– Что молчишь, сучка? Как надо отвечать?

– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа Фатьма, – тихо промолвила девушка.

– Вот так-то! – Фатьма уперла руки в бока. – Ух, гадина. И еще надела чадру, как правоверная. Ну уж нет, ходи так…

Одним мощным движением разгневанная женщина сорвала с несчастной накидку, темные волосы упали на лицо девушки, словно водопад с высокой кручи.

– Что стоишь, тварь? – Она резко ударила девчонку колотушкой по плечу. Та, вскрикнув от боли, схватилась за руку.

– Кричишь, беременная верблюдица? – Фатьма, похоже, распалялась все больше. – Ухх!!! А ты, Умар? – Она вдруг обернулась к старцу. – Привел раба, вместо того чтобы сделать все самому? Не боишься хозяйского гнева? Стоило Кучум-Куму ехать, как ты… Нет, видно, и тебе придется отведать палки.

– Не погуби, госпожа! – Старик повалился в пыль. Пылающая гневом Фатьма возвышалась над ним, словно разъяренная кобра, не знающая, в кого бы выпустить яд.

– Не погуби? – Перешагнув через распластавшегося на земле Умара, Фатьма подошла к девушке. – Что это на тебе надето, тварь? Ха! Да никак мой старый лиф… ну да, зеленый, с цветами. А ну-ка, снимай!

Испуганная девчонка покорно сняла верхнюю часть одежды, оставшись в одних куцых шальварах. Левой рукой протянула лиф хозяйке, правой прикрывая обнаженную грудь. Отбросив протянутую одежду в сторону, Фатьма нехорошо ухмыльнулась:

– Кого стесняешься, сучка? Ага… – Она вдруг обернулась на старика. – Вставай-ка, Умар, хватит валяться. Хочешь отпробовать эту змею до того, как ее отдадут воинам?

Полуголая девушка стояла, низко склонив голову, падающие вперед темные волосы ее закрывали грудь. Похоже, она не очень-то понимала, о чем идет речь. Не очень-то понимал это и Раничев, решив по возможности не вмешиваться в чужие разборки.

– Склонись, – властно приказала девчонке Фатьма.

Та наклонилась. Хозяйка, подойдя к ней еще ближе, провела рукой по спине и вдруг, быстро спустив с девчонки шальвары, обернулась к Умару:

– Что же ты стоишь, слуга? Иль не хочешь?

Старик быстро скинул штаны…

Почуяв неладное, девчонка вдруг встрепенулась и попыталась было убежать, да Фатьма схватила ее за шею:

– Куда, тварь? Быстрее, Умар, быстрее! Я же не могу держать ее всю твою жизнь.

Раничев поднял с земли лопату…

Умар с кряхтеньем пристроился сзади… Девчонка с криком дернулась из последних сил и, оставив в руках Фатьмы клок выдранных с корнем волос, вырвалась из ее крепких объятий. Упав на землю, вытянулась, схватив валявшуюся колотушку, и изо всех сил ударила хозяйку по голове, та упала, потеряв чадру и обливаясь кровью.

Умар вдруг заверещал и вытащил нож…

Ххэк!!!

Раничев опустил лопату на его шею. Повернулся к девчонке:

– Бежим!

Та покачала головой:

– Нет, Иван. Моя жизнь уже кончилась. Лучше б мне умереть тогда…

Раничев убрал волосы с заплаканного девчоночьего лица… Да-а… Вот так встреча! Хотя… можно было б догадаться и раньше, да Иван как-то не придал значения словам курбаши об урусутской рабыне, да и здесь поначалу не особо-то всматривался. Евдокся… Милая боярышня, вот как с тобой обошлась злодейка-судьба! Да лучше б и вправду было тебе погибнуть во время штурма Угрюмова или чуть позже, под острыми саблями гулямов Энвер-бека.

Однако рассуждать об этом теперь было некогда…

Схватив выроненный стариком нож, Иван принялся яростно ковырять ржавые цепи. Удалось… Не сразу, но удалось перешибить сочленения, правда не кинжалом – лопатой.

– А теперь – быстро отсюда… Ну, чего стоишь?

Евдокся по-прежнему стояла недвижно, из потускневших глаз ее беззвучно лились слезы.

– Иди же!

Никакого толку! Если так и дальше пойдет…

Раничев приподнял голову девушки за подбородок и закатил ей пару оглушительных пощечин.

– Ну, перестала реветь? – жестко спросил он. – Одевайся!

Он подал ей сорванный с Умара халат, взяв за руку, подвел девчонку к забору. Помог перебраться, перевалил через дувал и сам… Остановился в раздумье:

– Ну, куда теперь? Не знаешь? И я… Куда-нибудь подальше отсюда.

Таясь за дувалами, – слава богу – шайка еще не вернулась, они, пригнувшись, добрались до полей и, выйдя из деревни, опрометью кинулись куда глядели глаза.

