Леснид наслаждался любимыми мотивами до тех пор, пока его изрядно не удивило появление из кустов призрака в милицейской форме. Пришлось проехать, не останавливаясь: у призрака слюнки потекли при виде нарушителя на спортивном автомобиле, и он явно решил прикарманить автомобиль в качестве штрафа за превышение скорости. Вот только почему у него в руках не радар, а банальный фен для сушки волос? Думает, на большой скорости незаметно? Наверное, перед гибелью он решил определить, с какой скоростью к нему приближается взрывная волна ядерного взрыва, и радар банально расплавился.

«Григорий, что ты тут себе нафантазировал, добрый сказочник? – мрачно подумал Леснид, помахав рукой свистящему и размахивающему феном призраку и прибавляя скорости – автомобиль выехал на приличное дорожное покрытие. – Голову сломаешь, пока подыщешь приличное обоснование бредовых действий жителей этого мира».

Доехав до Григория, Леснид притормозил, опустил правое стекло и, подъехав к парню, поинтересовался:

– Далеко ли путь держим, молодой человек?

Путник посмотрел на вопрошавшего. Леснид озадаченно хмыкнул: это на самом деле Григорий, но выглядел он далеко не как молодой – на первый взгляд примерно пятьдесят лет, не меньше. Парень хотел высказаться в том же духе, ведь Лесниду на вид было всего двадцать пять – тридцать лет, но вид новенького сверкающего красной краской автомобиля лишил его дара речи.

– Присаживайся, – пригласил Леснид. – Твой путь закончен, пора прекращать эти кошмары.

– Мы с вами где-то встречались? – поинтересовался Григорий, вглядываясь в лицо водителя.

– Было дело, – поддакнул тот.

– А где? Я что-то не припомню, – вздохнул Григорий, – перед глазами тысячи лиц. Наверное, вы были одним из тех, кому я объяснял причины случившегося с нами. А где, скажите на милость, вы нашли этот автомобиль? У меня чувство, словно он только что сошел с конвейера.

– Не совсем, но версия недалека от истины. И я не слышал о причинах случившегося. Почему призраки постоянно смотрят на солнце?

– Стало быть, вы издалека, – сделал вывод Григорий. – Когда нам ждать спасения, я рассказал даже последней собаке в городе. Но почему мне кажется, что мы встречались?

– Это потому, что мы на самом деле встречались, – пояснил Леснид.

– Когда?

– Сначала поясните, в чем дело. Я с ума схожу от любопытства, а призраки словно песка в рот набрали.

– Ладно, – Григорий не видел большой разницы в том, кто первый поделится тайнами или новостями – впереди вечность для обмена мнениями, торопиться некуда. Его история заняла больше двух часов: он начал издалека, с того места, когда продюсер киностудии решил снять новый документальный фильм. Подробный рассказ о путешествии Леснид запомнил от и до – Григорий, сам того не понимая, научился-таки художественно излагать мысли. Засядь он за перо и бумагу сейчас, из его историй вышли бы отличные книги.

И когда рассказ закончился, Леснид посмотрел на солнце другими глазами: космическое светило являлось пропуском на тот свет, но, несмотря на прямую видимость, находилось недостижимо далеко, и от сегодняшнего дня до взрыва солнца пролегал срок в миллиарды лет. Призракам придется долго ждать, пока солнце не станет сверхновой.

– А разве звезды солнечного типа становятся сверхновыми? – задумался Леснид. – Насколько я помню, они превращаются в красные гиганты, а затем уменьшаются до белых карликов. Хотя это мелочи – радиации окажется предостаточно. Но я хочу тебя обрадовать: ждать столько лет не имеет смысла.

– Почему?

– Потому что мир вокруг нас создан твоим собственным воображением. На самом деле ты лежишь в медицинской палате, а я пытаюсь вернуть тебя из комы.

Григорий посмотрел на Леснида вполне ожидаемым взглядом: еще один сумасшедший попался. Но уйти не позволяло любопытство и желание подольше посидеть в роскошной машине, чего ему не удавалось сделать при жизни, несмотря на огромные гонорары.

