Скажем, измене.

Она должна узнать, что Форт хранит в запертой комнате. Эльф вдруг осознала, что встала и расхаживает взад и вперед по тесной комнатушке, а Робертс с любопытством наблюдает за ней.

Проклятие! Ее мысли приняли опасный и соблазнительный оборот. Определенно, есть один человек, способный выяснить, что же находится в той комнате, — некая дама в алом по имени Лизетт. Если, конечно, Лизетт станет любовницей Форта.

Она остановилась, уставившись невидящим взором на пустой камин. Во рту у нее пересохло, сердце пустилось вскачь, но озноб восторга пробежал по коже. В голове у нее созрел план, в котором идеально сочетались ее собственные желания и долг перед короной.

Так можно разрешить все проблемы.

Если, конечно, забыть об опасности.

Ей придется совершить нечто действительно порочное, то, чего ей хотелось больше всего…

— Думаю, нам следует выманить их наружу, — заявила она, поражаясь самой себе.

— Простите, миледи, что вы сказали?

Поразмыслив еще немного над своим планом, она поглубже втянула воздух.

— Завтра леди Ярдли дает бал-маскарад в своем доме на Кларион-стрит. Граф, по всей вероятности, будет там, ведь леди Ярдли — его тетка. — Она говорила на удивление спокойно, тогда как ее сердце бешено колотилось. — Бал посетит женщина, одетая в полосатое красное платье поверх алой нижней юбки и красный с черным корсаж, обшитый золотой тесьмой. Незадолго до того, как все снимут маски, она уйдет в сопровождении графа. Если кто-нибудь из интересующих нас шотландских джентльменов все-таки окажется там, они определенно попытаются что-нибудь предпринять или хотя бы последуют за упомянутой парой. Таким образом, у вас будет возможность их обнаружить.

Робертс почесал нос с вполне понятным недоумением:

— А кто эта женщина, миледи? И почему шотландцы покинут укрытие, как только она появится?

Эльф бросила на него ледяной взгляд Маллоранов:

— Еще одна служанка Маллоранов — это все, что вам следует знать. Ваша задача: если шотландцы покажутся — не потерять их. В случае если они нападут на женщину, вы должны ее защитить. Постарайтесь, насколько это будет в ваших силах, захватить их, а не убивать.

Эльф чувствовала себя предельно нелепо, невозмутимо рассуждая о нападениях и насилии, но Робертс явно не видел в этом ничего странного. Он согласно кивнул:

— Слушаюсь, миледи. Еще будут указания?

— Сделайте все возможное, чтобы засечь каждого, кто проявит интерес к этой даме и графу, и выясните, где они скрываются. Главное не упустите Мюррея.

— Конечно, миледи. Среднего роста, светло-русый.

— Совершенно верно.

— А леди в красном?

— Это всего лишь приманка. Убедитесь, что ей ничто не угрожает, и можете предоставить ее самой себе.

Робертс поклонился и повернулся к двери. Эльф вспомнила еще об одной детали.

— Минуту, Робертс…

— Да, миледи?

— Не предпринимайте ничего по поводу запертой комнаты до завтрашнего утра.

Ей показалось, или он действительно бросил на нее странный взгляд? Выражение его лица было абсолютно бесстрастным, когда он сказал:

— Всего хорошего, миледи.

С этими словами он вышел, и Эльф протяжно выдохнула. Так что же она натворила?

На первый взгляд это был вполне разумный план — выманить шотландцев из их убежища. Мюррей и его люди наверняка не спускают глаз с Уолгрейва. У них просто нет другого выхода. Когда Форт появится под руку с дамой в алом, они узнают женщину из Воксхолла. Чтобы заставить ее замолчать, им придется последовать за ней.

Эльф надеялась, что они не пойдут на открытое нападение, тогда сорвется вторая часть ее плана — проникнуть в Уолгрейв-Хаус, украсть ключи и обследовать подвал.

Та часть, где она станет любовницей Форта.

Конечно, ей придется настоять на том, чтобы остаться в маске, — кажется, граф достаточно воспылал к ней страстью и должен принять ее условие. Эльф рассчитывала на это.

