– Что, у них разве и автомобиль есть? – удивился Загорский, я что-то его не заметил.

– Автомобиль-то был, но на нем около четырех лет назад разбилась мать Натальи – Василиса Германовна. Только ты меня не перебивай сейчас. Да. Короче, этот неутомимый Юрий уговорил ее открыть этот люк и...

– Конечно, такой симпатичный парень кого хочешь уговорит, – фыркнул Илья.

Владимир Степанович недовольно взглянул на него:

– И ты туда же!

– Молчу, молчу, – закивал головой майор.

– Так вот, – продолжил свой рассказ подполковник, – короче, после долгих усилий они его открывают, и Юрий по найденной под чугунной крышкой лестнице спускается вниз, к самой воде.

Так там оказалась вода? – хором переспросили его собеседники.

– Вот именно, – кивнул головой подполковник, – самая что ни на есть! Поскольку там, то есть под крышкой, темень кромешная, он просит ее принести ему свечи. Она, естественно, приносит, и он исчезает с ними внизу. Самое интересное в этом эпизоде то, что он возвращается оттуда с очень интересной находкой.

Крайнев сделал длинную паузу:

– Со старинной, изготовленной из слоновьего клыка расческой, и расческой, как потом оказалось, совсем не простой. Девушка утверждает, что друг Сорокин при отъезде забрал ее с собой, но рассказала, что на ней была надпись, сделанная готическими буквами.

– Не томите, – простонал изнемогающий от любопытства Хромов, – что еще за надпись?

– Смысл ее был таков, – откашлялся Владимир Степанович: – поздравляем, мол, нашего дорогого Альфреда Р. с днем пятидесятилетия. Коллеги по работе.

– Ну и что же из того, что же тут необычного? – изумился Илья Федорович, – самый что ни на есть тривиальный текст.

– Выходит, нет, – возбужденно подпрыгнул на стуле Крайнев. – На первый взгляд вроде действительно ничего, но на следующее же утро «Толмач» поистине с быстротой молнии собрался в Москву и был таков! Обратно же, на Н-скую, он вернулся уже только шестого или седьмого июня. И вернулся не просто так, как мы все хорошо знаем, а уже во всеоружии, с водолазным снаряжением и даже с некоторым умением им пользоваться. И с тех пор, вплоть до последних, можно сказать, дней, он, схоронившись ото всех, интенсивно вел свою тайную, подземно-подводную деятельность. Вы посудите сами, будь этот колодец под гаражом самым обыкновенным городским канализационным колодцем, да разве стал бы любой здравомыслящий человек сидеть в нем просто так полтора месяца, а? Или я не прав?

– В этом Вы, конечно, правы, Владимир Степанович, – согласно кивнул майор, – ну а дальше то что было?

– Вот дальше-то и начинается практически полный мрак. Какое именно наш переводчик использовал снаряжение, она толком не знает, доставал ли из-под воды какие-либо вещи, не видела. Когда я спросил ее, не рисовал ли он, например, чертежей или планов, она сильно покраснела и с вызовом заявила, что подглядывать в чужие бумаги она не приучена и вообще, мол, основное время проводит на рынке, где продает изделия своего дяди и яйца от кур.

– А куда же тогда делось все снаряжение «Толмача»? – задал видимо давно мучивший его вопрос Загорский, – ведь не с собой же он его в сумочке унес?

– Это тоже остается пока неясным моментом, – развел руками Владимир Степанович, – старик говорит, что понятия об этом не имеет. Ну это и понятно, сейчас ему не до того. Девушка тоже в недоумении, говорит, что еще вчера все было в гараже.

– А не утопил ли перед уходом все свое барахло Сорокин в этом самом колодце? – высказал свою догадку майор.

– Вполне возможно, – качнул головой Крайнев, – но это меня сейчас в общем и целом мало волнует.

– А что же тогда волнует? – пододвинулся ближе Илья.

– Отвечая на один из моих вопросов, Наташа, видимо не придав этому факту достаточной значимости, упомянула о том, что как-то у Юрия появился еще один акваланг и еще какое-то специфическое оборудование.

– Ага, этот факт может быть отличным подтверждением вашей гипотезы о поддержке его деятельности со стороны, – оживился Хромов.

