жизнь этому бойцу. И даже целым четырем.
– Код не принят.
– Это был не код, кретин. Это было, м-м… напоминание. О твоих базовых алгоритмах.
– Не говорите глупостей.
Я понимаю, что милитум лишен сознания. И даже способностей к самообучению. Все его слова, все его фразы – это клише, заложенные в него людьми. В конечном итоге такими же придурками, как я сам.
И это его менторское «не говорите глупостей» – всего лишь одна из предусмотренных реакций на определенные обстоятельства.
С тем же успехом милитум мог бы сказать «абубыбу». Ему все равно, что говорить, ведь со мной разговаривает ничто. У него нет ума. Он не может сам говорить «глупости» или «умности». Он лишен способности к подлинной оценке чужих слов. И так далее…
Но такие рассуждения не очень-то успокаивают, когда железяка собирается вас утащить в черную пустоту, где нет и не может быть ни наших кораблей, ни баз, ни автоматических спасательных аппаратов, ни даже простеньких разведзондов.
Десантные катера типа LAS – это новые, очень хорошие летательные аппараты-амфибионты. Они могут летать в двух средах: в атмосферах (различных типов) и в вакууме, то есть межпланетном пространстве.
У них достаточно большие запасы энергии, чтобы совершить посадку, взлет, а затем еще преодолеть расстояние, например, от Земли до Марса.
Однако ни проколоть Альбертову сетку, чтобы достичь какой-либо базы Содружества, ни даже просто выйти на гиперсвязь с Оперативным Штабом наш катер не может. Не тот уровень энергооснащенности. На четыре порядка не тот.
Иными словами, катер LAS в крайних случаях способен служить маленьким межпланетным корабликом. Раньше пехотные десантные катера и этого не умели – их хватало только на посадку, взлет и сближение со своим «материнским» транспортом.
И вот теперь хитроумный милитум хочет использовать возможности катера на всю катушку! Улепетнуть от кровернов и спрятаться за соседней планетой. Но и – одновременно – обречь нас всех на смерть от удушья, холода и голода!
Потому что ясно: эту звездную систему Содружество потеряло. Контроль над ней окончательно перешел к кровернам.
Ясно: никто нас не найдет.
Потому что искать не будет.
Спустя неделю мы начнем дышать через маски с регенеративными патронами. Спустя десять дней – съедим Амакити. Но уже сегодня нам придется найти способ законсервировать мертвого лейтенанта. Как-никак, это девяносто килограммов человечины. Ну, без костей и требухи пускай сорок. Да это жратвы на полжизни!
Ладно, последняя попытка.
– Рядовой второго класса Сергей ван Гримм приказывает катеру LAS-18 «Кленовый лист». Игнорировать все прочие факторы, в том числе угрозы любых степеней. На предельной скорости сблизиться с транспортом «Тарава» и произвести стыковку. Разрешаются любые маневры. В частности, и те, которые совершаются с закритическими перегрузками. Твоя единственная задача – скорейшая стыковка с транспортом «Тарава».
– Выполнить задачу невозможно.
– Почему?
– Транспорт «Тарава» уничтожен.
– Корректирую задачу. Ты должен достичь любого корабля Содружества межзвездного класса и произвести стыковку.
– Выполнить задание невозможно.
– Почему?
– В пределах разрешающей способности моих пассивных СОН нет кораблей Содружества межзвездного класса.
– Что произошло с «Жоффром» и «Лиепаей»? Э-э, нет! Стой! Уточняю вопрос. «Жоффр» уничтожен?
– Нет определенных сведений.
– «Жоффр» ушел в подпространство?
– Восемнадцать процентов вероятности – «да».
– «Лиепая» ушла в подпространство?
– Нет.
– «Лиепая» уничтожена?
– Да.
У меня ползет крыша. Чем дальше-дальше – тем лучше.
Я готов на любую, на любую самоубийственную авантюру, на один шанс из миллиона, лишь бы достичь своих. Лишь бы не коротать последние деньки на борту этой болтливой, нелюбезной калоши.
Осторожно подбираю слова.
– Приказываю тебе изменить курс. Ты должен направить катер… в зону скопления неопознанных объектов… в районе планеты Глокк… и отыскать среди них… корабль Содружества межзвездного класса.
– Назовите свой код особого доступа.
Ну ясно. Приплыли. Этот кибер-осел запрограммирован вполне стандартно. При любых обстоятельствах он обязан наилучшим образом спасать правительственную собственность, а именно солдат, катер и себя.
Милитум посчитал вероятности и заключил, что «наилучшим образом» он сможет спасти все это, если полетит на Фратрию-4.
Его решение может быть оспорено только офицером, которому известны коды доступа к произвольному голосовому управлению.
