– Не умрет, – согласился Бузислав, – но расстроится! А это нехорошо. Варга, иди разбуди Мануила.

– А ты ловок! – ухмыльнулся Нерейд, когда толстый русич удалился. – Прокрался мимо стражи, да и в закрытую комнату проник. И перстень прямо с пальца стянул. Так ведь?

– Мимо таких стражей только полный идиот не проберется! – фыркнул вор, глаза его гордо блеснули. – А любой замок мне что для рыбы вода…

– Судя по всему, – проговорил вошедший в комнату Мануил, – вы поймали самого Багдадского Вора!

– Кого? – спросил Лычко.

– Самого известного преступника халифата, – ответил посол, – который проникает в сокровищницу Гаруна аль-Рашида так же легко, как тот – в свой гарем. Чтобы тебя прозвали Вором в городе, где воруют все, нужно изрядно отличиться.

– Я и в гареме бывал! – обидевшись, заметил пойманный. – Только там ничего интересного – бабы одни! А что я их, не видел?

– Значит, это все-таки ты… – усмехнулся Мануил, принимая от Бузислава перстень.

– Я этого не говорил, – отозвался спохватившийся Вор, – я же не сообщил, чей гарем я посетил?

– Ладно, я не стражник, – махнул рукой посол, – обиды на тебя не держу. Судьбу твою пусть решает тот, кто тебя поймал. Да, Бузислав, с этой ночи пусть еще двое стоят у моей двери.

Старший из русичей кивнул, а Вор посмотрел на Ивара.

– Не повезло мне, – сказал он, – что я встретил тебя. С вами, варварами, трудно иметь дело. Любого горожанина я запросто обвел бы вокруг пальца!

– Что с ним делать будешь? – спросил Ингьяльд.

– У нас ворам отрубают руку… – задумчиво сообщил Бузислав.

– А у нас – распарывают брюхо и набивают его камнями! – сладострастно добавил Нерейд. – Чтобы умирал долго и мучительно. Поэтому и воруют очень редко.

– У нас – привязывают к дереву и отдают на съедение волкам, – улыбнулся Лычко.

– А вы разве не из одного племени? – удивился Ингьяльд, посмотрев на русичей.

– Нет! – замотал головой Бузислав. – Это здесь мы все – русичи, а на родине я буду тиверцем, Лычко – невром, а Шкодняк вон – и вовсе кривичем. Наши племена родственные, но постоянно грызутся между собой…

– Ух ты! – Глаза молодого эриля загорелись от любопытства.

– Мы его отпустим! – объявил Ивар, прервав интересный, но не относящийся к делу разговор.

На него изумленно уставились со всех сторон. Даже Вор зашевелился на лавке, на которой до сего момента лежал неподвижно.

– Это как? – спросил Бузислав. – Ты не сошел с ума?

– Нет! – твердо ответил Ивар. – Пусть идет. Ты свободен. И забери свои вещи.

Вор был так потрясен, что на мгновение даже перестал дышать.

– Спасибо… – выдавил он наконец. – Я этого не забуду.

И, сграбастав со стола воровские принадлежности, стремительно исчез за дверью. Никто не стал его останавливать.

– Не спрашивайте, почему я так поступил, – сказал Ивар. – Просто иначе нельзя было.

– Это твое решение, и ты не должен его объяснять, – пожал плечами Бузислав. – Но я хочу сказать: если будет на то воля судьбы, ты можешь стать великим вождем. У тебя есть одно очень нужное для этого качество – великодушие!

Небо за окнами медленно и неуверенно светлело.

На огромном серебряном блюде лежала косуля. Она выглядела как живая, и только торчащая изо рта веточка какой-то зелени давала понять, что животное мертво. Следов того, что оно еще и запечено с черносливом, видно не было. На блюдах поменьше были наложены лакомства не менее завлекательные – седло барашка, что-то из утятины, фазаны, фаршированные финиками, и сладости: халва, шербет, нуга, орехи, жженый сахар…

При виде всего этого рот наполнялся слюной, а в животе начинало урчать.