– Да не совсем, – сморщился Крайнев, – из разговора мне стало понятно, что в тот день «Толмач» ни с кем не встречался и к ним в дом также никто не приходил.

– Выходит, передача всех этих водолазных штучек состоялась где-то там, – указал пальцем в землю Илья Федорович, – внизу.

Подполковник только развел руками и непонимающе покрутил головой:

– Боюсь, что все тайны и загадки этого дела нам сможет раскрыть только сам Сорокин.

Он поковырял носком ботинка песчаную кучу и добавил:

– Если, конечно, нам с ним удастся когда-нибудь встретиться.

– Да, а вы-то, добры молодцы, что накопали?

– Рассказывай, Сергей, – отодвинулся в сторону Илья, – ты у нас по этим делам спец.

– Хорошо, что Калининград – это не Москва, – начал тот. – Оказалось, что здесь всего три магазина имеют право скупать у населения антиквариат. Занимаются этим всего пятеро приемщиков. Копии накладных на покупку и продажу ювелирных изделий за весь последний месяц мы изъяли. Будем вечером с ними разбираться.

– Ну, а так, на первый взгляд? – остро взглянул на него Крайнев.

– Вещей перешло из рук в руки довольно много, – уклончиво ответил лейтенант, – можно только дать некоторую оценку приемщикам.

Подполковник ободряюще кивнул:

– Давай, не стесняйся.

– Два магазина в общем и целом у меня никаких нареканий или подозрений не вызвали, – продолжил свой доклад Загорский, – а вот в третьем, самом, кстати, близко отсюда расположенном, дела похуже. Перво-наперво приемщик там только один. Во-вторых, в делах и накладных у него полный бардак, да и несло от него к тому же, как от тошниловки, сразу видно, что этот друг крепко за воротник закладывает.

– И все? – уточнил подполковник.

– Все пока, – пожал плечами Сергей, – что там еще за полчаса о человеке узнаешь?

– Боялся он очень, – добавил майор, – видя, что Крайнев несколько помрачнел, – руки у него так и тряслись, да и дергался он, видно думал, что за ним уже пришли и сейчас его отволокут в КПЗ.

– Боялся – это хорошо, – сразу расцвел Крайнев, – значит, есть за что. Таким образом, у вас на этого деятеля на данный момент ничего нет?

– Все как на духу, – ответил за обоих Илья.

– В таком случае за работу, братцы, – картинно указал вытянутой рукой в сторону гаража подполковник – открывайте ворота, вскрывайте люк, знакомьтесь с обстановкой, хозяева не возражают.

Юрий с трудом открыл будто налитые свинцом веки и, медленно поворачивая голову, огляделся по сторонам.

«Я брежу или как, – подумал он, – что-то этот интерьерчик мне сильно напоминает какую-то сауну».

Опершись рукой на свою лежанку, он со стоном сел.

И действительно, гладко выструганные некрашеные доски, кирпичный массив печки с покатыми боками наваленных в нее гранитных валунчиков, двойные полати могли встретиться только в сауне. Юрий посмотрел вниз. Он был одет только в майку, трусы и носки. Вся остальная одежда отсутствовала. Преодолевая ломоту во всем теле, он поднялся и, приблизившись к двери с небольшим круглым окошечком, навалился на нее всем телом. Дверь только слабо скрипнула.

«Вот так вот, Юрий Александрович, – покачал он головой, – допрыгались вы, сударь, доигрались».

Он отпрянул от запертой двери и двинулся обратно к той полке, на которой перед этим лежал. На небольшом узорчатом столике в углу парной он вдруг заметил две пластиковые бутылки с лимонадом и несколько пластиковых же стаканчиков.

«Как мило, – пробормотал он, ощутив в этот момент сильную жажду, – хозяева здесь, видать, неплохие люди, хоть и заперли меня, но о воде для питья все же позаботились».

Свернув непослушными пальцами крышку с бутылочки «Фанты», он поднес ее к губам и, не отрываясь, выпил сразу две трети.

«Фу-у, – удовлетворенно выдохнул он, – красота. Но почему же я взаперти-то сижу? Хотя, здесь могут быть только два приемлемых объяснения. Либо меня боятся, либо не хотят, чтобы я сбежал. – Он взглянул на свои устало свисающие с полки ноги и усмехнулся: – Поскольку меня сейчас бояться явно нечего, то следовательно, я здесь под арестом».