Молодой вождь был и в самом деле молод. Только вот с ростом и мышцами он перебрал. Этакая мясная порода. Гигант-людоед из детской сказки. Мы сидели возле палатки шамана, и я с удовольствием ел фрукты. Голод не тетка. Даже для бога. Вождь молчал, и шаман, понятно, тоже. Один думал над своей речью: казалось, даже слышится скрежет мозгов… или это я слишком громко чавкал, а второму этикет варваров приказывал молчать.

Наконец вождь разродился, и я чуть подобием груши не подавился.

– Я как вождь вольных зверей койго прошу принять и нас под свое могущество, великий Прот.

Я в тихом ужасе подумал, что мне послышалось. Но, продолжая жевать, я услышал продолжение.

– Ты делаешь своих воинов сильными и быстрыми. Я слишком много потерял зверей, пытаясь осилить твое небольшое войско. Если это вам дает отказ есть людей, мы примем ваш образ жизни. Только вот мои звери видели, как твои люди ели наших зверей. Скажи мне: зачем, если они и так сильны и быстры?

Я тщательно подумал, прежде чем ответить…

– Чтобы стать на время зверьми. Я собирался их вести убивать вас. Людьми они сильны под моей властью, а став зверями, становятся еще сильней, правда, на время. Потом я умерщвляю их и отправляю в долины Рога – зверям не место среди людей. Победив тебя, они бы ушли к предкам.

Вождь наморщил лоб и сказал:

– Но нас значительно больше…

– Численность не имеет значения, – поучительно сказал я. – Вас всегда было больше, чем людей богини Ролл. Но они вас сдерживали. А я пришел, чтобы вас уничтожить. Вот и сейчас сюда идет армия людей. И когда они придут, я дам им свое могущество, и звери койго все до единого уйдут к предкам.

Вождь задумался. Он долго думал, и все его мысли были видны на его молодом лице. Наконец он сказал:

– Я буду думать. Мне поможет шаман. Он тебя знает и говорит, что ты никогда не обманываешь. Что богам не престало обманывать смертного. Я буду думать. А пока уведу зверей в леса. В лесу хорошо думается. Через месяц, когда обе луны встанут в зените, мы встретимся с тобой на развалинах башни богини Ролл. И я скажу, будет ли между нами война и дальше. Или я снова попрошу взять нас под твою руку. Ты бог справедливости. Ты жесток, как и я. А может, даже больше. Это правильно. Справедливость должна быть жестокой, иначе она превращается в гной, текущий зимой из носа. Если мы согласимся есть только мясо животных, рыбы и фрукты… возьмешь ли ты нас к себе?

Я подумал и сказал больше шаману, чем ему:

– Я скажу тебе через месяц… когда обе луны встанут в зените. А пока, чтобы не мешать тебе думать, отведу своих людей и остановлю армию, которая идет тебя уничтожить.

Я вернулся к своим охотникам и сказал, что мы идем домой. Я объяснил все только пассам. Я не мог забыть окровавленного лица людоеда лагги. Радость ослабленных и уставших людей тяжело описывать. Скажу так. Пассы очень долго молились, вознося благодарности Единому. А лагги просто бодро поперли вперед, будто вчера и не ели человечины.

Я и пассы шли следом, подкрепившись в нетронутых садах Ролл и набив ранцы плодами деревьев. Спустя два дня под грохот пушек мы вошли в Ворота Иса. Я потребовал, чтобы всех, пришедших со мной, поселили в том же доме, что мы занимали, когда в первый раз прибыл в Ворота Иса для встречи с Ролл. Я опять направился в башню и там долго отсыпался.

Через неделю прилетел Игорь.

Я первый раз видел слезы радости у него на лице.

– Пойдем! – кричал он, теребя мой рукав. – Королева ждет. Атаири… Старик совсем спятил, когда узнал, что ты жив. Они все счастливы. И моя тоже, блин, там страдает. Кричала мне, чтобы я непременно сегодня же тебя привез. Весь Тис был в трауре! Теперь там, наверное, легенды уже рождаются. Великий Прот… Витька Тимофеев. Полетели!

