— Уверен, у тебя это лучше получится. Постарайся попасть в отверстие, которое мы оставили.

Шон тщательно зарядил оружие, поднял его на уровень глаз и прицелился. Щелкнул взведенный курок, раздался грохот, и пламя вырвалось из дула вслед за пулей.

Секундой позже прогремел взрыв, подняв в воздух клочья ткани и шерсти, и осколки металла разлетелись во все стороны.

— Проклятие! — воскликнул Шон, опуская приклад на землю. — Ты представляешь, что бы произошло в замкнутом помещении?

— Вполне, — ответил Ротгар, поворачиваясь к балкону.

Но король и королева уже удалились.

Когда слуги кинулись убирать мушкет и приводить все в порядок, он добавил:

— Вопрос в том, будет король доволен, если получит дубликат этой игрушки, или впадет в бешенство.

Шон расхохотался.

Вернувшись в замок, они обнаружили возле своей кареты посыльного от короля с требованием к лорду Шонрику немедленно явиться.

— Увы, — вздохнул Ротгар. — Видимо, он все же решил обезглавить тебя за проявленное неуважение к его королевскому величеству. Может, тебе лучше воспользоваться каретой и бежать из страны?

На сей раз Шон действительно встревожился:

— Послушай, Бей, что, по-твоему, ему нужно?

— Полагаю, тебе надо пойти и выяснить. В конце концов, — благодушно добавил маркиз, — ты всегда утверждал, что хочешь жить своим умом.

Проснувшись, Эльф чувствовала себя так, будто могучие волны Темзы долго били и бросали ее на опоры Лондонского моста. Судя по обрывкам смутных сновидений, вполне возможно, что так оно и было.

Из путаницы ночных кошмаров перед ее мысленным взором возник образ Форта, распростертого в луже крови на том самом гробу, на котором они познавали любовь, умирающего от пули, выпущенной ее рукой.

Нет! Она стряхнула с себя остатки сна. Это был Мюррей, а не Форт. И стреляла не она, но по ее приказу, а это мало что меняло.

Наконец у нее в голове окончательно прояснилось, и Эльф вспомнила, что Форт действительно ранен. В ногу.

С усилием разлепив немилосердно резавшие глаза, девушка села в кровати.

Ранение в ногу может означать что угодно: от небольшой потери крови до ампутации. Но в любом случае остается опасность заражения и смерти. Всего лишь год назад молодой сэр Френсис Корнхаллоус умер от пустячной раны, которая воспалилась из-за того, что он не позволил хирургу своевременно удалить кусочки ткани, попавшие в плоть вместе с пулей.

Нащупав непослушными пальцами шнур, Эльф дергала его снова и снова, молясь, чтобы Шанталь поспешила.

Она выбралась из постели, живо представляя себе надменного графа Уолгрейва, отгоняющего докторов. И никто не посмеет ему перечить. Кроме нее. Яркий луч солнца проник за задернутые шторы. Значит, уже утро. Может, еще есть время заставить его вести себя благоразумно.

Шанталь ворвалась в комнату с Частити, следовавшей за ней по пятам:

— Миледи! Вы проснулись!

— Эльф, как ты себя чувствуешь?

Эльф ухватилась за столбик кровати, испытывая приступ головокружения.

— Ужасно. — Она едва могла говорить из-за сухости во рту. — Воды. Думаю, это поможет.

— Этого вовсе не достаточно, миледи, — воскликнула Шанталь и, взмахнув темной юбкой, вылетела из комнаты.

Частити налила воды из графина и протянула стакан Эльф:

— Кажется, тебе нужно то, что ты мне однажды любезно предложила. По-моему, ты бы не отказалась от ванны.

— Боже, да! — Эльф залпом выпила стакан воды, затем потрогала волосы. — Я все еще напудрена? Должно быть, похожа на ходячий ужас. Но сейчас не до этого. Я должна срочно ехать к Форту…

Частити нежно подтолкнула ее, усаживая на постель.

— В этом нет необходимости. Он вне опасности.

Эльф испытующе посмотрела в глаза своей невестки:

— За ним хороший уход? Рану промыли?

— Да и да. Уверяю тебя, я стояла над ним и тиранила его не хуже, чем ты.

— Он поправится?

— А это в руках Господа. Его лихорадит, ему больно, но, кажется, становится лучше.

