«Лис пустыни, – повторил он тихо, – которому совсем неохота лезть в ловушку».

Уже смеркалось, когда в пятницу вечером Боб Иден сошел с поезда на станции Эльдорадо, маленького городка, затерянного в пустыне. Дорога от Сан-Франциско до Бэрстоу, откуда шел поезд в Эльдорадо, прошла без всяких осложнений, если не считать того, что Чарли Чан исчез.

Последний раз Боб видел гавайского детектива сидящим за чашкой чая в вокзальном ресторане в Бэрстоу. Поскольку до отправления поезда в Эльдорадо в три двадцать оставалось еще много времени, Иден пошел прогуляться по городу. Вернувшись к трем, он напрасно высматривал Чарли на перроне. Боб один сел в поезд и, выйдя сейчас в Эльдорадо, обнаружил, что он – единственный пассажир, сошедший на этой малопривлекательной станции.

Боб Иден беспокоился и о своем спутнике, и о колье, он тщетно ломал голову, пытаясь понять, куда делся маленький китаец. Не случилось ли с ним чего? А может… Ведь они так мало знают об этом человеке. Недаром же говорят, что честность тоже можно купить, дело только в сумме. А для полицейского с далеких Гавайев жемчуга Филлиморов – огромное искушение. Да нет, не может быть! Боб вспомнил выражение глаз китайца, когда тот обещал Салли Джордан сберечь жемчуг. Семейство Джорданов безусловно имеет веские основания столь безоговорочно доверять старому другу. Но вот если за ним увязался Фил-Лихоманка…

При одной мысли об этом молодой человек вздрогнул и решил лучше не думать о таких вещах. Обойдя вокзал, Боб вышел к тому месту, которое местные жители громко называли городским парком. Холодный февральский ветер свистел в голых ветвях редких тополей, а под ногами шуршали желтые опавшие листья. Добравшись до тротуара единственной мощеной улицы Эльдорадо, Боб остановился и огляделся по сторонам: отсюда был виден практически весь город, так похожий на другие маленькие города Америки. Мэйн-стрит, банк, кинотеатр, почта, несколько магазинчиков и здание, чуть выше остальных, гордо возвещающее, что это отель «На краю пустыни». Иден перешел улицу, обогнул запыленные автомашины, припаркованные прямо на тротуаре, и направился к гостинице. Сидя перед мальчишкой-чистильщиком, два его клиента, местные фермеры, без особого интереса смотрели на вновь прибывшего.

На столике портье горела настольная лампочка, как ни странно, электрическая, но света она давала не больше свечки. Старичок портье не поднял головы от газеты.

– Добрый вечер, – приветствовал его Боб.

– …рый вечер, – буркнул тот в ответ.

– Можно ненадолго оставить чемодан в вашей камере хранения?

– Какая там камера хранения! – отозвался портье. – Бросьте его тут где-нибудь. А комнату снять не хотите? Можно со скидкой.

– Нет, спасибо. Скажите, пожалуйста, где здесь находится редакция «Эльдорадо таймс»?

– Да тут за углом, на Первой улице, – буркнул старик, снова закрываясь газетой.

Боб дошел до угла улицы и свернул налево. Миновав несколько домов, еще более убогих, чем на Мэйн-стрит, какой-то склад, продуктовую лавку, он наконец добрался до маленького строения грязно-желтого цвета, на окне которого виднелась выцветшая от старости надпись: Редакция «Эльдорадо тайме». Принимаются заявки на изготовление печатной продукции. Внутри было темно. Боб обогнул крохотную покосившуюся веранду, на двери которой увидел листок бумаги. В темноте ему с трудом удалось разобрать:

Улыбнувшись, Боб Иден решил возвратиться в гостиницу.

– Не мешало бы перекусить, – обратился он к старику портье, опять оторвав его от чтения газеты.

– Я бы сам не прочь, – согласился старик, – но у нас ресторана нет. Меньше убытков.

– Но должен же здесь быть какой-нибудь ресторан…

– Есть, как не быть. У нас же современный город. – И, неопределенно махнув рукой куда-то в сторону, добавил: – Там, за банком. «Оазис» называется.