– Могучий и милостивый Гарун аль-Рашид, меч ислама, радетель закона и защитник правоверных, да благословит его Аллах и приветствует, передает вам благоволение и просит отведать блюд со своего стола! – густым голосом провозгласил бородач, явившийся во главе слуг, доставивших эти кушанья прямо с халифской кухни. Его чрево, обтянутое алой парчой халата, было такого объема, что в нем легко уместился бы целый кабан, а то и два.

– Мы благодарим могучего халифа за милость… – начал ответную речь Мануил, а Ивар тем временем разглядывал бородача. Тот держался солидно, но иногда в его поведении мелькало что-то суетливое, словно зудел в сердце вельможи какой-то мелкий страх.

Впрочем, посланец халифа мог просто не любить чужаков. Речи были окончены, и бородач, непрерывно кланяясь, исчез в дверях.

– Ох и попируем сегодня! – Нерейд облизнулся. Язык у него был длинный и розовый, как у лисы. – Пива бы еще…

– Странно это, – покачал головой посол, – иногда халиф жалует блюдами со своего стола, но чтобы сразу так много.

– Ему небось известно, что северных варваров трудно прокормить! – Лычко скорчил страшную рожу и щелкнул зубами.

– А мне этот дар не нравится… – мрачно изрек Ингьяльд. – Если посол позволит, то я проверю, нет ли здесь яду…

– Опять ваши языческие штучки! – Мануил вздохнул и перекрестился. – Ладно, Господь милостив. Проверяй..

Эриль отцепил от пояса короткий нож с деревянной рукояткой и двумя уверенными движениями начертал на краю блюда с косулей руну Нужды. На мгновение значок – короткая перечеркнутая палочка – засветился синим, а затем потух.

Ничего не произошло.

– И что… – начал было посол, но тут же замолк. Мертвое животное дрогнуло. Кожа косули с треском лопалась, обнажая прожаренное, коричневое мясо. Но сейчас на него польстился бы только очень голодный шакал. Из мелких синих язвочек сочился белесый гной. По помещению поплыл мерзкий запах разлагающегося трупа.

– Это точно отравлено! – подытожил Ингьяльд, наблюдая, как мясо оплывает, из черного, вязкого месива проступают кости. – Остальное я пробовать тоже не советовал бы…

– Вот и попировали… – с глубокой печалью в голосе промолвил Нерейд. – Кошмар!

– Никто, кроме халифа, не отважится на попытку отравления посла, – негромко, но так, что услышали все, проговорил Мануил. – А это значит, что он хотел нашей смерти!

– Вот из-за чего дрожал тот толстяк, что принес блюда, – сказал Ивар. – А я-то думал, чего он дергается…

– Теперь уже не важно, кто там чего боялся! – оборвал его Бузислав. – Надо решить, что нам делать.

– Не знаю, – посол выглядел растерянным, – меня до сих пор ни разу не пытались отравить.

– Мы должны уходить из города! – предложил старший из русичей. – И как можно быстрее! Если халиф попробовал однажды, что помешает ему предпринять вторую попытку?

– Ничего… – согласился Мануил. – Также ничто не помешает ему послать за нами погоню и уничтожить всех. Посол, покинувший город без разрешения того, к кому его отправили, теряет неприкосновенность… Так что мы не будем спешить. Пока останемся. Вдруг это была только проверка!

– Бежать постыдно, – поддержал Ивар. – Если удача отвернулась от нас, то бегство не поможет, а если не отвернулась, то никакой халиф нам не страшен!

Гонец с приглашением к правителю Багдада прискакал на следующий день. Ранг его, судя по тому, что в свите посланца оказалось почти полтора десятка воинов, был выше, чем у предыдущего.

– Наденьте кольчуги и шлемы! – приказал Бузислав, когда Мануил объявил, что возьмет с собой десятерых.

– Зачем? – возмутился посол.

– Если нас начнут убивать, – русич усмехнулся в ответ весело и зло, – то я хочу, чтобы мы смогли хотя бы сопротивляться!

Мануид замолчал и сам спрятал под церемониальными одеждами легкую кольчугу.

Пока ехали по городу, Нерейд рассказывал Ингьяльду и Гудрёду, которые еще не успели как следует посмотреть Багдад, про вчерашнее посещение базара.

– Представляешь, – говорил рыжий викинг, делая большие глаза, – ряд, в котором продают мечи, тянется на три полета стрелы!

Молодые викинги слушали и завистливо вздыхали.