Образ Форта, терзаемого болью и лихорадкой, заставил Эльф вскочить на ноги.

— Тебе не кажется преждевременным заявлять, что ему лучше? Почему ты здесь, а не там? Ты же его сестра!

Частити снова заставила ее сесть.

— Эльф, ты проспала больше суток. Сегодня воскресенье. Полдень. — Она подошла к окну и раздвинула шторы.

Яркий свет залил комнату, так что Эльф пришлось прикрыть рукой глаза.

— Больше суток, — пробормотала она, — и жизнь продолжается без меня как ни в чем не бывало. Что с королем?

— Спасен. — Частити снова наполнила стакан и поднесла его Эльф. — Шон успел вовремя.

— Слава Богу! А камень?

— Его без лишнего шума вернули в Вестминстерское аббатство, сочинив какую-то историю, якобы надо было починить трон. Честно говоря, я даже не подозревала о его существовании. Ты веришь в это предание? Действительно он является носителем королевской власти?

Эльф выпила полстакана воды и встала на сей раз более твердо. Слабость прошла, и девушка уже могла передвигаться по комнате, чувствуя боль и напряжение в самых неожиданных местах.

Это напомнило ей о множестве появившихся у нее проблем. Она предпочла занять свои мысли Камнем из Скона.

— Не знаю. Похоже, Стюартам от него не было никакого проку. Они ведь короновались на нем.

— Верно. Ты уже знаешь о Шоне?

— Что? — Предположения одно ужаснее другого пронеслись у нее в голове. — Что случилось?

— О, ничего плохого…

В этот момент появилась запыхавшаяся Шанталь с кофейником, очищенным и аккуратно поделенным на дольки апельсином и блюдом с пирожными. Получив указание, она засуетилась насчет ванны.

Эльф критически посмотрела на поднос.

— Просишь воды, а получаешь еду. Съешь что-нибудь, пожалуйста, и расскажи мне о Шоне.

Частити взяла дольку апельсина.

— Если сразу перейти к сути, они с Ротгаром взорвали механическую игрушку рядом с Виндзорским замком. В безопасном месте, конечно. Однако перед этим Шону пришлось нестись туда очертя голову, чтобы предупредить короля. Поверишь ли, но он застал его рядом с этой штукой, ожидающим королеву, чтобы продемонстрировать ей игрушку!

— Господи, спаси и сохрани!

— В данном случае всех спас Шон. Он избавил короля от опасного предмета с бесцеремонностью настоящего солдата. В тот момент его величество был совсем не в восторге от его поведения. Но, увидев, как эта штука взорвалась и разлетелась на тысячу смертоносных осколков, Георг призвал Шона, прижал его к королевской груди и провозгласил лордом Реймором!

Эльф уставилась на Частити широко открытыми глазами:

— Но почему Реймор?

Частити постаралась сохранить серьезное выражение лица.

— Это имя… любимого коня его величества.

Они покатились со смеху.

— А Ротгар, — едва выговорила Частити, — заявил, что Шон не должен смотреть дареному коню в зубы! Особенно если учесть, что король сопроводил имя титулом виконта и соответствующим поместьем.

— Виконта! Но тогда он опередил Брайта и Бренда. А что Шон думает по этому поводу?

Частити усмехнулась:

— Ты же его отлично знаешь. Во-первых, его смущает столь высокая награда за то, что он считает своим долгом. Во-вторых, он подозревает, что все это так или иначе дело рук Ротгара. Тебе ведь известно, как он относится к поддержке семьи.

— Он слишком усердствует в этом вопросе.

— Согласна. Но, как ты понимаешь, мужчины ни в чем не знают меры.

Эльф подумала о Форте.

— Начинаю понимать. — Она в упор взглянула на свою невестку. — Мы с Фортом были любовниками.

Щеки Частити заалели.

— Не мне осуждать тебя.

— Но ты любила Шона.

— Конечно. А разве ты не любишь Форта?

Эльф отвернулась и посмотрела в окно, выходившее на тихую площадь Мальборо.

— Да. Хотя глупо отдавать сердце такому невыносимому человеку.

— Наверное, таковы все мужчины. Когда мы с Шоном занимались любовью, я считала, что брак между нами невозможен. И я тоже скрывала свое имя, правда, потом выяснилось, что он обо всем догадался. Насколько я поняла, Форт тебя не узнал.