Мы стояли на площади, и я растерянно улыбался, наблюдая, как этот матерый убийца плачет при виде меня. Улыбаясь, я повернулся к пассам. Они смотрели на меня, и я видел в их глазах и радость за меня, и тоску оттого, что я сейчас вот оставлю их и они пропадут навсегда в походах и пучинах войн. А я и не вспомню о тех, кто стоял со мной в холле, зубами и ногтями защищая меня. Я снова посмотрел на Игоря и сказал:

– Нет, не могу… Пока не могу.

Он тоже посмотрел мне за спину и сказал презрительно:

– А… пассы. Ты что, скорешился с этими отбросами?

Я бы не смог его ударить… Но так хотелось! Я категорически заявил, что мы вернемся своим ходом. По дороге проведем инспекцию Ристы и поселков речного народа.

– Да ты чего? Меня Ролли с потрохами съест. Атаири и так за сердце хватается. Инта ночами плачет, спрашивает, где ты. Королева с ума сходит. Ты для нее последняя защита!

Я сказал, что все равно приду своим ходом. И тогда он согласился с моим невысказанным желанием.

– Да пошел ты… Давай грузи своих пассов в капсулу и полетели… Надоело уговаривать, как девочку.

Он, как всегда, меня расколол. Отдав указание охотникам лагги своим ходом двигаться за наградой в Тис, я затолкал пассов в капсулу, и спустя полчаса мы сели во дворе замка Тиса.

Я никогда не видел столько счастливых лиц. Разве что на коронации Его Величества в Лондоне. Мне пришлось вместе с моими героями выйти к народу. А сзади меня, утирая счастливые слезы, топталась Ролл, совсем плюнув на мужа. Королева с сыном Атаири под руку тоже стояла рядом и счастливо улыбалась. Охотник смотрел на меня и вправду как на божество. Они должны были на днях пожениться и не представляли, кто может провести обряд, кроме меня, ведь это королевский брак. Вот им классно… сколько хочешь, столько и женись. Ни тебе понятия имиджа короны или там еще какой туфты. Простые люди…

Нет. Простые люди – это те, что стояли передо мной рядом с могилой Первого короля и кричали мне, надрывая горло, что-то радостно-непонятное. Я приказал по поводу моего возвращения выкатить жителям города бочки с пивом и вином и даже разрешил выдать с торгового склада две здоровые бочки водки. Вот это попойка была! Город еще не перерос десятитысячного порога, и многие, напившись на халяву пива, потом опустошали возникшие то тут, то там кабаки и ресторанчики. От того количества здравниц, которые провозглашали в мою честь, я должен буду прожить не двести лет, а всю тысячу.

Вечером в тронном зале в присутствии королевы и Атаири я объявил свою волю пассам, прошедшим со мной такую короткую, но такую страшную войну:

– Без сомнения, вы – благородные сыны своей страны. Без сомнения, вы не осквернили себя ничем отвратным за эту войну. – Все присутствующие знали, о чем я говорю, но вслух повторять мерзкие факты мне не хотелось. – И вы достойны награды. Вы освобождаетесь от десяти лет службы, и после подачи требования магистратом ваших городов ваше имущество будет немедленно вам возвращено. Что невозможно вернуть, то будет компенсировано деньгами. Но, я думаю, это то, что вам полагается по умолчанию. Тем, кто решил делом доказать преданность новой империи. А кроме полагающегося по умолчанию есть и награда. Я хочу, чтобы вы сами назвали ее.

Начали с самого молодого. Он под снисходительные улыбки старших попросил зачислить его в военную Академию. Игорь это сделал, немедленно приказав явиться на занятия для командного состава, что он теперь вел. Еще пять человек, обретя для своих семей и родственников ранее утраченное богатство, пожелали остаться на службе Тиса. Остальные, пожимая плечами, просили кто денег, кто титулов, введенных в последнее время. Двое стали наместниками в дальних провинциях. А вот последние семеро…

– Не мы выиграли эту войну… – сказал один, теребя пустые по правилам ножны. – А наш Единый бог, давший нам силы пройти через все и вся. Мы смиренно просим официального снятия запрета на моления ему в городах морского народа. И просим разрешить воинский орден Его имени.

Это было почти нереально. Почти…

– Чтобы наша вера, подкрепленная мечами, не раздражала великих богов… и Боевого Зверя… мы просим отправить нас на границу с северными варварами. Где от воинского Ордена, преданного вам и Единому богу, несомненно, будет больше толку, чем от семерых разочарованных и лишенных права верить людей.