Иден поблагодарил за информацию и уже через пару минут стоял перед мрачноватым заведением с давно не мытыми окнами. Длинная высокая стойка внутри и грязное, засиженное мухами зеркало за ней были свидетелями тех незапамятных времен, когда ресторан действительно представлялся оазисом первым поселенцам города.

Боб взгромоздился на высокое сиденье у стойки. Справа вплотную сидел какой-то мужчина в рабочем комбинезоне с небритой уже неделю физиономией, слева – молодая девушка, одетая в рубашку и брюки для верховой езды цвета хаки.

Официант с миной шейха из кинобоевика подошел к Бобу принять заказ. Из заляпанного жирными пятнами меню Боб выбрал фирменное блюдо «Оазиса» – отбивную с луком, к которой заказал картофель, а также хлеб с маслом и кофе. Все за восемьдесят центов.

В ожидании заказанного Боб попытался разглядеть в мутном зеркале сидящую рядом девушку. Она была очень недурна. Светлые волосы волнами падали на плечи из-под фетровой шляпы. Прекрасный природный цвет лица мог бы послужить рекламой самому лучшему косметическому кабинету.

Наконец подали заказ – большое блюдо, полное еды, и никаких тарелок. Боб взглянул на соседей – то же самое. Похоже, в этом «оазисе» тарелки считались излишней роскошью. Вздохнув, молодой человек вооружился ножом и вилкой и, отодвинув в сторону горстку жареного лука, оказался один на один с отбивной.

С первого взгляда Боб понял, что имеет дело с жестким противником, который легко не сдастся. Через несколько минут безуспешной борьбы он призвал шейха:

– Я могу здесь получить приличный нож?

– У нас их только три, и все заняты.

Вздохнув, Иден возобновил неравную борьбу. Мобилизовав все силы, крепко прижав локти к бокам, стиснув зубы, он глубоко всадил нож в противника. Раздался омерзительный скрежет металла о блюдо, и молодой человек с ужасом увидел, как его отбивная, покинув уютное гнездышко из жареного лука, взлетела в воздух и шлепнулась на колени его соседки, а оттуда на пол.

Боб в панике повернулся к соседке.

– Ох, прошу прощения за мою отбивную, мисс.

– Пустяки. – В голубых глазах девушки прыгали смешливые искорки. – Всему виной брюки. Будь я в юбке, ваша отбивная не упала бы на пол. Отсюда вывод – женщина должна одеваться по-женски.

– Упаси боже, вы просто восхитительны в таком виде, – воскликнул галантный молодой человек и подозвал официанта: – Принесите мне что-нибудь более съедобное и салфетку для мисс.

– Чего? Нет у нас салфеток. Могу принести полотенце.

– Спасибо, мне ничего не надо, – отказалась девушка.

– Если вы позволите, я с радостью возмещу убытки…

– Пустяки! – со смехом повторила она. – Тут нет вашей вины. Надо иметь солидную практику, чтобы управляться с едой в такой тесной дыре, как «Оазис».

С каждой минутой девушка нравилась Бобу все больше.

– А у вас уже есть такая практика?

– О да! Мне часто приходится бывать здесь во время работы.

– Вы работаете?

– Работаю. Поскольку ваша отбивная создала непринужденную обстановку и избавила нас от необходимости официально представиться друг другу, могу сообщить, что я работаю в кино.

«Ну конечно, – подумал Боб, – пустыня сейчас просто рай для киношников. Как я сам не догадался, что такая красивая девушка может быть только кинозвездой?»

– Мне кажется, я видел вас в фильме… – рискнул он.

Но девушка избавила его от необходимости врать, перебив:

– Видеть меня в фильме вы никак не могли и не увидите. Моя работа в кино гораздо интереснее. Я подбираю натуру.

Тут Бобу принесли другое блюдо, предусмотрительно уже порезанное в кухне на мелкие кусочки, но он был целиком поглощен разговором с соседкой.

– Подбираете натуру? Интересно, как это?

– Да очень просто – разъезжаю по всей Калифорнии и выбираю подходящую для съемок натуру. В зависимости от заказа она должна в глазах нашей уважаемой публики быть Алжиром, Аравией или островами в южных морях.

– Как интересно!