А глаза глядели туда, где была хоть какая-то растительность, и желательно погуще. Не останавливаясь, они шли почти до самого вечера, и лишь только когда красный край солнца уткнулся в черный песок, остановились, бессильно повалившись на землю.

– А мы неправильно идем, – заметил Иван. – Река-то в той стороне. – Он кивнул на солнце. – Хотя именно там нас и будут искать.

Он замолчал, думая, о том, что было бы хорошо, если б шайка Кучум-Кума подольше не возвращалась в кишлак, еще лучше – если б разгромили ее верные гулямы эмира. А ведь побег, наверное, уже обнаружен. Да что там наверное – наверняка! Только вряд ли за беглецами организуют погоню без санкции курбаши, хоть бы тот сломил голову где-нибудь. Пока же… Пока же надо было что-то думать. Куда-то идти, что-то есть, что-то пить, где-то спать, в конце-то концов! По ночам-то не жарко. Раничев осмотрелся – окружающая местность ему активно не нравилась – плоская, как стол, низменность, покрытая пожухлой травой и низенькими ветвистыми кустами. Из одежды – пара халатов, не очень-то теплых, из оружия – кинжал. Эх, хоть бы со стрелами лук. Может, и удалось бы кого-нибудь подстрелить. Впрочем, надо повнимательнее обследовать кусты, вполне можно наткнуться на охотничьи силки или капканы. Вода? Да, без нее тоже не обойдешься. Значит, надо искать арык либо повернуть к реке. Огня бы… Прихватить бы огниво, ну да что теперь говорить. А ночью вполне можно и замерзнуть. Не заморозки, конечно, но и плюс десять – не сахар, а ведь может быть и холоднее. Э, да что там говорить. Иван взглянул на Евдоксю. Та сидела, согнувшись, уткнув в коленки лицо.

– Эй, дева!

Евдокия не шелохнулась.

– Не спи – замерзнешь, – пошутил Иван. – Вернее, спи, но не так. Подвигайся ближе, вместе теплее. Не думай, не буду я приставать с разными глупостями, не до того пока.

Девушка подняла голову – глаза ее были сухими и какими-то словно бы опустошенными, что ли. Словно лопнула вдруг какая-то ниточка, связывающая глаза с чувствами, словно бы пропало, исчезло нечто такое, что и словами-то не обозвать, а можно только лишь видеть, и даже не видеть – чувствовать.

Раничев подмигнул, показал пальцем в небо:

– Видишь, Большая Медведица!

Евдокся не реагировала.

Вокруг уже давно было темно, по черному небу быстро бежали такие же черные облака, ветер шевелил ветки кустов, да беззвучно мерцали звезды. Где-то вдалеке одиноко завыл волк. Интересно, здешние волки уже голодные или не успели еще отощать после благодатного летнего времени? Ну, сегодня уже никак, а завтра надо думать, как бы чего-то съесть. А сегодня, что ж… Спать только. Поздно уже. И темно.

– Иди ж сюда, дева…

Они быстро заснули, тесно прижавшись друг к другу, согреваясь дыханием… и жаром сердец. По крайней мере, Иван хотел бы в это верить.

Утром светило солнце. Яркое, лучистое, желтое, оно выкатилось из-за облаков веселым пушистым шаром, разгоняя мглу и очищая пронзительную синеву неба. Раничев, прищурившись, потянулся:

– С добрым утречком, моя госпожа! Как спалось?

Евдокся ничего не ответила. Даже не улыбнулась. Лишь села, снова уткнувшись лицом в колени, потом, правда, спросила:

– Мы и сегодня куда-то пойдем?

«Нет, останемся здесь и будем дожидаться погони!» – хотел было съязвить Иван, да еле сдержался.

– Посиди пока…

Он прошелся вокруг, надеясь… на что – и сам не знал. На скатерть-самобранку, на мотель, на придорожное кафе у заправки. Есть хотелось – аж сводило скулы. Вчера-то было не так, а вот сегодня, понятно, организм уже успокоился и властно требовал пищи. Где б ее только взять, эту пищу…

Кажется, Салим говорил как-то про пастушеские шалаши. Интересно, закончился уже сезон открытого выгона? Судя по траве – должен бы… А поискать? Вдруг там случайно найдется огниво и остатки зачерствевшей лепешки? А рояля в кустах, случайно, не хотите найти, любезнейший Иван Петрович? Так он там и стоит, вас дожидаючись, черный такой, блестящий, фирмы «Беккер». Ни силков, ни капканов поблизости обнаружено не было, то ли Иван плохо смотрел, то ли здесь просто никто не охотился. И совершенно напрасно – Раничев заметил уже не одну пару вылетевших прямо из-под ног куропаток. Как бы вот только их поймать? И на чем бы потом поджарить? Огня бы… Можно было бы, заострив отломанную ветку, сделать стрелу. Впрочем, зачем она, без лука? Кустов-то тут в достатке, но для лука-то тетива нужна, а ее-то и нету… Хотя как это нету? А вон какие шикарные волосы у Евдокси! Прямо готовая тетива, бери да плети.