Она вспомнила поцелуй и прикосновения графа, его великолепное тело и, в ужасе от собственных мыслей, зажала рот ладонью. Однако девушка была не в силах подавить охватившее ее возбуждение. Или предвкушение.

Что ни говори, она точно порочная женщина!

Придав лицу достойное выражение, Эльф поспешно вернулась в гостиную, стараясь скрыть нервную дрожь и чувство вины. Наверняка горничная, уступившая ей дорогу, и лакей в холле заметили, насколько она распутна. Ей казалось, что ее безнравственный замысел написан у нее на спине!

В гостиной она опять было принялась за вышивание, но вскоре отложила его и сидела просто так, уставившись в пространство.

Как. ты могла? — вопрошала добропорядочная часть ее натуры.

А как можно устоять? т спрашивала бунтарка, оставшаяся от озорной девчонки, разделявшей все проказы своего брата-близнеца.

Поскольку единственный человек, который ей нужен, никогда не пожелает ее, она, похоже, умрет старой девой. Будь она проклята, если умрет девственницей! Тем не менее она не могла даже и думать о близости с любым мужчиной просто для того, чтобы познать все на собственном опыте. Когда еще ей представится возможность отдать свою девственность человеку, так много значащему для нее, и сохранить в тайне свое имя?

К тому же, вздохнув, подумала она, это не просто голос плоти. Она страстно желала снова оказаться с Фортом, милым и обаятельным, каким он предстал перед Лизетт, каким был у Сафо. Она мечтала видеть его радостным и беззаботным.

Наверняка любовные отношения доставляют мужчинам радость.

Ей хотелось вновь видеть его обнаженным. Вспомнилось, как он предложил ей делать с его нагим телом все, что она пожелает…

Эльф помахала рукой перед разгоряченным лицом. Ну и ну! Теперь она понимает, почему люди на протяжении веков превращались в круглых дураков из-за представителей противоположного пола.

Интересно, она тоже ведет себя как дурочка?

Вероятно. И ей на это наплевать.

Единственное слабое звено в ее замечательном плане — маскировка. Если он ее узнает — конец всему. Спасут ли напудренные волосы и маска в самые интимные моменты?

Бросившись в свою комнату, она нашла маску и, надев ее, внимательно изучила свое отражение. Да, вроде бы достаточно. Когда видны только рот и челюсть, узнать ее невозможно. А если она будет говорить по-французски, то он не узнает и голос.

Однажды это уже сработало. И тем более получится, когда он будет во власти вожделения.

Она тут же решила, что надо завязать узел потуже. Нельзя, чтобы маска слетела, когда вихрь страсти захватит и ее.

Вихрь страсти. Одно из выражений, значение которых ей совершенно неведомо.

Но она узнает. Завтра вечером.

Вечером следующего дня Эльф направилась в дом леди Ярдли с надеждами, согревавшими кровь, и сомнениями, от которых пробирал озноб. Она была одета так же, как в Воксхолле, но вместо домино на ней была легкая кремовая накидка. С белыми волосами, в белой маске — эдакая скромница, чистая как снег.

Яркий пример того, когда нельзя судить по одежке! Девственно белое одеяние скрывало жуткий наряд, который Форт, несомненно, узнает, и порочную женщину, решившую встретить утро далеко не девственницей.

— Удивляюсь, как еще Шанталь не оставила службу у тебя, — поддела ее Аманда, когда карета повернула на Кларион-стрит. — Она была на грани слез, когда ты настояла на том, что наденешь этот костюм на светский прием. У тебя в самом деле чудовищный вкус, дорогая. Эльф состроила ей рожицу.

— Дело в том, что вам всем нравится унылая одежда. Я устала от благопристойных блеклых оттенков.

— Но они тебе идут.

— Я так не считаю. — Увидев, что они почти приехали, Эльф раскрыла веер, который выбрала специально для этого вечера. Одна его сторона, перламутровая, гармонировала с верхней одеждой. Другая представляла собой сочетание черного, красного и золотого лака — цветов ее другой ипостаси. — Сегодня вечером я опять Лизетт Белхарди, загадочная, обворожительная француженка, и могу одеваться, как мне заблагорассудится.