– Как-то ты ехал в Москву, на «Еврокон» – конвент писателей-фантастов, в две тысячи восьмом году. Помнишь? – спросил Леснид. – Я был соседом по купе и читал твою историю о Темном Властелине. Ты еще дал ему имя Сатуратор. А мойщики посуды –лилипуты – называли его суповую тарелку корытом Сатуратора. Я до сих пор в восторге от того, как ты умудрился офэнтезить технический термин. Не вспоминаешь?

На лице Григория появилось крайне загадочное выражение.

– Этого не может быть – сейчас двадцать пятый век! – его глаза забегали из стороны в сторону – Григорий лихорадочно искал логичное объяснение произошедшему. Он на самом деле вспомнил, что когда-то ехал на поезде, но… допотопная техника, век примитивных технологий, доисторические компьютеры еще не российского производства… четыреста с лишним лет в промежутке между первыми двадцатью годами жизни и последующими тридцатью… так не бывает! Это невозможно!

– В чем подвох? – взмолился он. – Поясни, в чем дело? Или ты… – на лице Григория появился ужас. – Ты из темных ангелов, решил захапать мою душу и ради этого напустил на меня ложные воспоминания?

– Делать мне больше нечего, – возмутился Леснид. – Твоя душа уже в опасности, а я пытаюсь тебя выручить из беды.

– В какой опасности? – встрепенулся Григорий.

– Из тебя выкачивают жизненную энергию, и ты медленно умираешь от истощения. – напрямик ответил Леснид. Пусть фраза и звучит дико, но выдавливать из себя подробности по капле в день он не привык, хотя и считал это недостатком. С другой стороны – после подобных речей собеседник либо уходил, либо оставался до выяснения всех подробностей.

– Да ну? – не поверил Григорий. – Я не похож на батарейку. Извини, я тебе не верю.

– Тогда хорошенько подумай и предложи собственную версию, – ответил Леснид. – И если она окажется убедительной, я уеду и больше не попадусь тебе на глаза. Идет?

– Твое отсутствие мне так же безразлично, как и присутствие, – заметил Григорий. – Но версию я отыщу.

– Отыщи, – поддакнул Леснид. – И не забудь вспомнить, что ты сделал после того, как вернулся с Еврокона? В этих воспоминаниях – ключ к твоему спасению.

Григорий откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Леснид принципиально не отключал музыку, только убавил громкость – песни двадцатого века должны напомнить парню о забытых годах жизни в реальном мире. Конечно, он мог и не знать певцов первой половины восьмидесятых, но стиль песен определенного времени легко угадываем в каждом столетии.

Задетый за живое Григорий вспоминал молодость и выстраивал логические цепочки развития событий. Леснид не торопил с выводами. Он и сам вспоминал прошлую встречу – непривычно видеть, как за несколько недель человек прожил тридцать лет в иной реальности. Еще неизвестно, сумеет ли Григорий акклиматизироваться в реальном обществе начала двадцать первого века после жизни в вымышленном двадцать пятом? Отними у современного городского человека Интернет – и он через неделю иссохнется от тоски. А что произойдет, если человека разом избавить от колоссальных достижений будущего? Для Григория начнется жизнь, напоминающая его же истории о попадании человека из современного мира в средневековье. Наверное, ему покажется забавным оказаться в ситуации, схожей с проблемами героя его романа.

«Возможно, придется стереть ему память, – размышлял Леснид, – пока он не попал из огня в полымя. Не всю – это слишком, но кое-что ему придется забыть, чтобы выжить в цивилизации «прошлого».

– И как? – спросил он через час молчания, когда проиграла последняя песня на диске и наступила полная тишина.

– Плохо, – ответил Григорий. – Я не понимаю, как это произошло. Да, я помню конвент, помню, как ходил и собирал автографы, общался с друзьями. Помню, как вернулся домой… а потом я получил телеграмму от издательства. Телеграмму на настоящей бумаге! В двадцать пятом веке, и на бумаге – это же… оп…

– Вот и место перехода в вымышленный мир, – сказал Леснид. – А как он произошел, ты не помнишь?

– Нет.

– Хорошо, подойдем к проблеме с другой стороны. Что ты скажешь о своем телевизоре?